Морская Дама - Герберт Уэллс

— Она — ничто, — сказал Мелвил. — Она — рука, которая схватила его и не выпускает, она всего лишь символ чего-то неведомого.

— Неведомого? Чего же?

Мой троюродный брат пожал плечами:

— Того, чего мы не можем найти в этой жизни. Того, что мы постоянно ищем.

— Но что это? — спросила она.

Мелвил не ответил. Она пристально посмотрела на него, потом снова повернулась к окну, за которым ярко светило солнце.

— Вы хотите, чтобы он вернулся? — спросил он.

— Не знаю.

— Вы хотите, чтобы он вернулся?

— Мне кажется, до сих пор он мне не был так нужен.

— А теперь?

— Да… Но… если он не вернется?

— Ради работы, — сказал Мелвил, — он не вернется.

— Я знаю.

— И ради собственного самоуважения и всего прочего в этом роде тоже не вернется.

— Да.

— Ведь все это, знаете, тоже сны, только не такие увлекательные. Тот дворец, который вы для него приготовили, — тоже сон. Но…

— Да?

— Он мог бы вернуться… — начал Мелвил, но, взглянув на нее, умолк. Потом он говорил мне, что у него было смутное намерение расшевелить ее, пробудить, вызвать у нее некую вспышку романтической силы, прилив страсти, которая только еще и могла бы вернуть Чаттериса. Но в этот момент его как громом ударило — он понял, какая это была нелепая фантазия. Она стояла перед ним — незыблемо верная себе, умная, доброжелательная, но ограниченная, ненастоящая и бессильная. Ее поза, ее лицо говорили лишь об одном — что она от всей души протестует против всего, что с ней произошло, что она сознательно и решительно против этого, что она не намерена с этим смириться.

И тут, к его изумлению, в ней произошла какая-то перемена. Подняв голову, она вдруг протянула к нему обе руки, и в глазах ее появилось что-то такое, чего он никогда раньше не видел.

Он машинально взял ее за руки, и несколько секунд они стояли так, глядя друг другу в глаза с каким-то новым пониманием.

— Скажите ему, — произнесла она с изумившей его прямотой, — чтобы он вернулся. Нет ничего другого, кроме меня. Скажите ему, чтобы он вернулся!

— И…

— Скажите ему это.

— Что вы его прощаете?

— Нет! Скажите ему, что я хочу его. Если он не вернется ради этого, он не вернется вообще. Если он не вернется ради этого… — она на мгновение умолкла, — я его не хочу. Нет! Я его не хочу. Он не мой и может идти куда угодно.

Мелвил почувствовал, что ее руки, до сих пор бессильно лежавшие в его ладонях, крепко их сжали и отпустили.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы взялись нам помочь, — сказала она, когда он повернулся к двери.

Он взглянул на нее.

— Это очень любезно с вашей стороны, — повторила она и тут же воскликнула:

— Скажите ему, что хотите, лишь бы он вернулся ко мне!.. Хотя нет. Скажите ему то, что я сказала.

Он увидел, что она хочет что-то еще добавить, и остановился.

— Знаете, мистер Мелвил, для меня все это как будто новая книга, которая только что передо мной открылась. Вы уверены…

— Уверен?

— Уверены в том, что вы говорили? В том, что она для него значит… Что если так будет продолжаться дальше, то он…

Она не договорила.

Мелвил кивнул.

— То это означает… — начала она и снова умолкла.

— Не приключение, не случайность, а уход от всего, что может предложить эта жизнь.

— Вы хотите сказать… — настаивала она.

— Это смерть, — произнес Мелвил решительно, и оба на мгновение умолкли. Она вздрогнула, но не отвела глаз. Потом она заговорила снова:

— Мистер Мелвил, скажите ему, чтобы он вернулся ко мне.

— И…

— Скажите ему, чтобы вернулся ко мне, а если… — и в голосе ее неожиданно прозвучало страстное чувство. — А если я не могу его удержать, пусть идет своей дорогой.

— Но… — начал Мелвил.

— Знаю! — вскричала она решительно. — Знаю. Но если он мой, он вернется ко мне, а если нет… Пусть видит свои сны.

Руки ее сжались в кулаки. По ее лицу он видел, что больше она ничего не скажет. Он снова направился к лестнице и, оглянувшись на нее еще раз, начал спускаться.

Дойдя до нижней площадки, он поднял глаза и увидел, что она все еще стоит там, залитая светом.

Ему захотелось как-то дать ей понять, что он на ее стороне, но, не придумав ничего более подходящего, он сказал только:

— Я сделаю все, что смогу.

И после неловкой паузы он, едва не споткнувшись, скрылся у нее из вида.

Все правила и приличия требовали, чтобы после этого разговора Мелвил сразу же отправился к Чаттерису. Однако ход событий в этом мире иногда свидетельствует об огорчительном пренебрежении ко всем правилам и приличиям. В тот день Мелвилу суждено было выслушать по очереди самые разные точки зрения — которые по большей части оказались ему совершенно не по душе. В холле он обнаружил миссис Бантинг в обществе некоей шляпки с веселенькой отделкой — видно было, что его поджидают и намерены перехватить.

Когда он, погруженный в глубокое раздумье, спустился к ним, под шляпкой с веселенькой отделкой обнаружилась решительная дама в просторном пыльнике и не слишком модных, но удобных туфлях. Из слов миссис Бантинг выяснилось, что эта незнакомка — леди Пойнтинг-Маллоу, одна из теток Чаттериса. Смерив Мелвила взглядом с ног до головы, дама осведомилась о состоянии Эделин и, выслушав без возражений разнообразные высказывания миссис Бантинг, предложила ему проводить ее до отеля. Он был слишком озабочен своим разговором с Эделин, чтобы воспротивиться.

— Я хожу пешком, — сказала она. — И мы пойдем нижней дорогой.

Он послушно двинулся в путь.

Как только за ними закрылась дверь дома Бантингов, она заметила, что всегда лучше иметь дело с мужчиной, а потом некоторое время молчала.

По-моему, в тот момент Мелвил вряд ли ясно отдавал себе отчет в том, что идет не один. Однако вскоре в его размышления вторгся чей-то голос. Он вздрогнул и очнулся.

— Прошу прощения, — сказал он.

— Эта Бантинг круглая дура, — повторила леди Пойнтинг-Маллоу.

Последовала короткая пауза.

— Мы с ней старые друзья, — сказал Мелвил.

— Возможно, — отозвалась леди Пойнтинг-Маллоу.

Мелвил на мгновение ощутил некоторую неловкость. Он отшвырнул ногой апельсиновую кожуру, валявшуюся на дороге.

— Я хочу докопаться до сути дела, — сказала леди Пойнтинг-Маллоу. — Кто эта другая женщина?

— Какая другая женщина?

— Tertium quid[11], — ответила леди Пойнтинг-Маллоу с некоторой непоследовательностью, которая, впрочем, не помешала ему уловить смысл сказанного.

— То есть русалка? — переспросил Мелвил.