Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова - неизвестен Автор

Автор неизвестен

Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров

(июнь 1917 -- март 1918) с комментариями В.М.Чернова

Под ред. докторов исторических наук

Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского

Содержание

Вступительная статья

В.М.Чернов. Комментарий к протоколам ЦК ПСР

Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров 8 июня

1917 - 28 марта 1918 г.

Примечания

Вступительная статья

Публикуемые в настоящем сборнике протоколы ЦК Партии социалистов-революционеров России (ПСР) охватывают драматический период революции в России -- с 8 июня 1917 по 28 марта 1918 года. Эту часть протоколов лидер партии В.М. Чернов смог вывезти за границу в 1920 году. Возобновив в Праге издание журнала "Революционная Россия", возглавляя Заграничную делегацию эсеров, работая над мемуарами, Чернов не забывал о протоколах; осознавая их значение как первостепенного источника, характеризующего политическую линию его партии, особенности ее развития, борьбу течений в ней и т. д. Он написал обширный комментарий, объемом больший, нежели текст самих документов, и предполагал опубликовать их отдельной книгой. Но к концу 20-х годов Заграничная делегация прекратила свое существование, авторитет Чернова упал, особенно после его переезда во Францию в 1931 г., и протоколы, вместе с комментарием, так и остались неопубликованными.

Это не значит, что они вообще не были известны. Чернов охотно предоставлял их для пользования западным исследователям. Вместе с другими источниками они фигурируют в книгах американского историка О. Рэдки и датского историка М. Янсена1. Однако до настоящего времени протоколы и комментарий, хранящиеся ныне в Архиве Гуверовского Института войны, революции и мира (Калифорния, США), в исследованиях российских специалистов не использовались.

Если иметь в виду, что в современной России деятельность ПСР в 1917--1918 гг. все еще не подвергалась сколько-нибудь серьезному специальному исследованию, что выпущенные в советское время книги К.В. Гусева, Х.А. Ерицяна, В.В. Гармизы, В.Н. Гинева2 и других авторов, не столько раскрывавшие истину, сколько тиражировавшие инвективы, в основном голословные, по адресу эсеров, все еще не подвергнуты аргументированной критике, значение столь первостепенного источника, каковым являются протоколы вместе с их комментарием, становится еще более очевидным.

Тот факт, что протоколы печатаются вместе с заметками В.М.Чернова, позволяют публикаторам свести к минимуму вступительные замечания. Чернов рассмотрел перипетии социально-экономической ситуации, политической борьбы в России, положение в самой партии, что позволяет расшифровать многие неясности в тексте документов, раскрыть фон, на котором принимались те или иные решения, обстановку заседаний ЦК или, иначе говоря, заставить документы заговорить значительно более ярким яыком.

Протоколы отражают текущую борьбу в партии эсеров, конфликты и соглашения между его правым крылом, правым центром, левым центром и левыми группами, фактическое превращение левого течения в самостоятельную политическую организацию, враждебную эсерам и близкую к большевикам. Вместе с черновскими разъяснениями протоколы дают возможность проследить все большую дезынтеграцию ПСР, неспособность ее руководящей группы овладеть положением, да и, по существу дела, отсутствие единой руководящей группы. Заявления ЦК о необходимости соблюдать единство партии оставались лишь декларацией. По протоколам достаточно четко прослеживается позиция отдельных течений эсеров во время июльского кризиса, событий, связанных с выступлением генерала Л.Г. Корнилова в конце августа 1917 г., созывом и работой Демократического совещания, Октябрьским переворотом, попытками созвать Учредительное Собрание и его разгоном.

Комментарий В.М.Чернова не является детальным в том смысле, что он не разъясняет многих "глухих" мест текста. Детали многих вопросов, обсуждавшихся ЦК, не ясны, что связано как с крайне недостаточной разработанностью истории ПСР, так и с тем, что на заседаниях, наряду с важными политическими делами, подчас рассматривались буквально микроскопические события и факты, для решения которых, казалось бы, достаточно было указания любого из членов партийного руководства. Тем не менее, вероятно, за иными "глухими" намеками могут скрываться существенные явления и эпизоды, которые прояснятся в ходе дальнейших исследований.

В своем комментарии Чернов всячески подчеркивает, что его текст не носит мемуарного характера, что он содержит лишь объективный анализ. Словесно это находит выражение хотя бы в том, что о себе самом он пишет подчеркнуто отстраненно, в третьем лице. Но о подлинной беспристрастности и объективности говорить не приходится. Комментарий, правда, отличается от многочисленных воспоминаний эсеровских деятелей, опубликованных в 20--50-е годы, в том числе от книг самого Чернова3, главным образом тем, что в основном сосредоточен на тексте протоколов и сопутствующих событиях. Но, во-первых, сам этот текст рассматривается исключительно с точки зрения левого центра ПСР, руководимого Черновым. Во-вторых, автор то и дело, отталкиваясь от документа, переходит к рассмотрению общих вопросов развития партии и политической ситуации в связи с теми или иными событиями 1917--1918 гг., оценивая их со своей индивидуальной точки зрения. В-третьих, как и в любом мемуарном произведении, в центре внимания находится сам автор, даже тогда, когда речь идет о других лицах, и критический настрой, свойственный Чернову, обычно резко уменьшается или же вообще исчезает, когда речь идет о его собственных намерениях, действиях, политических оценках. Все свойства воспоминаний (ограниченность авторского видения политическими и персональными факторами и причинами, выборочные свойства памяти, стремление к самооправданию и к самовозвеличению) полностью относятся к рассматриваемому тексту.

Ничто человеческое Чернову не было чуждо. Его авторитет, действительно, был весьма велик в кругах политически прозревавшего крестьянства и солдатской массы, не раз восторженно его встречавших, среди городских рабочих, по крайней мере связанных с крестьянством, а таковыми было большинство российских пролетариев, в кругах средних слоев и демократической интеллигенции. Но в то же время как-то неловко читать такие, например, его слова о себе самом: "Солдатская масса в громадном, подавляющем большинстве своем -- масса деревенская, крестьянская. Кроме Чернова, для нее нет иного имении, способного ее объединить, не утратившего своей популярности, но даже увеличившего ее вследствие своего вынужденного ухода из правительства за попытку проводить активную реформаторскую земельную политику и за несогласие с чрезмерной снисходительностью власти по отношению к заговорщикам в деле Корнилова". Впрочем, подчас Чернов переходит на "самокритику", отмечая, например, как свою слабую сторону, что "в противоположность хотя бы Ленину у большевиков, [он] никогда не хотел или не умел держать в своих руках партийный аппарат". Но и эта "самокритика" звучит в общем скорее самооправданием.

Основную причину неудач ПСР Чернов, обладавшей огромным авторитетом в начале революции и постепенно утрачивавшей его, видит, как правило, не в объективных факторах, а в том, что другие течения не следовали линии левого центра, руководимого им самим.

Тем не менее, помимо разъяснения текста протоколов и рассказа об обстановке, в которой проходили заседания ЦК, комментарий отличается рядом особенностей, позволяющих оценить его как важный, хотя и косвенный источник. Для него характерны живой стиль, яркие факты, острота видения , во многих случаях оригинальность оценок.

Интересны встречающиеся в тексте Чернова оценки Конституционно-демократической партии и ее отдельных деятелей, в том числе с социально-психологической точки зрения (этот материал, в частности, представляется немаловажным для разработки пока еще почти не существующей психоистории 1917 года). Предлагаемый текст расширяет представление о Демократическом совещании и борьбе на нем, в частности по вопросу о характере коалиционной власти. Представляет интерес попытка анализа затруднений, возникавших при создании демократических органов самоуправления на местах, особенно в национальных районах России. Много внимания уделяется проблеме созыва Учредительного Собрания.

Рельефные, хотя, разумеется, далеко не бесспорные суждения относятся к внутреннему развитию эсеровской партии во второй половине 1917 -- начале 1918 года; интересны живые зарисовки заседаний III и IV съездов ПСР, фрагменты, посвященные А.Р. Гоцу, В.М. Зензинову, Н.Д. Авксентьеву, А.Ф. Керенскому. Дается представление о разногласиях между группами в партийном руководстве - правыми, правым центром, левым центром, левыми, подчас оказывавшими поддержку правым с единственной целью -- разложения партии. Исследователи не обойдут вниманием и многочисленные рассуждения Чернова о том, как его партия шла к постепенному упадку в 1917 г., хотя она еще и сохраняла мощное воздействие на население. Чернов не афиширует свою точку зрения о причинах постепенного упадка партии, но весь текст комментария создает представление, что главной из них был отказ ЦК прислушаться к его мнению, все большее пренебрежение позицией левого центра.