Метаморфозы - Василий Головачёв

Россия-дальняя

22 июля, ночь

Он плыл сквозь темноту и тишину, борясь со стаями пираний, рвущих тело и голову острыми зубами, и судорожно пытался всплыть, надеясь, что бездна кончится и он вынырнет на поверхность непонятного водоёма боли и страха.

Ещё не осознавая реального положения, он на всякий случай переключил метаболизм с нормального кислородного на бескислородный. Но легче не стало.

Как долго длилось это состояние, определить не удалось. Но в какой-то момент его подтолкнули вверх облачка крохотных «креветок», и лёгкие наполнились воздухом. Иннокентий вздохнул, закашлялся, судорожно ощупывая пространство вокруг, и открыл глаза.

Ничего не увидел.

Запаниковал ненадолго.

Напряг зрение.

Глаза укололи иголочки звёзд. Спину холодила плотная щербатая поверхность, лицо обвевал холодный стылый воздух, насыщенный запахами бетона, плесени, гниющей древесной коры и ржавого железа.

Воля собрала чувства воедино, и он сосредоточился на анализе нервной системы, подключив все свои биорезервы.

Он лежал на бетонной площадке в окружении редких засохших кустиков полыни. Небо над ним, чернеющее к горизонту, мигало мириадами звёздных игл, и можно было прикинуть время – где-то два часа ночи.

Датчики наноформов определили вредоносность среды: ничего угрожающего жизни, радиация почти в норме, воздух достаточно чист, – однако позвоночный биокластер впрыснул ему порцию адаптогена на всякий случай.

Стало легче, а главное, «высветились» нарушения в психосоматике (ноги и руки затекли) и нервных ганглиях. В него стреляли! И не из обычного огнестрельного оружия: в голову и в шею попали две умные пули, несущие мощные нейротропики! Вот почему он так долго приходил в себя, пока наноэскулап нейтрализовал последствия парализующих уколов.

И тотчас же заговорила память.

Стефания!

Он даже привстал, шаря глазами по сторонам, но покрылся потом и снова лёг, успокаивая сердце.

Нет ни её, ни Таллия. Что это может означать? Только одно – при ударе индивидорами сторож организма от неожиданности завопил, а психика самостоятельно привела в действие механизм кьюар-трекинга. В результате беглеца зашвырнуло куда-то в глубины эвереттовского саксаула, и теперь он находится в одном из реалов в самом глубоком «подвале» Мультиверсума. Но где именно? Падение было счётным или спонтанным? Он просто «сорвался с обрыва», не ведая, где его вынесет в реальность?

Иннокентий снова приподнял голову, но уже не суетливо, медленно, оглядел картину запустения: ни зима, ни лето, поле, жухлая трава, редкие кустики, ни одного дерева и ни одного строения до горизонта. Куда, чёрт побери, его забросил взбесившийся кьюар-алгоритм?

Собравшись с силами, он сел, отдышался, начал сеанс обновления нейросети организма, прокачивая «правильные» файлы, пока не прошла боль в голове. Пощупал висок, который пропахал индивидор. Царапина осталась, хотя и неглубокая. Подлечил её, убрав шрамик. Потом вытащил вторую пулю, формой напоминавшую клюв дятла, застрявшую под челюстью. Нанобокс мгновенно и без участия сознания установил блокаду в месте поражения, перекрыл сосуды и остановил кровь. Но это не помешало нанитам пули проникнуть в мозг и отключить сознание.

Иннокентий встал, начиная ощущать плотность костюма (родной «скорпион» цел, уже хорошо, аппаратура работает), сделал несколько шагов по хрустящему осколками камней бетону.

По-видимому, его вынесло на поле со старым бетонным покрытием, в котором кое-где виднелись ржавые крышки канализационных люков, но что здесь находилось раньше, стоянка машин, аэродром или производственные сооружения, определить было невозможно.

Тогда он сосредоточился на изучении «мысленных шлаков», оставшихся в памяти помимо воли в момент экстремального воздействия. Шаг за шагом размотал узел психосвязей и примерно определил глубину погружения: триста реалов. Может быть, чуть больше. Но что означает абсолютно пустое поле без каких-либо следов инфраструктуры и военных действий? Неужто в этом реале не случилась СВО? Не может быть! Уже давно понятно, что кьюарходцы могут переходить из реала в реал только по той ветви Мультиверсума, в которой идёт специальная операция. Так где он очутился, туды вашу в качель, как сказал бы Шалва Топирадзе с весёлой кличкой Штопор?

Иннокентий включил рацию, потом сменил диапазон на мобильные частоты, вызывая по очереди Итана и Тараса, но не преуспел. Никто из «братьев» не отозвался. Эфир был тих и печален, посвистывая редкими радиоразрядами.

Ладно, к чёрту! Нет времени выяснять, куда его занесло, делом надо заниматься. В первую очередь выяснить судьбу Стефании и Таллия, во вторую – связаться с Кресовцем в Крыму, узнать, как продвигаются разработки программы для индивидоров, и завершить операцию нокаутированием «Баталера». Только после этого можно будет расслабиться. Но как узнать судьбу спутников? Не случится ли такой же трюк с нападением умных пуль? Ведь, судя по ночной атаке, «Баталер» накрыл тучей дронов весь Донбасс. Или не весь, а только города? Но атака была проведена не в самом Донецке, а за его пределами. Крупная база? Их тоже накрыли слоем индивидоров? В таком случае, чтобы избежать неожиданного нападения, надо выйти в безлюдном месте. Где там в тылу безлюдное место? Кругом поля, равнина, нигде не спрячешься. Или есть где?

Память напомнила о шахтах. Вспомни, математик, где там в родном реале стоят угольные шахты с терриконами? Важно, чтобы они не работали вблизи Донецка. Найдутся такие?

Он развернул в уме перед глазами карту Донбасса, нашёл кляксы производственных комплексов и выбрал Авдеевку в десяти километрах от Донецка. Этот пригород столицы ДНР был взят российскими войсками ещё в феврале две тысячи двадцать четвёртого и в настоящий момент представлял собой жуткий скелет города, состоящий из «костей» почти полностью разрушенных зданий. Восстановить его было невозможно как другие города Донбасса, и правительство республики приняло решение очистить Авдеевку от обломков и создать на месте города мемориальный комплекс. В километре от него располагалась и шахта, которую тоже решили не реанимировать. Она была затоплена покидающими город нацистами, а по документам следователей было известно, что в шахту украинцы сбрасывали своих бойцов и российских пленных.

Иннокентий сориентировался, зашагал на северо-запад.

Из-за квантово-механической запутанности реалов кьюар-алгоритм переносил человека точно в ту же географическую точку на поверхности земли, поэтому можно было в чужом реале сориентироваться таким образом, чтобы в другом выйти точно по тем же координатам. Промахнуться было невозможно.

Вернувшаяся мысль о возможной засаде на несколько минут остановила первый прыжок. Иннокентий прошагал в выбранном направлении около километра, обнаружил груду взломанных бетонных плит: впечатление было такое, будто в этом месте произошёл подземный взрыв, – и присел, размышляя.

Так как Таллия вместе с ним в этом мире не оказалось, следовало полагать, что он либо остался в восемьдесят восьмом, либо высадился раньше, сорвавшись с кьюар-трека. Такое было возможно при неплотном контакте путешественников, когда пальцы обоих соприкоснулись, но между ними оставалось не меньше метра дистанции.

Что касается Стефании, то она точно должна была остаться между военными машинами, потому что её и математика разделяло не меньше пяти-шести метров.

Так что же делать, господин Лобов? Какую стратегию выбрать? Куда податься в первую очередь? Ведь прав один из героев фильма «Свадьба в Малиновке»: белые приходють – грабють, красные приходють – грабють… Хоть смейся, хоть плачь.

Что-то сверкнуло в небе, будто вспыхнула и погасла звёздочка спутника.

Так! Всё-таки жизнь тут имеется. Но почему не видать ни одного следа ракетных или снарядных воронок? Ведь в тех реалах, где удалось побывать, невозможно было без содрогания смотреть на следы бомбардировок и разрушений. Практически вся Украина была покрыта кратерами. Где всё это здесь? Может быть, местность заражена радиацией или смертоносной химией? Но датчики молчат. Чёрт, как интересно! Как узнать, что здесь произошло?

Сквозь туман нерешительности пробилось имя: Стефания!

Иннокентий отбросил сомнения и выбрал путь.

Первый кьюар-бросок он сделал ради проверки действия алгоритма, выйдя из мрака кьюар-скольжения на десять «ступенек» выше.

Мрак слегка рассеялся, и он ощутил себя стоящим между громадами каких-то сооружений. Ночь царила и тут, пахло горелым железом, пластмассами, соляркой, керосином и ещё чем-то едким, как перец, и со всех сторон доносились странные звуки: скрежет, скрип, посвистывание, сопение – будто на прогулку выбралась стая крыс, грызущих всё подряд.

Подключилось волновое зрение, ночь расцвела всеми оттенками красного цвета от тускло-оранжевого