Морская Дама - Герберт Уэллс

— А потом?

— Попросила ее уехать. Сказала, что она отплатила нам злом за то, что мы ее приняли, когда ни один рыбак не стал бы на нее и смотреть.

— Так и сказала?

— Ну, в этом роде.

— И мисс Уотерс уехала?

— В шикарном кебе, горничная и вещи в другом, все как полагается. Настоящая дама… Я бы ни за что не поверил, если бы не видел своими глазами — хвост то есть.

— А мисс Глендауэр?

— Эдли? О, наслаждается вовсю. Спускается вниз и изображает этакую бледную, но героическую жертву, потом поднимается наверх и изображает разбитое сердце. Мне-то это прекрасно знакомо. У вас сестер не было. Знаете ли…

Фред тщательно отрепетированным движением вынул трубку изо рта и придвинулся поближе к Мелвилу.

— По-моему, им это даже нравится, — сообщил он доверительным полушепотом. — Понимаете, вся эта шумиха. Мэйбл тоже немногим лучше. И девчонки. Все наслаждаются этим, как могут. Послушать их, так можно подумать, что, кроме Чаттериса, мужчин на свете и нет больше. Да меня хоть палками по пяткам колоти, я бы так раскипятиться не смог. Веселенький дом, а? Прекрасные выдались каникулы, лучше не придумаешь.

— А где… главный герой? — спросил Мелвил немного мрачно. — В Лондоне?

— Бесславный он герой, а не главный, — сказал Фред. — Живет здесь, в «Метрополе». Так и застрял там.

— Застрял?

— Ну да. Застрял, влопался.

Мой троюродный брат попытался выяснить какие-нибудь еще подробности.

— А как он к этому относится?

— Сидит в луже, — произнес Фред с ударением. — Никак не ожидал такого скандала. Когда он написал, что эти выборы его нисколько не интересуют, но что он надеется собраться с силами…

— Вы же говорили, что не знаете, о чем он писал.

— Ну, это-то я знаю, — ответил Фред. — Ему и в голову не приходило, что они сразу же сообразят — все дело тут в мисс Уотерс. Только женщины, знаете ли, ужасно хитрые. Это у них в крови. И чем все кончится…

— Но почему он остановился в «Метрополе»?

— Чтобы оставаться в центре событий, я полагаю, — ответил Фред.

— Как же он к этому относится?

— Говорит, что собирается повидаться с Эделин и все объяснить, только не делает этого… Все откладывает. А Эделин, насколько я знаю, говорит, что, если он не явится в самом скором времени, она лучше повесится, чем согласится его видеть, даже если из-за этого сердце у нее будет разбито и все такое. Вы же понимаете.

— Естественно, — отозвался Мелвил несколько неожиданно. — А он?

— Носа не кажет.

— А видится он… ну, с той, другой дамой?

— Неизвестно. Не можем же мы за ним следить. Но если и видится, то это ему не так уж просто устроить…

— ?

— Тут понаехало не меньше сотни всяких его родственников — как вороны на падаль. Никогда еще столько не видел. А еще говорят — он из хорошего старинного рода. Этот род уже разлагается от старости! Никогда еще не видел такого старинного рода. Тетки, главным образом.

— Тетки?

— Тетки. Прямо-таки все как одна. Откуда они пронюхали, не знаю. Словно стервятники. Разве что мать… В общем, все они тут. И все накинулись на него — влияют изо всех сил, грозят лишить наследства и все такое. Там есть одна старушка, она остановилась у Бейтса — леди Пойнтинг-Маллоу, немного на пугало похожа, а в остальном ничуть не хуже их всех, — так она уже два раза сюда приезжала. Кажется, Эделин ее малость разочаровала. Еще две тетки остановились у Уомпака — вы же знаете, какая публика останавливается у Уомпака. Такие натуральные тепличные цветочки, вылей на них лейку холодной воды, тут им обеим и крышка. А еще одна приехала с континента — короткая стрижка, короткие юбки, ужас просто, — эта живет в «Павильоне». И все так и вьются вокруг. «Где эта женщина? Дайте на нее взглянуть!» В общем, в этом роде.

— Вся сотня?

— Практически да. Те, что у Уомпака, послали за епископом, который был директором школы, где он учился…

— Не жалеют сил, да?

— Это точно.

— А он уже знает?…

— Что она русалка? Не думаю. Отец отправился, чтобы ему об этом сообщить. Конечно, он совсем запыхался и растерялся. А Чаттерис ему и говорить не дал. «Во всяком случае, ничего плохого я о ней слышать не желаю», — говорит. Отец утерся и ушел. Как вам это нравится?

— А тетки?

— До них понемногу доходит. Их главным образом волнует, что он собирается бросить Эделин, как бросил ту американку. А вся эта история с русалкой их, кажется, только пугает. Таким старикам нелегко свыкнуться с какой-то новой мыслью. Те, что у Уомпака, шокированы — но сгорают от любопытства. Они и на грош не верят, что она русалка, но хотят все об этом знать. А та, что в «Павильоне», просто сказала: «Чушь! Как она может дышать под водой? Скажите-ка мне, миссис Бантинг. Это просто какая-то особа, которую вы подобрали, не знаю уж как, но никакая не русалка». Все они, по-моему, ужасно настроены против матери за то, что она ее подобрала, только не могут без ее помощи привести в чувство Эдли. Ничего себе история, а?

— Я полагаю, тетки ему про это сообщат?

— Про что?

— Про хвост.

— Наверно.

— И что будет потом?

— Это один Бог знает. А может, и не сообщат.

Мой троюродный брат еще некоторое время стоял на веранде, погруженный в размышления.

— Занятная история, — сказал Фред Бантинг.

— Послушайте, — сказал Мелвил. — А что предстоит делать мне? Зачем меня сюда вызвали?

— Представления не имею. Чтобы веселее было, наверное. Всякий вносит свой вклад — как в рождественский пудинг.

— Но… — начал Мелвил.

— Я ходил купаться, — сказал Фред. — Меня никто не просил ничего делать, и я ничего не делал. Конечно, без меня хорошего пудинга не получится, но что поделаешь? На мой взгляд, можно сделать только одно…

— Может быть, это и есть то, что надо? Что же?

— Дать Чаттерису по физиономии.

— Не вижу, как это может помочь.

— Да нет, помочь-то это не поможет, — сказал Фред и добавил, словно подводя итог:

— Вот и все!

Потом, важно расправив складки своего одеяла и снова сунув в зубы огромную давно погасшую трубку, он пошел своей дорогой. Угол одеяла тащился за ним по полу. Некоторое время из холла доносилось шлепанье босых ног, которое стихло, когда он стал подниматься по устланной ковром лестнице.

— Фред! — позвал Мелвил, двинувшись в сторону двери: ему вдруг пришло в голову, что надо бы выяснить побольше подробностей.

Но Фреда уже не было видно.

Вместо Фреда появилась миссис Бантинг. На лице ее были заметны следы недавних переживаний.

— Это я дала вам телеграмму, — сказала она. — Мы в крайне трудном положении.