Сын Архидемона. (Тетралогия) - Александр Рудазов

Я буквально спиной чувствую, как кривится и морщится Торквемада. Кто–кто, а этот злобственный дедушка точно не согласится с такой постановкой вопроса. По–моему, он разве только не облизывается, в мечтах предвкушая мое торжественное сожжение.

– Мы надеемся, что нам еще доведется поговорить с тобой, – окинул меня внимательным взглядом папа. – Однако сейчас прошу нас извинить. Через несколько минут начнется банкет в честь открытия ассамблеи. Мы должны присутствовать. Фра Роже, ты с сопровождающими лицами тоже приглашен. Надеюсь, вам понравится наша трапеза.

– Это великая честь для нас, Ваше Святейшество, – поклонился кардинал. – Единственное – я не совсем уверен, стоит ли позволять присутствовать там… ну…

– Полагаю, мы можем это допустить, – с полуслова понял его папа, мягко улыбаясь. – За столом будут присутствовать не только люди. Надеюсь, еще один необычный гость не испортит аппетит остальным. Кстати… как твое имя, демон? У тебя ведь оно есть?

– Олег, – смущенно представился я. – Олег Анатольевич Бритва.

– Это довольно трудно произнести. Можем ли мы ограничиться одной лишь первой частью?

– Пожалуйста. Без церемоний.

– На том и договоримся. А теперь мы вынуждены распрощаться. Брат Фома проводит вас в трапезный зал. Не сочти за оскорбление, Олег, но мы попросили его приглядывать за тобой первое время. Это ни в коем случае не является недоверием с нашей стороны – лишь желанием проявить разумную предосторожность.

– Да я все понимаю… – промямлил я.

Чего уж там – сказал бы прямо, что не может вот так с бухты–барахты принять демона, как своего. Это еще очень мягко с его стороны – я вообще не ожидал, что меня допустят к остальным гостям. Думал, что буду на положении своеобразной демонстрации – типа, поглядите, как у нас тут все политкорректно! Даже демонами не гнушаемся!

Но похоже, что папа говорит искренне. Даже мой сверхчуткий слух не сумел уловить фальшивой нотки. Трудно поверить, но он, кажется, и в самом деле придерживается тех взглядов, что были здесь озвучены.

А это значит, что Святой Престол ныне занят на редкость достойной личностью.

Глава 21

Я отправил в пасть еще одну головку сыра. Вкусно, хотя соли маловато.

– Патрон, рикотта и должен быть несоленым.

– Угу, – промычал я, хватая еще кусок правой нижней рукой. А вот этот, наоборот, малость пересолен.

– Это пекорино, патрон. Очень соленый сухой сыр из овечьего молока. Попробуй лучше моцареллу.

– Угу, – снова промычал я, вовсю работая руками и пастью.

Банкет в папском дворце забабахали на славу. Оркестр играет, столы ломятся от угощения. Гости все наряженные, расфуфыренные. Поголовно высшая аристократия и духовенство. Полным–полно образчиков нелюдских народов – чай, ради них все и затевалось.

Вышколенные лакеи не успевают подносить мне блюда. Все шесть рук так и мелькают в воздухе, отправляя в пасть кусок за куском, ломоть за ломтем. Со стороны я, должно быть, похож на разбушевавшийся тайфун.

Я выпил огромную миску супа из требухи – бузекки. Сожрал здоровенную рыбину с зеленью – буридду. Уплел вязанку свиных сосисок из печени – мадзафегати. Отправил в желудок целый чан риса с зеленым горошком – ризи э бизи. А сейчас облизываюсь на абраккьо с гарниром из ньокки алла романа. Если по–русски – молочный ягненок с картофельными клецками.

Вот кстати! Довольно странная вещь – Америку в этом мире до сих пор не открыли, однако ж картофель вовсю уплетают. И помидоры я на столе заметил. Откуда, как?

– Эти растения тут прошли довольно сложный кружной путь, патрон, – сообщил Рабан. – Еще в прошлом веке великий ацтекский путешественник Тескатлико совершил сухопутное путешествие из Америки в Китай, перебравшись через Берингов пролив на кожаной лодке. Этакий индейский Марко Поло. В Пекине он скончался от болезни, и на его родине о новооткрытых землях так и не узнали. Зато в Китае благодаря Тескатлико узнали о картофеле, томатах и какао – предусмотрительный землепроходец захватил с собой плоды и семена, чтобы преподнести их в дар правителю новой земли. С тех пор минуло почти сто пятьдесят лет – за это время новые культуры разошлись по всей Евразии, дойдя и до Западной Европы. В Италии уже почти полвека широко используют в кулинарии и картошку, и помидоры. А вот какао не очень–то прижилось даже в Китае – капризное растение, трудно выращивать.

– Угу. Теперь понятно, – пробормотал я, не особо вслушиваясь. Сейчас меня занимает совсем другое – жареный ягненок. – Не отдам тебя врагу, в своем желудке сберегу…

Мясо очень нежное и постное. Не нужно даже разрезать. Тем более, что вилок на столе нет вообще (эту штуку здесь считают антихристианской из–за сходства с трезубцем Ррогалдрона), а ножи довольно–таки тупые, с закругленным кончиком. Выпускать когти неудобно – еще людей переполошу.

Так что я вцепился в мясо голыми руками. И меня тут же по ним ударили. Сидящая рядом Аурэлиэль в очередной раз заметила нарушение этикета.

– Что я теперь не так сделал? – устало поинтересовался я.

– У тебя отвратительные манеры, – сухо произнесла эльфийка. – Ты находишься не в лесу, а на торжественном приеме. Потрудись запомнить несколько простейших правил хорошего тона. Мясо ни в коем случае нельзя брать всей рукой – только тремя пальцами…

– Это для пятипалых, – перебил я. – А у меня на руке семь пальцев. Мне как?

– Точно так же. Только тремя пальцами. Нельзя погружать руки в мясо. Нельзя подносить мясо ко рту обеими руками – только одной.

– А остальные пять пусть прохлаждаются?

– Да. Не забывай о манерах. И вообще, воспитанный человек надевает за едой перчатки – руки останутся чистыми и не будут обожжены горячими кусками. К сожалению, к тебе это неприменимо…

Я покосился в ее тарелку. Да, сама Аурэлиэль ест в перчатках. Как уже говорилось, вилок здешние правила застольного поведения не предусматривают, а ложкой едят исключительно жидкие блюда. Эльфийка сейчас кушает салат – берет понемножку тремя пальчиками и чопорно отправляет в рот.

А вот я в перчатках есть не могу. По той причине, что человеческие перчатки на меня не налезают.

Если быть совсем точным, то все–таки налезают, я их несколько раз носил. Только мне в них ужасно неудобно, ибо пальцев целых семь. Примерно как человеку в варежках. Пробовали когда–нибудь ковырять мясо в варежках?

Подали вареных омаров. Я радостно осклабился и тут же отправил первого из них в пасть. Целиком.

Раздался сильный хруст. Во все стороны полетели осколки панциря. Аурэлиэль жалобно всхлипнула и прошипела, беспокойно оглядываясь по сторонам: