Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

— При матушке Третьей как хорошо было! — говорили они друг другу. — А матушка Пятая только и знает побоями грозить.

На другой день рано утром Симэнь отбыл в управу.

— Семья Ся Лунси отбыла в столицу, — обратился он к тысяцкому Хэ после заседания. — Вы еще не послали сторожа?

— Мне как раз вчера сообщили, отвечал Хэ. — Слуга послан.

— Мне бы хотелось с вами вместе осмотреть дом, — проговорил Симэнь.

Они вместе вышли из управы и, оседлав коней, направились к дому Ся Лунси. Хозяева выехали. Только у ворот стоял сторож. Они спешились и проследовали в залу. Будущего хозяина водил Симэнь. Осмотрев помещения передней половины, они приблизились к Беседке цветов. Царило запустение. Цветов не было и в помине.

— По переезде вам придется привести в порядок места для развлечений, сударь, — заметил Симэнь. — Цветы рассадить. И эту беседку поправить.

— Да, непременно, — поддержал Хэ. — К весне все переделаю. И новые постройки возведу. Крытую галерею построю. Тогда и вас скуку развеять приглашу, сударь.

— А велико ли ваше драгоценное семейство, сударь? — поинтересовался Симэнь.

— Нет, всего несколько домочадцев. С челядью и прислугой десять с лишним человек наберется.

— Ну, в доме добрых полсотни комнат, так что вам вполне хватит.

После осмотра Хэ распорядился прибрать в доме и запереть помещения.

— Надо будет на этих днях написать дядюшке в столицу, — заключил он. — Чтобы к новому году семья приезжала.

Симэнь простился с сослуживцем и направился домой, а Хэ продолжил осмотр, после чего вернулся в управу. На другой день он распорядился, чтобы перенесли вещи, но не о том пойдет речь.

Когда Симэнь подъехал к дому и спешился, он заметил Хэ Девятого. Тот в знак благодарности поднес ему кусок шелку, четыре блюда из курятины и гусятины и жбан вина. Посыльный от дворцового евнуха-смотрителя Лю доставил короб с подарками. В нем были ярко-красные и желтые восковые свечи, два десятка столовых скатертей, восемьдесят пачек казенных благовонных палочек, коробка алойного аромата, а также жбан вина домашнего изготовления и свиная туша.

Симэнь вошел в ворота. Посыльный от Лю отвесил ему земной поклон.

— Мой батюшка свидетельствует вам глубокое почтение, сударь, — заговорил он. — Простите за скромные подношения. Может, пригодятся для награды слугам.

— В прошлый раз я скромно угостил твоего господина, а его сиятельство изволили прислать столь щедрые дары. — Симэнь распорядился убрать принесенное и продолжал. — А ты обожди немного.

Вскоре Хуатун подал посыльному чай, потом накормили. Симэнь вручил ему пять цяней серебра наградных и с ответной визитной карточкой отпустил.

Пригласили Хэ Девятого. Перед ним предстал хозяин уже не в обычной шапке, а в парадной из белого фетра. Он протянул Хэ руку и провел его в залу. Хэ Девятый поспешил отвесить хозяину земные поклоны.

— Вы проявили величайшую милость, какую только могли, батюшка, — начал он. — Вам и только вам обязан мой младший брат своим спасением. Брат тронут вашим сочувствием и благодарит вас от всей души. Примите же мои земные поклоны, батюшка.

Однако Симэнь не дал ему земно кланяться и, приподнимая его, сказал:

— Брат Девятый, мы ведь с тобой старинные друзья, так что обойдемся и без церемоний. Встань, прошу тебя!

— То было когда-то, — не унимался Хэ. — Теперь совсем другое дело. Я — человек ничтожный, вам не ровня.

И он встал сбоку. Симэнь угостил его чашкой чая.

— И зачем ты, брат, хлопотал, на подарки тратился? — говорил Симэнь. — Не могу я их от тебя принять. А кто будет тебя обижать, приди и скажи мне. Я тебя в обиду не дам. С управой нелады будут — правителю Ли напишу в твою поддержку.

— Мне прекрасно известна великая доброта вашей милости, — благодарил его Хэ, но я стал стар и передаю службу свою сыну Хэ Циню.

— И правильно делаешь! Пора и на отдых. Раз уж ты так настаиваешь, вино приму, а шелк забирай. Я тебя не задерживаю.

Хэ Девятый на все лады благодарил хозяина и, откланявшись, удалился.

Симэнь же сел в зале, чтобы посмотреть, как слуги будут готовить поздравительные свитки, упаковывать в коробы цветы, бараньи туши, вино и другие подарки. Первым он отправил Дайаня к свату Цяо, потом Ван Цзина к Юнь Лишоу.

— Меня пятью цянями серебра наградили, — вернувшись от Цяо, доложил Дайань.

Ван Цзина у Юнь Лишоу угостили чаем со сладостями, одарили куском широкого темного полотна и парою туфель. В визитной карточке Юнь Лишоу называл себя «недостойным подопечным и учеником».

— Просили низко кланяться батюшке, — докладывал Ван Цзин. — На днях пришлет приглашение на пир.

Довольный Симэнь пошел обедать в покои Юэнян.

— С отъездом Бэня Четвертого на Львиной младший шурин торгует, — начал обращаясь к хозяйке, Симэнь. — Надо будет в лавку заглянуть, благо время есть.

— Загляни — в чем дело, — поддержала его Юэнян. — А нужно будет вина или закусок, слугу пришли.

— Ладно, — отозвался Симэнь и велел готовить коня.

В парадной фетровой шапке с отороченными соболем наушниками, в парадной куртке из зеленого бархата с квадратными нашивками и в черных сапогах с белой подошвой, сопровождаемый Циньтуном и Дайанем, Симэнь направился на Львиную улицу.

Когда он подъехал к лавке, шурин У Второй и Лайчжао уже повесили у входа корзину с цветами.[1450] Шла бойкая торговля шелками, тафтой и бархатом, шелком для вышивания и ватой. В лавке толпилось столько покупателей, что трудно было пройти.

Симэнь спешился, поглядел, как кипит торговля, и проследовал в расположенную сзади теплую постройку. Появился шурин и сложенными руками приветствовал хозяина.

— До двадцати лянов серебра за день выручаем, — докладывал он.

— Чтобы шурину без промедления и чай подавать и стол накрывать, как и прежде, — обращаясь к жене Лайчжао, Шпильке, наказывал Симэнь.

— И вино и стол — все сама готовлю, батюшка, — отозвалась Шпилька.

Хмурилось. Сгущались тучи.

Только взгляните:

Багряные тучи — сплошной пеленой.Пронзает прохожих мороз ледяной.

Похоже было, собирался снег. Симэнь вдруг вспомнил, что он должен поехать к Чжэн Айюэ, и велел Циньтуну скакать домой.

— Мне меховую шубу привезешь, — наказывал он. — У матушки Старшей спроси, чтобы прислала шурину вина и закусок.

— Слушаюсь! — отозвался слуга и ускакал домой.

Немного погодя он привез Симэню длинную шубу на собольем меху. За ним следовали с коробом солдаты. Они принесли вина и закусок. В коробе стояли четыре блюда соленой курятины, жареные на масле голуби, четыре блюда из морских деликатесов к вину, блюдо луку и кувшин вина.

Симэнь выпил за компанию с шурином три чарки вина и наказал ему:

— Ты и на ночь тут оставайся, шурин. Располагайся как дома. А я поехал.

Симэнь прикрыл глаза пылезащитным флером, сел на коня и отправился к Чжэн Айюэ в квартал «кривых террас». Его сопровождали Дайань и Циньтун. Когда свернули на Восточную улицу, запорошил снег и ветер заслонил все небо благодатными хлопьями.[1451]

Да,

Плясали хлопья в воздухе величиной с кулак,И сетовали путники на холод и на мрак.

Только взгляните:

Суровая стужа сковала просторы,И все ж снегопаду мы искренне рады:Начесаны хлопка пушистого горы,Настелены ваты сугробы-громады.Алмазов сверкают огромные груды —Иди, собирай их корзинами всюду!Вот стебли бамбука, дрожа от озноба,Пригнулись под толстой циновкою снежной.Мечтательно смотрит богач на сугробы,Пристроясь к жаровне с углем безмятежно.Ведь он пребывает под крышей надежной,О бедном народе ему не тревожно.Расшитая куртка на нем или шуба,Цветущей он веткою сливы играет.«Обилие снега, — твердят его губы, —Отечеству знак благовещий являет».А также беспечен отшельник в горах,Живущий заботою лишь о стихах.

Симэнь держал путь по щедро рассыпанному нефриту и осколкам яшмы. Соболью шубу его облепили сверкавшие белые бабочки. Конь топтал серебряные цветы. Вот и «кривые террасы». У ворот Чжэн Айюэ он спешился. Его сразу заметила служанка.

— Батюшка пожаловали, — тотчас же доложила она.

Навстречу гостю вышла мамаша Чжэн и проводила его в приемную.

— Премного благодарна вам, батюшка, за щедрые дары, — после приветствий обратилась хозяйка. — Опять вам моя дочка доставила беспокойства. А матушку Старшую и матушку Третью от меня за цветы и платки поблагодарите.

— Плохо я ее прошлый раз угостил, — вежливо ответил Симэнь и сел. Дайаню было велено ввести коня и поставить во дворе.

— Прошу вас, батюшка, — снова обратилась к гостю хозяйка. — Пройдите в гостиную. Айюэ только что с постели. Причесывается. Она вас вчера целый день прождала. Нынче ей что-то нездоровиться, вот и пролежала.