Грехи и молитвы - Ира Малинник

Жена старосты, немолодая женщина с уставшими серыми глазами, с улыбкой поставила перед ним миску супа и хлеб. Карл с благодарностью принялся за еду, прочтя перед трапезой короткую молитву. Хозяйка села напротив, внимательно изучая гостя.

— Скажите, как далеко до Ареццо? — спросил Карл, дуя на ложку и наблюдая, как от нее поднимается в воздух завиток ароматного пара.

— Пара дней пути, — ломким голосом ответила женщина. Карлу показалось, что вопрос расстроил ее.

— Все в порядке? — священник взял хозяйку дома за руку. Сперва ему показалось, что она отдернет руку, но он ошибся. Женщина сжала его пальцы в немой мольбе.

— Меня зовут Доминика, — тихо сказала она. — А ваше имя, сеньор, я услышала. Вы Карл Марино из Флоренции. Вы прибыли спасти нас?

— А вас нужно спасать? — Карл невольно понизил голос, стараясь не напугать ее. Доминика явно была чем-то взволнована.

— Если это вообще возможно, — она отвела взгляд и начала катать по столу хлебные крошки. — Вы ведь не просто так едете в Ареццо, верно?

— Верно.

— Знаете, тамошние жители утратили веру. Я слыхала от Люсинды, нашей соседки, что из Ареццо по дороге бежал мужчина. Он был голый и весь в крови… И без глаз… Он их вырвал, сеньор, вырвал и держал в руке. И все время, что бежал, он хохотал или что-то выкрикивал. Люсинда жуть как перепугалась. Они с мужем как раз возвращались домой, и этот человек, он пробежал мимо их телеги… А потом…

— Что случилось потом? — Карл мягко накрыл ее руку своей и чуть сжал ее пальцы. Рука женщины была ледяной.

— А потом, — ломким голосом продолжила она, — он обернулся и посмотрел точно в лицо Люсинде — только вместо глаз, у него на лице были черные дыры, из которых текла кровь. И он сказал…

Доминика всхлипнула, и Карл сжал ее ладонь чуть сильнее.

— Он сказал, что лучше уж так, чем то, что их ждет. Что всех нас ждет. А потом он просто остановился как вкопанный и заплакал. Опустился на землю, свернулся, точно малыш в колыбели, и начал качаться — и все это время он плакал, сеньор, не переставая.

— Ваша соседка рассказала вам это? — Карл постарался придать голосу силу, отчаянно боясь пустить петуха.

Женщина молча кивнула, и Карл ощутил, как на его ладонь упали горячие слезы.

— Я могу пойти к ней и поговорить?

Доминика медленно покачала головой.

— Она повесилась этим утром, сеньор, — сказала она, подняв глаза на Карла. — А ее мужа до сих пор ищут. Вы можете спасти нас от такого? Церковь может спасти нас?

— Я не могу отвечать за всю Церковь, — эти слова неприятно горчили, и Карл чувствовал себя изменником, — но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь. Я не обещаю спасение — но я могу поклясться, что не буду бездействовать.

Пока он говорил, Доминика изучала его лицо, как мать изучает повзрослевшего сына, которого едва узнает. Но когда он закончил, морщинки на ее лице чуть разгладились.

— Вы верите в свои слова, сеньор, — проговорила она, мягко высвобождая свою руку. — И я благодарна вам за это. Я не знаю, что может спасти вас, но благодарю за то, что вы хотите попробовать.

Карл молча склонил голову в ответ на ее слова.

— Спасибо за вашу веру, — тихо ответил он. — Вы позволите мне переночевать у вас?

— Конечно, сеньор. — женщина неловко утерла выступившие на глазах слезы рукавом рубашки. — Я приготовлю вам постель.

* * *

Когда Абеле Грассо получил первое письмо от Карла Марино, он был удивлен горячностью, которой так и дышало письмо. Абеле знал, что Карл вспыльчивый человек, но его искренне поразил огонь, пылающий в каждой букве письма. Но еще больше его поразили новости, которые донес ему священник. Церковь даже не подозревала о дьявольской геенне, которая грозилась вот-вот разверзнуться в Ареццо.

Прочитав письмо, Абеле Грассо незамедлительно созвал совет священников. Глядя в их честные, светлые лица, мужчина громко прочел письмо вслух, после чего сложил ладони в молитве и сказал:

— Братья мои, нам грозит страшная беда. И возможно, нам удастся предотвратить ее не только своими силами, но и с помощью мальчика из Градары. Этот уникум поможет нам укрепить людскую веру в Церковь — а узнав его секрет, мы укрепим свои силы.

— Но мы ничего не знаем про него, — подал голос священник, стоящий у одной из колонн зала. — Можем ли мы действительно полагаться на этого мальчика, когда у нас есть сотни людей, готовые сразиться с силами зла?

— Мы и будем сражаться с ними — но когда Господь указывает нам на орудие, негоже вспахивать землю голыми руками, — улыбнулся ему в ответ Абеле Грассо. — Этот мальчик, возможно, настоящая жемчужина, судя по рассказам рыбаков да крестьян. А мы знаем, что разговоры простых людей — самый достоверный источник информации, ибо друг другу они не лгут. Поэтому для нас сейчас самое главное — разыскать таинственного Томаса Эккера и направить в Ареццо отряд священников. Я полагаю, мальчик тоже на пути в этот погрязший в бедах город — встретим его там. Я прошу вас привезти Томаса Эккера во Флоренцию инкогнито и в полной сохранности — мы должны знать, в чем его сила.

— Господин епископ… — еще один священник подал голос. — Вы хотите… Вы хотите укрепить Церковь с помощью деревенского клирика?

— Наша Церковь и так сильна, — голос епископа Грассо зазвенел, звонко ударяясь о высокий купол зала, в котором они находились. — Но мы, в смирении своем, всегда должны быть открыты к тому, что любой верующий может усилить нас. Мы просим народ молиться, и Господь слышит нас. И точно так же мы попросим Томаса Эккера рассказать, как можно изгонять дьявола из людей так же эффективно, как это делает он. Мы услышим его и поблагодарим за желание помочь. Так будьте же благодарны этому мальчику.

Говоривший священник громко вздохнул, а вслед за ним по залу прокатилась череда тихих вздохов. Когда шум стих, епископ назвал несколько имен.

— Соберите необходимые отряды и немедленно отправляйтесь в Ареццо. Пишите обо всем, что встретится на пути, и верьте в свои силы. Господь одарил нас силой, и никто не сможет ей противостоять. Multa flagella peccatoris sperantem autem in Domino misericordia circumdabit. Много скорбей нечестивому, а уповающего на Господа окружает милость

— Amen, — отозвался хор голосов.

— Да будет так, — прошептал Абеле Грассо так, чтобы никто не мог его услышать.

Позже, епископ получил второе письмо от Карла Марино, и оно встревожило его