Сын Архидемона. (Тетралогия) - Александр Рудазов

Но в этот раз боги что–то совсем уж обленились. Цверги клана Ваддард–Олдрон завалили своих идолов золотом по самые уши, все настойчивее требуя прекратить черную полосу. И никакого результата. Народ понемногу начал роптать. Матерки становились все громче.

В конце концов цверги пошли на крайние меры. Направили к «небесному начальству» гонца. Если выражаться точнее – совершили человеческое жертвоприношение. Не в буквальном смысле человеческое, конечно, а цвергское.

В гонцы был избран не кто–нибудь, а предыдущий король. Ему выдали дипломатические полномочия, наказали спросить с обленившихся богов по всей строгости и вручили длинный список претензий и пожеланий.

После чего долбанули топором по темечку.

Изменений к лучшему цверги так и не дождались. Видимо, наверху заявку отклонили.

Гонец тоже почему–то назад не вернулся.

Прошло еще сколько–то времени, и клан окончательно впал в уныние. Этой зимой совет старейшин решил – раз старые боги не хотят помогать, надо сменить их на других. После долгих споров и пререканий выбор был сделан в пользу Бога людей. Новый король Карзехитар Длинноус лично возглавил делегацию в Ватикан.

– Мы, стало быть, принесли тут вашему Старшому кой–чего, – бегло заговорил по–немецки Карзехитар, степенно поглаживая бороду. – Слышали о нем много хорошего, хотим, стало быть, тоже к нему под начало пойти.

Коренастые мужички тем временем вносят в зал все новые железные ящики, доверху набитые золотом, серебром, драгоценными камнями и различными изделиями из камня и металла. Кардиналы и епископы глядят на это с несомненным одобрением, кое в чьих глазах явственно виден жадный блеск. Кардинал Щубут вообще аж приплясывает на стульчике, потирает сморщенные ладошки, трясет козлиной бороденкой.

А вот папа смотрит на подношения невесело, подперев щеку кулаком. Даже вздыхает с легкой грустью.

– Мы принимаем твои дары, добрый король, – наконец заговорил Леон Второй. – Завтра ты и сопровождающие тебя будут окрещены в соборе Святого Петра, и вы вступите в лоно истинной Церкви. После этого…

– Погодь, братишка, – поднял мозолистую ручищу цверг. – Это ты чего–то не о том говоришь. Мы вот, стало быть, принесли вашему Старшому подарки. Примет он нас теперь под начало?

– У Господа нашего найдется место для каждого. Лишь пожелай прийти к Нему – и врата Его пред тобой распахнутся.

Король Карзехитар наморщил лоб, явно с трудом понимая, о чем говорит собеседник. Всякая философия и высокий штиль вызывают у цвергов только головную боль. Они привыкли говорить четко, просто и конкретно.

– А под начало–то он нас примет? – осторожно уточнил длиннобородый карлик.

– Да, примет, – вздохнул папа. – И не потребует за это никакой платы.

– Э, нет, так не пойдет, – покачал головой Карзехитар Длинноус. – Это не деловой разговор. Мы, стало быть, сами бесплатно не работаем, и от других такого не ждем. Так своему Старшому и передайте – мы ему, стало быть, платим по совести, а он нам за это помогает… вот у меня тут перечень есть, чего нам нужно. Перечень длинный, так что и подарки принесли немалые. Если мало покажется – добавим, скупердяйничать в таких делах не обучены, с члякликлами дел не имеем. Так, стало быть, справедливо будет. Согласен со мной, братишка?

Сразу два кардинала склонились к папе, шепча ему в оба уха. Разъясняют особенности менталитета цвергов. А заодно намекают, что у собора–де крыша прохудилась и вообще – от чистого сердца же предлагают, зачем отказываться, людей обижать? То есть не людей, а цвергов. В их пещерах золота–серебра и без того целые груды, не обеднеют.

А этот долгобородый карапуз – хозяйственный мужик, хоть и король. На наших сибиряков чем–то похож.

– Мы принимаем твои дары, добрый король, – повторил Леон Второй. – Завтра мы обучим тебя, как принято обращаться к нашему… Старшому, выражаясь твоими словами. Пока же отдохни с дороги и прими участие в нашем пиршественном веселье. Тебя и твоих собратьев рады здесь видеть.

Карзехитар Длинноус немного подумал и согласно тряханул бородищей. Вышколенные лакеи забегали меж столов, рассаживая кубообразных карликов по местам. Те смотрят вокруг угрюмо, насупленно. И броню никто не потрудился скинуть. Говорят, некоторые цверги настолько суровы, что не снимают лат даже во время сна.

Страшноватое должно быть зрелище – супружеская пара цвергов в постели. Оба в доспехах, с оружием, поверх одеял две огромные бородищи. Кто муж, кто жена – совершенно непонятно. Одинаковые, как горошины.

Я вдруг обнаружил, что кардинал Щубут успел куда–то исчезнуть. Кажется, в церковной организации он исполняет обязанности казначея – разумеется, его очень заинтересовали подношения клана Ваддард–Олдрон.

Зато ко мне поближе подвинулся другой кардинал – и тоже нелюдского племени. Седовласая голова в красной шапочке чуть склонилась, и престарелый эльф вежливо произнес:

– Elen sнla lъmenna omentielvo, yondonya.

– И вам приятного аппетита, падре, – ответил я. – Чему обязан знакомством?

– Захотелось лично побеседовать с демоном, принявшим Веру, – с легкостью перешел на итальянский эльф. – Мое имя – отец Сардо. А под каким именем известен ты?

– Олег.

– Благодарю тебя за ответ, сын мой. Не поведаешь ли мне – кто ты таков, откуда взялся и отчего изменил обычным устоям демонов?

– Обычным – это каким?

Седой эльф на секунду призадумался. Мне пришло в голову, что этому патриарху, должно быть, не меньше трех тысячелетий – волосы белые, как снег, лицо вдоль и поперек бороздят морщины, на скуле почерневший от времени рубец. Только глаза по–прежнему ясные и светлые.

Увидеть такого эльфа – большая редкость, несмотря на их удивительное долгожительство. Смерть от старости – далеко не единственная смерть. Особенно в эпоху жестокого средневековья. Войны, бандитизм, болезни, голод, природные катастрофы, несчастные случаи, дикие звери и чудовища, происки нечистой силы… эльфы тоже страдают от всего этого.

Да, они живут невероятно долго, но в отличие от полноценных бессмертных – ангелов, демонов, джиннов, титанов и прочих – так же легко погибают, как и люди. Поэтому до настоящей старости доживает в лучшем случае один эльф из сотни.

Банальная статистика – чтобы жить вечно, недостаточно одной лишь вечной молодости.

– Обычным… – задумчиво произнес отец Сардо, отхлебывая какую–то зеленоватую жидкость с терпким запахом. – Не стану лгать, я не так уж много знаю о демонах. Но я живу на этом свете уже две тысячи восемьсот восемьдесят лет. Это очень долгий срок – очень долгий даже для эльфа. Мне довелось повидать всякого. И так уж случилось, что я дважды имел возможность свести с демонами близкое знакомство. Оба раза я лишь чудом остался жив. Первая встреча оставила мне на память вот это украшение, – эльф коснулся рубца на скуле, – вторая лишила женщины, которую я любил. Не стоит удивляться, что после этого я с сомнением встречаю демона, не пытающегося перегрызть мне горло.