Фантастические тетради - Ирина Ванка

— А это что за эпоха?

— Это папа, — сказал Ладо.

— Папа?

— Да, мой папа. Он спит. А что?

— Сколько веков назад он уснул?

Ладо погладил мохнатую щеку Макролиуса.

— Между прочим, он иногда просыпается.

— Мне будет позволено взглянуть на папу?

Мальчик вежливо отодвинулся и перетащил за собой морду сонного зверя.

— Я хотел разбудить папу, когда дядя Мидиан закончит перебирать янтарь. Только папа видел «молнию» изнутри. Только он сможет помочь вам вернуться.

Профессор вытянул поперек прохода ящик, на котором покоились сушеные, коричневые мощи старика, запеленатые во влажную ткань с резким запахом водорослевого отвара. Его тощее лицо с выпирающими скулами и слипшимися веками производило странное впечатление, потому что не было похоже ни на мумию, ни на покойника, ни уж тем более на коматозную субстанцию, временно непригодную к жизни. Единственное профессор понял сразу, не будучи знатоком анатомических наук: от жизни это существо отделяет такая же длинная дистанция, как и от состояния полного окаменения.

— Бахаут, — крикнул он в лестничный проход, — бери свой рюкзак и иди сюда.

Впервые за историю экспедиции сумка с драгоценными приборами выпала из рук биолога и лязгнула о каменный пол возле бездыханного тела старца. Несомненно, внутри что-то разбилось. В другой ситуации Эф испытал бы злорадное удовольствие, но теперь его опасения за сохранность аппаратуры были на редкость искренними.

— Каков будет диагноз, доктор? — спросил он.

Из рюкзака посыпались коробки с химикатами, и Бахаут прежде всего аккуратно сложил их на место. «Непрошибаемый практицизм», — отметил про себя Эф и дождался, пока биолог закончит ознакомительный осмотр нетленных останков.

— Глубокая кома, — гласил диагноз.

— Наиглубочайшая кома, — уточнил Эф, — глубже не бывает.

— Глубже я не встречал, — согласился Бахаут.

— Как насчет того, чтобы привести его в чувство?

— В чувство? — не поверил ушам биолог. — То есть разбудить? В смысле вернуть в сознание?

Ладо насторожился.

— В любом смысле, лишь бы он мог реагировать, думать, говорить, — настаивал профессор, наблюдая, как Мидиан сполз с лестницы и застыл, опустившись на нижнюю ступеньку. — Что, собственно, плохого в том, чтобы вернуть в чувство и вступить в контакт с этим во всех отношениях приятным человеком?

— Так вот, прямо…

— Прямо или косвенно, это смотря на что ты способен. В конце концов, ничего плохого не случится, если ты, наконец, займешься работой, ради которой тебя взяли в экспедицию. Давай же, нечего на меня таращиться. На мне цветы не растут.

— Здесь? Без камеры и оборудования?

— Именно здесь. Давай воспользуйся хоть раз мозгами и придумай что-нибудь для походных условий. Поройся как следует в своем вонючем рюкзаке.

— Вы хотите сами разбудить папу? — спросил Ладо.

— Сейчас дядя доктор вылечит твоего папу, — заявил профессор и выжидающе уставился на Бахаута.

— Вы хотите разбудить, — уточнил мальчик, — или вылечить?

— Папа еще и болен? — удивился Эф.

— Очень сильно болен.

— Может быть, ты знаешь, что это за болезнь?

— Знаю, — ответил мальчик, — это редкая болезнь. Доктора называли ее «бессмертием».

— И куда же подевались ваши доктора?

— Умерли, конечно. Не бойтесь, это не заразно.

Мидиан оторвал себя от ступеньки, но понял, что поспешил и остался наблюдать события с расстояния.

— Знаешь что, дядя Эф, — мальчик убрал с колен морду Макролиуса и приблизился к телу отца, — будет все-таки лучше, если разбужу его я.

Сушеные конечности старца дернулись, как только Ладо прикоснулся к его лицу. Эф с Бахаутом попятились в стороны. Прижавшись губами к уху старца, мальчик прошептал что-то и, подождав, повторил еще и еще раз…

— Если он закодирован, — советовал Эф, — не торопись. Надо вспомнить каждый звук досконально точно.

— Папа не закодирован, — объяснил Ладо. — Он недоверчив. Предание гласит, что трое пришельцев, пройдя ураган, встанут у порога гробницы. С тех пор сколько пришельцев к нам ни залетало, каждый злоупотреблял преданием, чтобы разбудить его.

— Разве нас не трое? — спросил профессор.

— Трое, — согласился мальчик.

— Разве мы не пришельцы?

— Но папа знает, что у порога гробницы может стоять только аркар.

Мидиан сделал еще одну попытку возвыситься над ступенькой, приблизился к Ладо и задрал дырявый рукав фуфайки, под которым едва различимые линии царапин образовывали буквы неизвестного алфавита.

— Скажи своему отцу, что это слово я срисовал с камня там, где могут стоять только аркары.

Мальчик опять склонился над изголовьем отца, и тощие конечности мумии снова дернулись.

— А если он не поверит, — добавил Мидиан, — я отнесу его туда сам. Ты разбуди, а уж мы найдем способ убедить его.

— Не получится, — ответил Ладо. — Папа не понимает вашего языка. Вы не сможете говорить без переводчика.

УЧЕБНИК. ТЕОРИЯ АНТИГРАВИТАНТОВ. Зеркальная концепция. Манустральная гипотетика. Самоконтроль

Идея так называемого самоконтроля, упомянутого еще в «Первой тетради», подводит черту под практическим разделом АГ! Это значит, что проблемы, решенные на техническом уровне, переходят в разряд гуманитарных. Действительно, синтез временной и пространственной агравитации справляется с любой практической задачей, напрочь пренебрегая этическими традициями. Самое время для заповеди: не убий самого себя, прежде чем родился. Тем более что после такого акта вандализма возмездия не наступит. Это как с «петлей навигатора» — одним двойником больше.

Проблемы с действующим антигравитантом тем не менее возникли и имели гораздо более глубокий этический смысл, нежели изощренное аутодафе. Первые признаки глобальных проблем стали очевидны, когда техническая сторона проекта была досконально проработана и астариане, имея печальный опыт Хаброна, обратили внимание на очевидную аномалию привычной картины мира. При универсальном, всеобщем и обязательном взаимодействии и взаимосвязи всего на свете между собой, даже вещей, совершенно далеких и внешне безразличных друг к другу, оркариумные пустоши ареала оказались натурально индифферентны в отношении внешнего мира. Оркапустошь в статичном состоянии не имела ни малейших признаков контакта с природой ареала, а для гипотетического наблюдателя изнутри этой самой природы не существовало вообще. Единственное, с чем она взаимодействует, это с себе подобными образованиями. И только благодаря этому взаимодействию держится в рамках, не позволяя себе хаотически блуждать по обитаемой зоне, стращая обывателей. Но тенденция к блужданию есть, и в критический момент взаимосвязь пустошей активизируется, пропуская по кругу молниеносный силовой импульс. О природе этого явления пойдет речь.