Сумерки эльфов - Жан-Луи Фетжен

Королева Ллиэн прикрыла глаза и, казалось, дремала, закутавшись в муаровый плащ, но оставаясь прямой, как струна. Утер, конечно же, смотрел на нее. Она не заплела свои черные волосы в косы, и они свободно падали на плечи, обрамляя ее лицо и подчеркивая голубоватую бледность кожи. Ее спокойствие, неподвижность и бледность придавали ей вид мертвой, и Утер с трудом удерживался от того, чтобы не встряхнуть ее за плечи.

— Так она тебе все-таки нравится? — неожиданно раздалось у него над ухом.

Утер резко вскочил, ударившись лбом о низкий навес какой-то лавчонки.

— Фрейр! Ты просто…

Он не договорил — отчасти потому, что ему не хотелось ссориться с варваром, который, радуясь своей дурацкой шутке, вновь разразился громовым смехом, но еще и потому, что Ллиэн открыла глаза и взглянула на него с легкой дразнящей улыбкой, чего он никак не мог истолковать.

— Ну что? — резко спросил он вместо этого. — Мы тебя ждали целый час! Ты ее нашел, свою Маольт?

Фрейр кивнул и широко улыбнулся всем остальным спутникам, собравшимся вокруг него.

— Она сказала, что примет кого-то одного из вас.

— Что? — удивленно переспросил Цимми. — Она не может принять всех?

— Нет, только кого-то одного. Вместе со мной, разумеется, — добавил Фрейр, продолжая улыбаться.

— Почему? — спросил Утер. — Она что, нам не доверяет?

Фрейр расхохотался во все горло.

— Конечно, она вам не доверяет! Это же скупщица краденого!

Утер заметил, что остальные тоже улыбаются. Ну почему он всегда говорит раньше, чем думает?!

— Хорошо, — сказал он. — И кто пойдет?

— Вы.

Утер обернулся к королеве эльфов. Она слегка улыбнулась ему и обратилась к гномам:

— Не так ли?

Мьольнир и Рогор вопросительно взглянули на Цимми, который утвердительно кивнул. Утер был единственным, кому доверяли и гномы, и эльфы. Цимми подмигнул ему, потом снова занялся своей трубкой. Мьольнир пожал плечами и скрестил узловатые руки на рукоятке топора, висевшего у него на поясе. На службе короля Болдуина ему часто приходилось ждать, так что это занятие стало для него привычным.

— Могу я кое о чем вас попросить, королева Ллиэн? — тихо спросил Цимми, не глядя на нее.

— Конечно…

Гном снова заколебался и погладил свою каштановую бороду.

— Тот фокус с монеткой… Вы можете его повторить?

Удивленная Ллиэн улыбнулась ему, но, увидев серьезное выражение его лица, протянула ему раскрытую ладонь.

— Тогда дайте монетку…

Глядя на это, Рогор раздраженно встряхнул головой. Иногда кажется, что у старого Цимми не больше мозгов, чем у младенца… Вздохнув, он отошел и принялся наблюдать за двумя мужчинами, которые шли вдоль улицы, не обращая внимания на полуголых шлюх, липнувших к ним или окликавших их с деревянных балконов, украшенных непристойными статуэтками. Он остановился у пограничного столба и даже привстал на цыпочки, провожая их глазами.

— Скоро… — прошептал он, дотрагиваясь до стального топора, спрятанного под туникой. — Скоро…

Уже в молодости Маольт была уродлива и с годами не стала краше. Духота и сырость нижних кварталов, недостаток солнца, движения, чистой воды и легкой растительной пищи сделали ее похожей на жабу. Толстая, разбухшая, дряблая и бледная, она была одета в роскошное платье из блестящего шелка, с воротником и манжетами, отделанными мехом куницы, и, чтобы скрыть плешь, носила на голове круглую шапочку, из-под которой свешивались редкие пряди волос.

Скупщица краденого протянула Утеру руку, унизанную кольцами и браслетами, и он поцеловал ее, завороженный блеском огромного изумруда, подобного которому никогда в жизни не видел. Из-за этого он не заметил другого кольца — с вырезанной эмблемой Гильдии.

Маольт жила в башне — одном из немногих каменных строений в Скатхе, вдвое выше убогих деревянных развалюх. Однако дышать здесь было так же трудно, как и во всем квартале. Старуха, должно быть, постоянно мерзла, поэтому вокруг нее стояло несколько жаровен, на которых она жгла благовония. Жара и удушливые ароматы были такими сильными, что на стенах выступала влага, а тяжелые бархатные портьеры покрылись пятнами плесени.

Утер выпрямился и почтительно отступил на шаг. Он чувствовал, как под проклятыми тяжелыми доспехами по его спине струится пот.

— Благодарю вас за то, что согласились нас принять, мадам.

— Мадам? — насмешливо переспросила Маольт и рассмеялась хриплым задыхающимся смехом. Сколько ей может быть лет? Полнота ее молодила, разглаживая морщины, но все равно она казалась ужасно старой!

— Я никакая не мадам, мой милый, — сказала она, махая своей толстой, унизанной кольцами рукой, как бы отгоняя эту нелепую мысль.

Утер бросил взгляд на Фрейра. Гигант высился в свете жаровен с невозмутимостью статуи, огромный и уверенный. Потом взглянул на остальных собравшихся. Здесь было еще с десяток мужчин и женщин и небольшая группка полуголых детей, сидевших у подножия высокого кресла Маольт, похожего на трон, — хилых, с опущенными глазами, безразличных ко всему, покорных. Ее рабов.

— Фрейр мне сказал, чего ты хочешь, и я решила тебе помочь, — продолжала она. — Да, да…

Она снова сделала отталкивающий жест рукой.

— Никогда не любила эльфов, ничего в них хорошего нет… Слишком тощие. И потом, — она вздрогнула, — я их боюсь…

Перед глазами Утера на мгновение возник образ королевы Ллиэн.

— Гаэль в самом деле заходил ко мне, — продолжала Маольт.- Впрочем, не в первый раз…

— Он хотел вам что-то продать? — спросил Утер.

— Ну разумеется! Все приходят ко мне затем, чтобы что-нибудь продать… Или купить. Все одно… Золото, украшения, безделушки — меня уже тошнит от всего этого. Ну-ка, посмотрим! Выберем что-нибудь покрасивее и позатейливее! Что они там себе воображают, эти молодчики? Я всякого добра повидала… И каждый раз платишь свою цену — то обычную, то двойную, а иногда вдруг попадется какая-нибудь редкая штучка — и уже собственную шкуру за нее готова отдать! Ну что тут поделаешь?

Маольт слегка повернулась в своем кресле и вытянула руку назад. Молодой человек, обнаженный до пояса, с холщовой перевязью вокруг талии, тут же подставил ей под руку поднос с конфетами, угодливо улыбаясь. Старуха сгребла целую горсть, и, высыпав их в подол шелкового платья, принялась выбирать, которую съесть первой. Наконец выбрала позолоченную, отправила ее в рот и с блаженным видом принялась жевать.

— Ну так и что поделаешь? — повторила она.

Утер, немного растерянный, машинально кивнул.

Кровь стучала у него в висках, он задыхался от благовоний и от этого потерял нить разговора.

— Кольчуга, — произнесла Маольт.