Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— А почему он не сделал это раньше? — тут же спросила Сенька.

— Не приходило в голову? — высказал идею Кириан.

— За восемьсот лет ни разу?.. Масдай, они действительно такие тупые?

— Да кто их знает… вражье племя…

— Когда мы с ним разговаривали… когда он устроил в нашу честь праздник… — проговорила Эссельте, — он мне тупым не показался.

— Значит, этот вариант отпадает. Временно, — подытожила Серафима, и тут же выдвинула еще одно предположение: — А, может, его украл кто-то из гарема?

— Кто? — нервно сверкнув глазами, сжала пальцы Яфья.

— Тебе виднее, — развела руками царевна. — Евнухи. Жены. Уборщицы.

— И что они с ним сделали, что бедный кооб не сумел его найти? — задал вопрос Кириан.

— Разбили? — предположил Олаф. — А черепки растерли в пыль?

— Он был медный… — робко внесла новую вводную в задачу наложница, и отряг разочарованно выпятил нижнюю губу и замолчал.

— Тогда, может, бросили в огонь? — оживился Агафон. — У вас по ночам огонь разводят, Яфья?

— Н-нет… д-да… на кухне, наверное…

— Значит, кто-то пошел на кухню, бросил горшок в огонь… — начал выстраивать новую гипотезу чародей.

Уничтожить медный горшок было посложнее глиняного, над способами надо было поломать голову…

Эх, шпаргалку бы вытянуть…

— Извини, Агафон-ага, но в простой печи медь не расплавишь, — виновато, с видом «Агафон-ага мне друг, но против точки плавления металлов не попрешь», проговорил Селим.

— Да и какой идиот додумается идти посреди ночи из гарема на другой конец дворца и бросать на виду у всех поваров и поварят чужой горшок в печь, коллега-ага? — более чем резонно заметил Абуджалиль, исподтишка кося в поисках одобрения на осунувшееся и не по-детски сосредоточенное личико беглой наложницы. — Может, чтобы кооб оказался бездомным, достаточно было просто закрыть крышку? Не правда ли, Яфья?

— Н-не знаю… — не удержалась на этот раз от любимого ответа девушка. — Он никогда не выходил, пока была закрыта крышка… а когда выходил, она была всегда открыта…

— Из этого следует, и практика Яфьи это подтверждает, что если крышка закрыта, а кооб находится вне сосуда, то осуществить переход в свое штатное вместилище для него не представляется возможным, — с видом матерого эксперта по кообосодержащим сосудам важно обвел всех значительным взглядом придворный волшебник.

— С точки зрения элементарной логики из этого следует только то, что при закрытой крышке он не выходит, а выходит при открытой, — искоса бросил на конкурента полный ядовитых стрел взор его премудрие. — Всё остальное — домыслы и спекуляция, не имеющие под собой научной основы. И не надо на бедную девушку валить больше, чем на нее уже свалилось… коллега. Правда, Яфа?

Абуджалиль покраснел, как перезрелый помидор, прикусил губу, и уперся мечущим молнии взглядом в свои сапоги, не решаясь посмотреть ни на Агафона, ни на Яфью.

— Да погодите вы, что мы привязались к этому горшку! — недовольно тряхнул огненно-рыжей шевелюрой Олаф. — То входит, то выходит… Какая сейчас к бабаю якорному разница, как он туда входит-выходит, через крышку, или через донышко? Нам надо придумать, как его выковырять из Ахмета, а не из горшка!

— Не повреждая оболочки, желательно, — уточнила Серафима.

— Угу… — все то ли согласились с ней хором, то ли дружно спасовали перед непосильностью поставленной задачи.

— А почему бы нам, в таком случае, не попытаться узнать из первоисточника, так сказать, как именно это можно проделать? — прошелестел вдруг со своей полки Масдай.

— Из первоисточника — это от восемьсот лет как мертвого мага? — скептически хмыкнул Кириан.

— Ну, или не из первоисточника, — не стал спорить ковер. — Может, я не совсем верно выразился…

— Ты предлагаешь полететь в училище, которое закончил Казим? — осенило теперь и Ивана. — Ведь украл-то он горшок из их музея! Может, хоть они что-нибудь знают?

— Именно это я и хотел предложить, — довольно прошуршал ковер, потирая кисти в предвкушении. — Ах, как давно я не был там, где появился на свет…

— …и еще бы тыщу лет кистей моих там не было!!!.. — исступленно прорычал Масдай, изо всех своих мохеровых сил борясь с усиливающимся даже не по минутам — по секундам — ветром.

Безмятежно дремлющая под ними еще полчаса назад пустыня словно заворочалась во сне, вздохнула тяжко песком и пылью, спохватилась, что гости на пороге, а покрывала до сих пор не выбиты, одеяла не трясеные…

И началось.

Первый порыв сухого и горячего, как из домны, ветерка, был встречен изнывающими от жары пассажирами с радостным энтузиазмом.

Второй — с добавлением мелкого песочка — такими же энтузиастическими отфыркиваниями, отплевываниями и попытками выковырять моментально наполнившиеся сим стройматериалом глаза.

После третьего Селим заподозрил, что пустыня взялась за них всерьез и порекомендовал закрыть лица чем-нибудь поплотнее, лечь на ковер ничком, взяться за края и друг за друга, и ждать развития событий, а лучше — скорого прибытия в училище, которое, хвала премудрому Сулейману, было построено не так далеко от города (Если быть точным, училище строилось, разрушалось и строилось заново несколько раз, и каждый раз переносилось от Шатт-аль-Шейха всё дальше и дальше — на двойной радиус устроенного последним непутевым студентом взрыва или подземного толчка).

— …По сравнению с ВыШиМыШи, похоже… — кисло пробормотала Серафима в ответ на это оптимистичное заявление отставного стражника, выудила из багажа купленную по его же уговорам черную паранджу и торопливо натянула.

Плотное покрывало спасло открытые участки кожи от беспрестанной атаки всепроникающих и больно жалящих песчинок, черная густая сетка из конского волоса — чачван — надежно защитила лицо, и теперь от пылевой атаки закрывать оставалось только глаза.

Ее примеру незамедлительно последовала Эссельте.

Яфья, как самая опытная и самая местная, таким манером была одета с самого начала путешествия, и теперь лишь прикрывала газовым платком выразительные карие очи, поблескивающие в сторону иностранок покровительственными веселыми огоньками.

— Может, остановимся и защитный купол поставим? — почти неузнаваемый из-под намотанного на физиономию края чалмы, таким же чужим голосом прокричал, перекрывая свист ветра, Агафон.

— Да тут недалеко осталось! — так же громко проорал в ответ Масдай.

— Да и ветер-то так себе! Скоро спадет! — вклинился в обсуждение в полный голос Абуджалиль, горожанин до мозга костей, да к тому же с высшим заграничным образованием, и поэтому знающий все на Белом Свете.