Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева

А всю ночь, Ани проходила с малышкой на руках, в томном кошмаре, но имея в сердце надежду. Не оставил их и Тернер. Никуда он не поехал ночевать, а его присутствие рядом придавало женщине мужества. Он то уходил к себе в лабораторию, то возвращался, чтобы некоторое время самому поносить Джизи на руках, то они с медсестрами делали малышки ингаляции, то сам приносил Ани крепкий кофе, для поднятия физического тонуса.

Двух часов нахождения в прачечной было достаточно, чтобы очистить бронхи от макроты. А после этого её с матерью отвезли домой и в аптеках закупили все травяные отвары для питья. Стали делать компрессы на спирту и Джизи поправлялась просто на глазах.

Ани, за эти сутки, превратившись в совершенно простую, растерявшую весь свой светский лоск женщину, что войди в дом посторонние, могли принять её по внешнему виду за саму прислугу, обессилев от отсутствия сна на протяжении двоих суток, с просто собранными волосами в густой, белокурый хвост на затылке, уже даже с трудом что-то говорила, так как язык не хотел ворочаться во рту, от изнеможения. Но её утонченные черты лица были по-прежнему настолько гармоничны и тонки, что правду говорят в народе «красоту ничем не испортишь» и в такой своей простоте, без лишнего лоска и шика она была притягательна еще больше.

Когда лорд Тернер уже собирался уйти из их дома на следующий вечер, поздно, Ани стояла позади него и как заведенная игрушка, проговаривала просто набор фраз, потому что и на эмоции у неё уже не было сил и усталость, переживания её настолько обескровили, что еще чуть-чуть и она свалилась бы с ног. Но, её помощник и верный друг уходил, она наскребла все свои силы и должна была его проводить, сказать слова благодарности. И, стоя уже как в тумане, лепеча следующие фразы:

— Дорогой наш, Иден, вы снова и снова помогли мне. Если бы не вы, я не знаю, чтобы со мной было. Я так запаниковала. Вы же знаете, я уже когда-то потеряла своего мальчика и сейчас так перепугалась. А ваше хладнокровие и профессионализм, господи, да я всегда поражаюсь, как вы не стандартно мыслите, какие у вас нешаблонные идеи, подходы. Вы же просто гений! Вам нет цены!

И она, проговаривая все это, уже даже не смотрела ему в глаза, а когда он обернулся и долго смотрел на неё, выслушивая её благодарственную тираду, она даже не заметила, как его взгляд стал задумчивым и с неким оттенком еле скрываемого восхищения. Он просто стоял и любовался ею, такой измученной, растрепанной и слабой. Он просто любовался её чертами, её самоотверженным поведением в момент болезни родного ребенка и это все так искренне вылилось наружу в такой момент, её простотой и какой-то детскостью. В ней совершенно не было сейчас светской дамы и это его восхищало!

Его рука совершенно непроизвольно поднялась, и он положил руку ей на плечо, потом выше, дотронулся до щеки и провел по ней, а когда она в удивлении подняла взгляд к его глазам, руку отдернул и она увидела первый раз за все время общения с ним, такую же искреннюю, лишенную всякого светского налета добрую улыбку у него на лице и глубокую усталость в глазах. Опять ради неё и Джизи он старался делать все, что от него зависело. И именно в эту минуту, ей так хотелось прижаться к его груди, от чувства благодарности, от ощущения защиты в нем, от усталости и от нахлынувшего такого теплого чувства к этому человеку! Но она вместо этого просто плюхнулась в кресло, стоявшее сзади и руки её повисли как плети на его подлокотниках.

А он только коротко проговорил.

— Я всегда ваш… и вы идите, выспитесь, хоть сколько. Все обошлось. — и быстро направился к выходу.

Как он и предрекал, через два дня все симптомы проявления бронхита начались и у Билли. И, бедные женщины, за эту прошедшую неделю совершенно выбились из сил.

Но. Ани ничего не забыла. Когда беда развеялась над их домом и все пошло своим, налаженным чередом, спустя время, попросила Бетти купить целую упаковку туалетного дамского мыла, кое каких необходимых для домашней аптечки медикаментов, для скорой помощи, и отправилась с Билли к дому Порка, мать которого уже была дома. Она подарила всем это мыло и отдала медикаменты, бинты, Вату, Йод, кокаин, эфир, стрептоцитовый порошок женщинам. Отец Порка все жал руку Ани и плакал, как ребенок, большой, наивный, добрый. А Ани сказала твердо всем такие слова:

— Если что-то случается у них в семье, чтобы обращались за помощью к ней. Она не откажет.

Подобные условия проживания людей Ани уже видела в России, да и сама до некоторого времени жила с тетушкой в условиях только чуть лучше этих. В Венгерском королевстве по семьям рабочих она не ездила, но, думала, что там все было также, как везде. Простой народ нищенствовал. И мысль пулей сразу застревала в её голове.: «О, Дева Мария, что ждало бы меня, если бы я не вышла замуж за графа Отто фон Махеля! А вот любопытно, если бы её материальное положение не изменилось бы, искал бы её Артур, оставил бы он ради неё графиню фон Газейщтард?» И настроение моментально скатывалось в пропасть, мрачную и мучительную. Ани не была уверена в том, что он был бы с ней рядом сейчас, останься она бедной и зависимой, как в юности. И за уверенность, что для него это было бы не помехой, она многое отдала бы. «Вот зачем я сама себе всегда порчу настроение?» — тут же спрашивала она себя, отгоняя мысли «Проще ко всему нужно относиться!» — заставляла переключиться на что-то приятное, но мысли в любые свободные промежутки времени опять устремлялись вонзиться ей в грудь и тревожить, терзать. Устав сама себя накручивать, она резко обрывала этот поток: «В конце концов, самое простое и прямое доказательство его любви было то, что он во время гибели корабля совершенно не думал о своем спасении, а только о ней и других!»

И ей обитатели приближённых районов проспекта Бруклин-Хайнс очень понравились. Она очень часто возмущалась «Почему, откуда это берется все — расовая дискриминация! Почему белые принижают черное население и считают себя по каким-то причинам, чем-то лучше их?!» Те из черных,