Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

— Но почему…?

— Почему я занимаюсь антигосударственной деятельностью, распространяя официально запрещенную газету? — с улыбкой переспросил генерал. — Во-первых, потому что меня попросила об этом моя любимая непоседа-дочь. А, во-вторых… Рита рассказывала вам обо мне?

— Да, — кивнул Билон. — О том, что вы создавали в Гордане спецназ.

— Верно. Но это было немного позже. А во время войны я имел должность помощника военного атташе. Наш министр обороны, генерал Могли, тогда занимался тем же самым, но в Граниде. А я был по другую сторону фронта — в Барганде, где мне очень сильно не понравилось. У меня иногда возникало впечатление, что в той стране правит не правительство, а тайная полиция. На фронте ее боялись больше, чем противника, а баргандские генералы, наверное, даже себе не решались признаться, что дела складываются не так, как об этом трубит пропаганда. Их армии терпели поражение за поражением, а в тылу все сильнее сгущалась атмосфера лжи и страха. Даже мне, иностранцу с дипломатическим паспортом, было в то время очень сильно не по себе. Настолько не по себе, что поездки на фронт я считал отдыхом…

— И вы считаете, что наша Гордана становится похожей на Барганд времен войны? — спросил Билон.

— Считаю, — одобрительно кивнул генерал. — ТЭГРА и те, кто за ней стоят, наводят на людей страх, и я хорошо узнаю его. Мы, горданцы, жили не в самой благополучной в мире стране, мы боимся преступности, бедности, болезней. Но мы никогда не боялись раньше собственного правительства. Кирстен хочет, чтобы его боялись, очевидно, он считает, что тогда ему будут лучше подчиняться. А когда я раскрываю наши газеты, мне иногда кажется, словно я снова вернулся на двадцать лет назад, в Тогрод. Движение — это единственная сила, которая сейчас противостоит этому нарастающему потоку лжи.

— Но ведь, насколько я знаю, Кирстен благоволит к армии? — заметил Билон.

— Я военный, и не мое дело — обсуждать законность приказов, которые мне отдают. Но как гражданин, я имею право иметь собственное мнение. Мы и здесь все сильнее начинаем напоминать Барганд времен империи. Прочие страны Западного континента для нас — колонии, с которыми можно не церемониться. Может быть, я старомодный человек, но меня учили, что армия должна защищать страну, а не устраивать разные… миротворческие операции в подражание пришельцам! Я уже немолодой человек, и мне поздно переучиваться!

— Они пытались завербовать папиного шофера, чтобы тот доносил на него, — вполголоса пояснила Рита.

— У меня в жизни бывало всякое, но страх никогда не мог победить меня. Не сможет и сейчас! — генерал Рэстан в сердцах ударил по подлокотнику кресла. — Вы попадете в Зейгалап, Майдер. Назло всем этим черным ищейкам! И я надеюсь вскоре снова увидеть ваши статьи в газете.

— Только они будут под псевдонимами, — развел руками Билон.

— Ничего страшного, у меня теперь есть источники информации, — хитро усмехнувшись, Рита подмигнула Билону. — А теперь, гвоздь программы! Майдер, ты не расскажешь нам, как вы обнаружили пришельцев и что там потом было?…

На следующее утро Майдер Билон покинул гостеприимный дом Рэстанов. Одетый в военную форму со знаками различия старшины, он вел джип, на переднем сиденье которого сидел генерал Рэстан в полной парадной форме. Сзади них в багажнике слегка подрагивали большой чемодан генерала и неприметная серая сумка с гражданской одеждой Билона. Блок-посты пропускали джип без малейшей задержки.

В Зейгалапе Билон по приказу генерала остановился у совершенно обычного жилого дома и поднялся вслед за ним на третий этаж, неся сумку и чемодан.

— Это квартира одного моего друга, — сказал генерал Рэстан. — Обычно она пустует, и вы можете здесь спокойно переодеться и выйти отсюда как обычный гражданский.

— А вы? — спросил Билон, натягивая свитер.

— А у меня здесь свои дела. Ну, до свидания, Майдер Билон. Желаю вам удачи. И ни в коем случае не попадайтесь, иначе Рита с вас сдерет шкуру!

— В прямом смысле? — поинтересовался Билон.

— А то как же. Она у меня девушка серьезная. И умелая.

— Передавайте ей от меня большой привет, — попросил Билон. Он уже стоял на пороге, осталось только застегнуть куртку. — Скажите ей, я очень рад, что с ней познакомился. Она очень необычная… и очень красивая.

— Передам, — усмехнулся генерал. — Вот только насчет последнего поостерегусь. О ее красоте ей и так все уши на службе прожужжали. Вот обидится за неоригинальный комплимент и настучит вашей невесте!

— Это она так ее назвала?! — Билон никак не мог поверить своим ушам.

— Она, она. Ладно, идите, счастливого вам пути. И будьте настороже, охота на вас еще продолжается!

— Хорошо, — пробормотал Билон, переступая порог. — Я буду очень осторожным.

Но на самом деле от счастья он не видел ничего вокруг. Выскочив из подъезда, он бегом бросился на перекресток, где по пути заметил телефон-автомат, затем вспомнил, что у него нет жетонов, метнулся через дорогу в магазинчик, совершил еще массу суетливых и ненужных движений и успокоился только, когда в одной его руке оказалась телефонная трубка, а другой он начал накручивать диск.

— Это я! — обрадовано сказал он, как только услышал голос Орны. — Я уже в Зейгалапе!

— И долго же тебя не было! — сказала Орна. Билон, закрыв глаза, представил, как она улыбается, когда говорит эти слова. — Приходи сейчас…

— Я знаю, куда! — прокричал Билон. — К памятнику! Я сейчас не совсем знаю, где нахожусь, но не позже чем через полчаса я буду там!

— К памятнику, так к памятнику, — согласилась Орна. — Как говорится, место встречи изменить нельзя. Кстати, если ты немного осмотришься по сторонам, где-то поблизости от тебя должна находиться остановка двадцать седьмого автобуса. На нем ты доедешь почти до места.

— Хорошо, — оторопело поблагодарил Билон.

Интересно, это все женщины такие проницательные, или это ему так везет на выдающиеся экземпляры?…

Конечно, Орна уже ждала его у памятника адмиралу Скайнирду, в своих темно-синих узких брючках, длинных сапожках и короткой черной курточке. Ее темно-русые волосы, ставшие немного длиннее, чем два месяца назад, были свободно распущены по плечам, и от ее вида у Билона просто захватило дух. Не говоря ни слова, он сгреб ее в объятия и крепко поцеловал на глазах у всех прохожих. Ему хотелось стоять так с ней весь остаток вечности.

— Майдер, — негромко позвала Орна. — Я тоже так рада, что ты вернулся. Но давай все-таки пойдем ко мне. У меня удобнее, честное слово.

— Ага.

С усилием Билон отпустил Орну, и они пошли вместе по весенним улицам, по аллеям кампуса и по тропинке между корпусов общежитий университета. В подъезде на этот раз было полно народу, и Билон смиренно ждал, пока Орна откроет свою дверь и только когда она захлопнулась за ними, снова обнял ее. Орна крепко прижалась к нему, и он увидел, что ее глаза тоже лучатся от счастья.

…А под вечер, когда они уже насытились друг другом и пили дымящийся лакин из больших чашек на крохотной кухоньке, в дверь осторожно позвонили. Длинный звонок, короткий, два длинных… Открыв дверь, Орна пропустила внутрь худощавого темноволосого человека в очках, в котором Билон без труда узнал Райнена Фремера в его новом образе.

И вот тогда он окончательно понял, что его побег удался.

Глава 6. Западный край

— …Вот, собственно, и вся моя история, — закончил свой рассказ Майдер Билон.

— Впечатляет, — Райнен Фремер залпом допил остывший лакин. — И что вы теперь собираетесь делать?

— Признаться, я ожидал услышать ответ на этот вопрос от вас, — с некоторым недоумением заметил Билон.

— Вы же не мобилизованный солдат, которому обязательно требуется приказ командира. Свободный человек всегда должен выбирать сам. Например, мы в состоянии снабдить вас достаточно надежными документами и вполне правдоподобной легендой, с которыми вы сможете начать новую жизнь с чистого листа, оставив в прошлом все заботы и треволнения.

— И чем бы я занимался в этой новой жизни? — усмехнулся Билон.

— Скажем, устроились бы в какую-нибудь провинциальную газету. В большой стране не так уж сложно затеряться, особенно если сидеть тихо и больше никуда не встревать.

— Похоже, я уже встрял дальше некуда, — невесело хмыкнул Билон. — И знаете, мне кажется, я обязан написать статью о лагерях. Ведь все, кто помогал мне, — Прейн, те ребята из «Скорой помощи», Рэстаны — надеялись, что я смогу добраться и рассказать обо всем. Я не могу их подводить. И я подпишу статью своим именем — иначе ей могут не поверить.

— Вы подвергаете себя большой опасности, — озабоченно сказал Фремер. — Вы и так бросили им вызов, совершив побег из секретного лагеря. А после такой статьи они будут искать вас с удесятеренной силой. Ваша поимка станет для них делом чести!