Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

Ликантропное зелье. Гарри окатило волной самых разнообразных эмоций. Он уже давно не задумывался о Ремусе, и почувствовал укол вины. Он даже не знал, когда ближайшее полнолуние, а ведь когда-то так внимательно отслеживал лунные циклы!

Сюда же приплетались еще и чувства по отношению к Северусу. Он ненавидел Ремуса; Гарри прекрасно понимал, что это так. Но, несмотря на это, он продолжил варить для него лекарство.

— Спасибо, — очень мягко произнес он.

Северус фыркнул.

— Я же сказал тебе, что продолжу снабжать его зельем, разве не так? И, могу сказать, это тяжелая работа. У меня ломит спину. Поэтому я и решил принять душ.

— На самом деле ты сказал, что ничего не можешь обещать.

— И ты продемонстрировал удивительные способности к выборочным воспоминаниям во время Ж.А.Б.А., — с подчеркнутой медлительностью проговорил Северус, вытягивая ноги и неглубоко вздыхая. — А сейчас, если бы ты попробовал развить у себя способность читать между строк, тебе бы просто цены не было.

— Ты имеешь в виду, что продолжишь варить ликантропное зелье, даже если Альбус умрет раньше Ремуса?

Когда Снейп повернулся и посмотрел на Гарри, юноша увидел, что брови зельевара сошлись на переносице, выдавая его раздражение.

— Я имею в виду, что уже пять минут изо всех сил намекаю на то, что после целого дня тяжелой работы мне не помешал бы массаж!

— Ой.

— Вот именно, ой, — сказал Северус с каплей яда в голосе.

Гарри дотянулся до прикроватной тумбочки и запустил руку в ящик. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы найти подходящую мазь — ту самую, с приятным запахом, которую зельевар делал сам.

— Ты же знаешь, только попроси — будет тебе и массаж, и что угодно еще, — пробурчал он, в дополнение к упреку легонько шлепнув Северуса по ягодице.

Мужчина подвигал бедрами, устраиваясь поудобнее, когда Гарри оседлал его и стал наносить мазь на лопатки.

— Я хотел, чтобы ты сам предложил.

Что ж, здравая мысль, подумал Гарри. Если Северус так хочет, то он должен вести себя соответствующим образом. Стараться заранее предугадывать желания любовника.

— Хорошо, — покорно произнес он. Не то чтобы для него это было в тягость. Ему нравилось прикасаться к Северусу. Гарри стал разминать спину мужчины, продолжая говорить. Его руки плавно двигались, пальцы глубоко прорабатывали уставшие мышцы. — Знаешь, я тут подумал, что раз уж наши силы начали объединяться, ты мог бы чаще давать мне возможность подчиниться тебе, ну, выполнить какое-нибудь приказание. Ты всегда старался не обращаться со мной как с рабом, и не могу сказать, что мне это не нравилось, но ты же не заставляешь меня делать то, что я не хочу, а может быть, стоило бы попробовать?

— Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой как с рабом?

Сформулированная в таком виде, просьба прозвучала действительно странно.

— Эээ, нет. Не совсем. Просто почаще говори мне, что сделать. В смысле, мне кажется, мы должны испытать все способы, если они могут ускорить объединение сил.

— Выше, — сказал Северус.

Гарри переместил руки на плечи мужчины.

— Тебе же не придется придумывать ничего нового. Это могут быть любые мелочи...

— Сильнее.

Гарри переплел пальцы и начал костяшками с усилием разминать забитые шейные мышцы Северуса.

— Мог бы и попытаться, ничего такого, — проворчал он.

— Я и пытаюсь. И гадаю, заметишь ли ты когда-нибудь, — тело Северуса мелко затряслось, вероятно, от смеха, подумал Гарри. Но это было нормально. Он не возражал, чтобы над ним смеялись так — по-доброму. — Раз уж ты совсем не умеешь читать между строк, говорю прямо: да, я продолжу варить ликантропное зелье, и буду делать это так долго, как будет нужно, — зельевар понизил голос и заговорил совсем тихо, юноше даже пришлось напрячь слух: — Теперь я делаю это не для Альбуса.

Это признание заставило сердце Гарри сжаться от счастья. Чувство обиды из-за недоразумения с борделем, все еще таившееся где-то на краю сознания, окончательно растворилось, и молодой человек испытал огромное облегчение. Потому что слова Северуса доказали — этот человек твердо держит свое слово.

— Спасибо, — снова повторил Гарри, смутно осознавая, что внутри него происходит что-то новое. Он знал, что уже несколько месяцев связан с Северусом неким магическим механизмом, но не ощущал этого, хотя и признавал сам факт. Лишь в последние несколько дней он начал чувствовать, что связь между ними действительно существует, и что узы носят сильный сексуальный характер. Однако это новое чувство... это ощущение связанности... такого еще не было.

— Чуть левее, — сказал Северус, на этот раз безо всякого намека в голосе.

Но Гарри и не нужны были намеки. Он счастливо продолжил выполнять указания Северуса, пока они оба, устало вздохнув, не провалились в крепкий, спокойный сон.

Глава 33.

Четверг, 21 октября 1998, 14:48

— Присмотри за классом, — шепнул Брайерсон на ухо Гарри, который ходил туда и обратно по проходам между партами, наблюдая за учениками. Тишину нарушал только скрип перьев по пергаменту — сегодня класс писал контрольную работу, посвященную восхождению, падению и возвращению Волдеморта.

По правде говоря, Гарри чувствовал себя более чем некомфортно — не слишком приятно самому выступать в качестве одной из ключевых фигур повествования. С другой стороны, тот факт, что Брайерсон вообще давал этот материал студентам, не мог не восхищать, не говоря уж о том, что сведения преподносились в весьма прозаичной и конкретной форме. Это было куда лучше, чем способ преподавания, избранный Амбридж: та заставляла студентов заучивать откровенную ложь об опасностях, подстерегающих их в магическом мире. А преподаватели защиты на шестом и седьмом курсе Гарри попросту игнорировали все, что было связано с возвращением Волдеморта.

Кто-то мог бы сказать, что это история, и изучать ее нужно на уроках Биннса. Но преподаватель-призрак никогда не доходил даже до восхождения Гриндельвальда, и уж тем более не добирался до Волдеморта. Не то чтобы Брайерсон так и говорил, «Волдеморт». Даже в литературе всегда использовались обороты вроде «Сами-знаете-кто» или «Тот-кто-и т.д.». Это ужасно действовало Гарри на нервы, хотя, определенно, лучше так, чем «Темный Лорд». К тому же, было даже удобно, что Брайерсон не ожидал употребления термина «Волдеморт» — Северусу не нравилось, когда Гарри так говорил. Каждый раз, когда у него выдавалась свободная минутка, юноша сбегал на стадион, чтобы проверить свою скорость, но по сравнению с достигнутым во вторник, увеличиваться она не собиралась. Однако кто знает, вдруг она начнет уменьшаться, если Гарри станет игнорировать просьбы Северуса?

Что ж, пусть определения типа «Сами-знаете-кто» звучат глупо. По крайней мере, Гарри мог искренне радоваться тому, что теперь уроки защиты проводились как полагается. Студентам необходимо знать, чему им придется противостоять уже совсем скоро. Особенно этим студентам, подумал юноша, бросая хмурый взгляд на левую половину класса, которую занимали первогодки Слизерина. Ему было интересно, многие ли происходят из семей Упивающихся Смертью. Какая часть восхищается этими своими родственниками.

И все ли они такие же, как мерзкий маленький Чарльз Боул, который сидел, ссутулившись, на своем обычном месте в углу.

Брайерсон упомянул во вторник — в очередной раз — что Гарри крайне несправедливо делит свое внимание между правой и левой сторонами класса, во всяком случае, на этом курсе. Конечно, Гарри с удовольствием вообще игнорировал бы ту половину класса, в которую входил Боул. Но Брайерсон был настолько недоволен работой своего ассистента, что в разговоре с ним даже употребил слово «халатность», и юноше стало ужасно неловко. Ему-то хотелось показать себя с лучшей стороны. Шагая по проходам, он вздыхал про себя. Ему совершенно не нравилось отсутствие у него возможности выбора.

Ладно, ему было сказано присмотреть за классом. И Брайерсон имел в виду за всем классом, без исключения. В конце концов, ребята писали контрольную, и было бы проявлением халатности следить за одними, не обращая внимания на других, решил Гарри. Стиснув зубы, он заставил себя посмотреть на задний ряд слизеринских парт, а потом его взгляд переместился левее и еще левее, остановившись в итоге на Боуле.

О боже. Гарри и забыл, что мальчишка — зеркальное отражение своего брата. Как будто в классе неожиданно объявился старший Боул. Только сейчас Гарри осознал, как мало внимания в действительности обращал на слизеринцев этого курса, раз сумел позабыть о таком. Обычно он пробегался по ним скользящим взглядом, краешком глаза замечал Боула и тут же отворачивался. Этого хватало для того, чтобы отметить ухмылку, часто появляющуюся на лице змееныша. Внимательно же разглядывать его у Гарри никакого желания не было.