Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918) - Ю Фельштинский

"Вскоре союзники получили поддержку оттуда, откуда они ее менее всего ждали. С поразительной энергией создавалась Красная армия для защиты революции в России. 28 марта Троцкий сообщил Локкарту, нашему представителю в Москве, что он не возражает против вступления в Россию японских сил для противодействия германскому натиску, если только в этом выступлении будут участвовать другие союзники и дадут со своей стороны некоторые гарантии".

Конечно, оптимизм Черчилля был не оправдан. Троцкий лишь прощупывал почву, хотел выяснить, как могут противодействовать германскому продвижению в России союзники. Но одно было очевидно: Красная армия создавалась. 22 апреля вопрос о создании регулярной армии был поднят Троцким на заседании ЦИК, причем Троцкий подчеркнул, что эта новая дисциплинированная и обученная армия необходима прежде всего для борьбы с внешним врагом, а не внутренним.26 Многочисленные указания на подготовку РСФСР к войне с Германией, в частности на формирование войск, мы находим и в воспоминаниях Вацетиса:

"Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал Высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе генштаба М. Д. Бонч-Бруевиче.27 Войска эти были расположены в Ходынском лагере, подчиненном непосредственно Муралову... Народная армия... солидаризировалась со сторонниками разрыва отношений с Германией... Вождем действующей против Германии армии называли Троцкого... С Францией и Англией... Троцкий и его военный руководитель [Бонч-Бруевич] вели переговоры о будущих планах совместных действий... Мне было дано понять в начале июня, что латышская дивизия будет зачислена в состав Народной армии приказом Л. Троцкого..." 28

С точки зрения советского правительства, формирование армии, предназначенной первоначально только для войны с Германией, было вполне оправданным и необходимым шагом. Международная ситуация для большевиков складывалась все хуже и хуже. Уже 6 мая было созвано экстренное заседание ЦК в связи с обострением отношений с Германией, оккупацией Мурманска англичанами и подготовкой Англией, как совершенно напрасно опасались большевики, дальнейшего продвижения вглубь

советской России. ЦК предстояло рассмотреть два ультиматума -- немецкий и английский. Немцы требовали передачи Финляндии форта Ино; и этот ультиматум, учитывая близость германских войск, был принят. Но ультиматум англичан, кажется, по требованию немцев, был отклонен. Одновременно с этим ЦК большевиков принял решение направить все силы на защиту от немцев и японцев Урало-Кузнецкого района.29

С этой идеей Ленин носился давно. Когда Троцкий спросил его однажды, что произойдет, "если немцы будут все же наступать", "если двинутся на Москву", Ленин ответил:

"Отступим дальше, на восток, на Урал... Кузнецкий бассейн богат углем. Создадим Урало-Кузнецкую республику, опираясь на уральскую промышленность и на кузнецкий уголь, на уральский пролетариат и на ту часть московских и питерских рабочих, которых удастся увезти с собой... В случае нужды уйдем еще дальше на восток, за Урал. До Камчатки дойдем, но будем держаться. Международная обстановка будет меняться десятки раз, и мы из пределов Урало-Кузнецкой республики снова расширимся и вернемся в Москву и Петербург". Троцкий продолжает:

"Концепция Урало-Кузнецкой республики ему органически необходима была, чтобы укрепить себя и других в убеждении, что ничто еще не потеряно, и что для стратегии отчаяния нет и не может быть места".30

Но верил ли в это кто-нибудь, кроме Ленина? Похоже, что нет. Во всяком случае, идея отступления до Камчатки никого не вдохновляла. Положение было именно безвыходным. Военные действия Германии, несмотря на заключение Брестского мира, не прекращались ни на минуту. Еще в апреле немцы захватили Орел, Курск, Воронеж, а 8 мая заняли Ростов. В результате, как признавал Чичерин, "путем постепенных захватов германцы сравнительно с момента Брестского договора во многих местах передвинули демаркационную линию к востоку".31 Именно поэтому, по заявлению того же Чичерина, Германия оставалась основным врагом советской России.32 Брестский договор, таким образом, не принес реального мира, был более всего схож с

формулой Троцкого "ни мира, ни войны" и приводил лишь к постоянным столкновениям и "кровопусканиям" в пограничной полосе, так называемой "нейтральной зоне", а то и на советской территории. Подобная передышка, конечно же, не могла длиться долго. И 10 мая на заседании ЦК РКП (б) был обсужден написанный в тот день Лениным проект "Тезисов о современном политическом положении".33 Протокол этого заседания ЦК считается "необнаруженным",34 что позволяет сделать вывод о поражении на заседании точки зрения Ленина. Повторное обсуждение тезисов Ленина состоялось через три дня, 13 мая. Тезисы были приняты и от имени ЦК выносились на обсуждение Московской городской конференции РКП (б). Против резолюции большинства ЦК голосовали двое: Сокольников и Сталин. Сокольников выступил со своей резолюцией, но она была отклонена (текст ее числится в "ненайденных").35 14 мая по поручению ЦК Ленин выступил с докладом о внешней политике (основанном на "Тезисах о современном политическом положении") на объединенном заседании ВЦИК и Московского Совета; а на следующий день -- на Московской областной конференции РКП (б). О чем же писал Ленин в своих тезисах?

Прежде всего он указал на чрезвычайное обострение политического положения в стране в первой декаде мая 1918 г. Относительно советско-германских отношений Ленин писал, что Германия теперь готова в любую минуту разорвать Брест-Литовский мирный договор и возобновить войну с советской Россией, что на Украине была с помощью немцев свергнута советская власть.36 Ленин считал, однако, что и в этих условиях внешняя политика советской власти в России "никоим образом не должна быть изменяема... Военная подготовка еще не закончена..."37 Ленин все еще выжидал.

Советское правительство не ограничилось одним лишь формированием Красной армии. Для ослабления военной мощи Германии и подготовки коммунистического переворота на Украине на заседании ЦК РКП (б) 3 мая были приняты две резолюции о создании компартии Украины.38 Текстов этих резолюций в протоколе заседания нет. Впрочем, 9 мая "Правда" опубликовала следующее сообщение:

"Центральный Комитет РКП, обсудив вопрос о выделении особой Украинской Коммунистической партии из Российской Коммунистической партии, не находит никаких возражений против создания Украинской Коммунистической партии, поскольку Украина представляет собой самостоятельное государство".39

Это была одна из резолюций, принятых на заседании ЦК РКП (б) 3 мая, -резолюция, подлежащая публикации. Вторая резолюция обнародованию не подлежала и была зачислена советскими историками в "ненайденные", так как "в ней говорилось о том, что КП (б) Украины является составной частью РКП (б) ",40 т.е. прямо противоположное тому, о чем указывала первая резолюция. Смысл этого маневра был очевиден: громогласно заявив о независимости украинской компартии, ЦК снял с себя формальную ответственность за подрывную деятельность большевиков на оккупированной немцами Украине. Антигерманские и антиукраинские акты могли проводиться теперь фактически открыто, без риска осложнить и без того худые советско-германские или советско-украинские отношения. Получаемые в связи с этим протесты Германии Чичерин просто отклонял. Вместе с тем в запасе оставалась и вторая резолюция, напоминавшая украинским большевикам, что самостоятельной партией они не являются, а подчинены единому ЦК российской партии большевиков.41

Украинский вопрос был для Ленина особенно болезненным. Он готов был теперь признать свою ошибку по отношению к Украине, и 1 июля в интервью корреспонденту шведской газеты дал понять, что переходит на позицию революционной войны, что политика "передышки" подходит к своему концу:

"Положение немцев на Украине очень тяжелое. Они совсем не получают хлеба от крестьян.42 Крестьяне вооружаются и большими группами нападают на немецких солдат, где бы они ни встретились. Это движение разрастается. Благодаря немецкой оккупации большевизм на Украине стал своего рода национальным движением... Если бы немцы оккупировали всю Россию, результат был бы тот же самый.

Немцам нужен мир. Показательно, что на Украине немцы больше хотят мира, чем сами украинцы... Нам в России нужно теперь ждать развития революционного движения в Европе... Рано или поздно дело повсюду должно дойти до политического и социального краха..."43 Ленин говорил теперь словами левых коммунистов и левых эсеров. Он предсказал народную партизанскую войну на Украине, рост пробольшевистских настроений в оккупированных районах страны, не боялся уже, казалось, и оккупации всей России. Он указал уже не только на неизбежное поражение Германии, но и на возможность победы. Политика передышки, так и не реализованная, подходила к своему концу. Напористость Ленина спала. Теория Троцкого "ни мира, ни войны" проступала в советско-германских отношениях во всей своей силе.