Ледовый барьер - Дуглас Престон

Тёмный ряд иллюминаторов вызвал гнетущее чувство, и МакФарлэйн торопливо оделся, страстно желая глотнуть свежего воздуха, несмотря на пакостную погоду. Когда по двум лестничным пролётам он рысью сбежал на главную палубу, корабль испытал боковую качку, и, чтобы удержаться на ногах, пришлось схватиться за поручни.

Когда Сэм отворил наружную дверь надстройки, взрыв ледяного ветра ударил ему в лицо. Воздух был бодрящим и выбросил прочь из головы последние частицы кошмара. В тусклом свете он мог различить наветренные вентиляционные отверстия, шлюпбалки и контейнеры, покрытые льдом, палубу, покрытую шугой. Сейчас МакФарлэйн отчётливо слышал рокот бурных волн, всей тяжестью бьющих по всей длине судна. Здесь боковая качка корабля чувствовалась намного сильнее. Тёмные, тяжёлые воды время от времени окрашивались белым от высоких разбивающихся волн, слабое шипенье от ударов доносилось до ушей поверх стонов ветра.

Кто-то склонился над поручнями, бегущими вдоль правого борта, голова человека склонилась вперёд. Когда он приблизился, то увидел, что это Амира, снова одетая в парку нелепо большого размера.

— Что ты здесь делаешь? — Спросил он.

Она повернулась к нему. Глубоко внутри мехового капюшона парки он различил зеленоватое лицо. Несколько завитков чёрных волос спадали на лицо, и их отбрасывал ветер.

— Пытаюсь блевануть, — сказала она. — А у тебя какой предлог?

— Не мог спать.

Амира кивнула.

— Надеюсь, тот эсминец снова появится. У меня нет желания сильнее, чем вывалить на этого урода-команданте содержимое желудка.

МакФарлэйн ничего не ответил. Встреча с чилийским кораблём, разговоры о команданте Валленаре и его побуждениях был главной темой разговоров за вчерашним ужином. И Ллойд, когда узнал об этом инциденте, пришёл в ярость. Лишь Глинн казался равнодушным.

— Вы только гляньте, — сказала Рашель.

Проследив за её взглядом, МакФарлэйн увидел одетую лишь в серую разминочную одежду тёмную фигуру бегуна, который делал пробежку вдоль левого борта. Продолжая смотреть, он понял, что это Салли Бриттон.

— Только у неё достаточно мужества, чтобы бегать в такую погоду, — кисло сказала Амира.

— Она довольно крепкая.

— Скорее, шизанутая, — хихикнула Амира. — Только глянь на эту подпрыгивающую рубашку.

МакФарлэйн, который и так на неё смотрел, ничего не сказал.

— Не пойми меня неправильно. У меня чисто научный интерес. Я размышляю, как можно написать уравнение состояния для этих впечатляющих грудей.

— Уравнение состояния?

— Ну, это то, чем занимаются физики. Оно относится ко всем физическим свойствам объекта — к температуре, давлению, плотности, эластичности…

— Я уловил суть.

— Смотри, — сказала Амира, резко поменяв тему. — Ещё обломки кораблекрушения.

На холодном зимнем просторе МакФарлэйн различил очертания большого корабля, который обломал киль о скалу.

— Который по счёту, четвёртый? — Спросила Амира.

— Я думаю, пятый.

Пока «Рольвааг» шёл к мысу Горн, к югу от Пуэрто-Вильямса, гигантские останки судов, потерпевших крушение, встречались всё чаще. Некоторые останки были почти такие же большие, как и сам «Рольвааг». Этот район оказался истинным кладбищем погибших кораблей, и сейчас вид обломков не вызвал ни малейшего удивления.

Тем временем Бриттон обогнула нос и уже приближалась к ним.

— Вот и она, — сказала Амира.

Когда Бриттон подбежала к ним, то остановилась, продолжая бежать на месте. Разминочный костюм Бриттон насквозь промок от мокрого снега и дождя, прилипнув к телу. «Уравнение состояния», — подумал МакФарлэйн.

— Хочу вас предупредить, что в девять часов я собираюсь отдать приказ об использовании на палубе привязных ремней, — сказала она.

— Почему это? — Спросил МакФарлэйн.

— Приближается шквал.

— Приближается? — Переспросила Амира с мрачным смехом. — Похоже на то, что он уже здесь.

— Когда мы выйдем из прикрытия Isla Navarino, направимся прямо против ветра. Никому не будет позволено оставаться на палубе без привязи, — Бриттон ответила на вопрос Рашель, но при этом смотрела на МакФарлэйна.

— Спасибо за предупреждение, — сказал МакФарлэйн.

Бриттон кивнула ему, а затем убежала прочь. Через минуту она скрылась из вида.

— Что за зуб у тебя на неё? — Спросил МакФарлэйн.

Амира немного помолчала.

— Что-то в Бриттон меня раздражает. Она слишком правильная.

— Полагаю, это и называют духом властности.

— А ещё, это кажется таким нечестным — весь корабль страдает из-за её проблемы с выпивкой.

— Таким было решение Глинна, — заметил МакФарлэйн.

Секунду спустя Амира вздохнула и покачала головой.

— Ага, это всё старина Эли, не так ли? Можно поспорить, к этому решению его привела безупречная логика. Он просто никому не сказал, какая именно.

МакФарлэйн содрогнулся под свежим порывом ветра.

— Ладно, я достаточно надышался морским воздухом, чтобы продержаться некоторое время внутри. Пойдём завтракать?

Амира испустила стон.

— Ты давай иди, а я ещё постою. Рано или поздно, но что-нибудь просто обязано выйти наружу.

После завтрака МакФарлэйн направился в судовую библиотеку, где Глинн попросил с ним встретиться. Библиотека, как и всё остальное на этом корабле, была большая. Окна, подёрнуты мокрым снегом, целиком покрывали одну из её стен. За ними, далеко внизу, он видел летящий почти горизонтально снег, который, кружась, падал в чёрную воду.

Шкафы скрывали в себе всякую всячину: морские учебники и трактаты, энциклопедии, сокращённый вариант «Ридерс дайджест», забытые бестселлеры. Он прошёлся по названиям, ожидая Глинна и чувствуя себя выбитым из колеи. Чем ближе они подходили к Isla Desolacion — к тому месту, где погиб Масангкэй, — тем он становился беспокойней. Теперь они были уже очень близко. Завтра они обогнут мыс Горн и, наконец, встанут на якорь на островах Горна.

Пальцы МакФарлэйна задержались на тонкой книжке:

Повесть о приключениях Артура Гордона Пима из Нантакета.

То было произведение Эдгара Аллана По, которое упомянула Бриттон за их первым ужином в море. Заинтересовавшись, он уселся на ближайший диван. Тёмная кожа казалась скользкой, когда он уселся на неё и с отрывистым звуком раскрыл книгу. До ноздрей донёсся приятный запах клеёного холста и старой бумаги.

Меня зовут Артур Гордон Пим. Отец мой был почтенный торговец морскими товарами в Нантакете, где я и родился. Мой дед по материнской линии был стряпчим и имел хорошую практику. Ему всегда везло, и он успешно вкладывал деньги в акции Эдгартаунского нового банка, как он тогда назывался.[10]

Начало было разочаровывающе сухим, и МакФарлэйн с облегчением увидел, как отворилась дверь и вошёл Глинн. За ним, склонив голову и улыбаясь, следовал Паппап, совсем непохожий на того пьяницу, которого они доставили на борт днём раньше. Его длинные седые волосы были переплетены сзади, начиная со лба, а опрятно ухоженные, но всё равно клочковатые, усы свисали с верхней губы.

— Простите, что заставили вас ждать, — сказал Глинн. — Я поговорил с господином Паппапом. Кажется, он нам с удовольствием поможет.

Паппап ухмыльнулся и снова обменялся со всеми рукопожатиями. МакФарлэйн обнаружил, что его рука удивительно прохладна и суха.

— Подойдём к окну, — произнёс Глинн.

МакФарлэйн неторопливо подошёл к окну и глянул наружу. Сквозь разорванную мутную пелену тумана к северу он различил поднимающийся из воды бесплодный остров, лишь немногим больший, чем зазубренная верхушка утонувшей горы, с белыми бурунами, жадно охватывающими и прыгающими на берег.

— Это, — негромко сказал Глинн, — Isla Barnevelt.

Грозовой фронт в отдалении прошёл мимо, наподобие занавески, нарисованной на взбаламученном штормом горизонте. В поле зрения попал ещё один остров: чёрный, неровный, с гористыми вершинами в вихре и тумана.

— А это — Isla Deceit.[11] Самый западный из островов мыса Горн.

За этим островом яркий свет выявлял простор, заполненный утонувшими вершинами гор, что высовывались из моря. Пока они смотрели на эту картину, свет потух так же быстро, как и появился. Казалось, вокруг судна сгущалась полночь, и ещё один порыв шквала в полную силу ударил по кораблю, бешено стукнул в окно, и град отскакивал от корабля, напоминая автоматную очередь. МакФарлэйн почувствовал, как огромный корабль накренился.

Глинн достал сложенный кусочек бумаги.

— Я получил это сообщение полчаса назад.

Он передал его МакФарлэйну. Тот с любопытством развернул его. Это оказалось короткой телеграммой:

«Ни в коем случае не высаживайтесь на остров без моих дальнейших указаний. Ллойд.»