Испытание властью. Повесть и рассказы - Виктор Семенович Коробейников

вроде как друг друга по необходимости развлекаем. Потом я перестал у них появляться, смотрю – Валька сама пришла с билетами на Любовь Орлову.

Чувствую, надо кончать эти встречи. А как? Хоть бы какой-то повод был, а то все гладко и, вроде, официально. Никакой зацепки нет для разрыва.

Решил я покончить все разом. Думал, нарвусь на скандал и дело с концом – до свидания подруга.

Однажды немного выпил для храбрости, зашел к Вальке и так нахально и нагло обнял ее при всех. Думал – сейчас оттолкнет, даст мне по морде и я спокойно уйду. А она вся обомлела, прижалась ко мне и заплакала. Освободившись от нее, я ушел с намереньем не допускать встреч.

Валентин вдруг засуетился, залез обеими руками в карманы в поисках спичек, часто заморгал и, наконец, склонился над пивной кружкой, спрятав от меня свои глаза.

Мне тоже стало не по себе. Хотелось сказать Валентину что-то осуждающее, резкое и неприятное, но, видя его смятение, я сдержался и продолжал молчать. Справившись с собой, он снова начал говорить.

– Примерно месяца черед два попал я к одному знакомому на день рождения. Жил он с родителями в доме на берегу пруда. Стали гости собираться. Смотрю, среди них Валька пришла с подругами. Сел я за стол подальше и старался на нее внимание не обращать. Танцевать все пошли, я со стула не встаю, и она сидит, на меня смотрит. Так прошел весь вечер. Под конец, какая-то девчонка вытащила меня на круг. Смотрю, Валька побледнела и выскочила из дома. Что-то в груди у меня перевернулось в тот миг. Почувствовал неладное. Выскочил на крыльцо, а она уже к воде подбегает и прямо в озеро с головой бухнулась.

Голос у Валентина вдруг сорвался и он, зло прищурившись, стал гневно гасить в пепельнице недокуренную папиросу. Казалось, более важного занятия для него в этот момент не существовало. Истерзав мундштук «Беломора», он некоторое время молча смотрел в стол, потом, тяжело вздохнув, продолжил:

– Я не думал, что могу так молниеносно бежать, – летел через морковные грядки и видел ту точку на воде, где скрылась Валька.

Я вынес ее на берег, бледную и бездыханную, но сердце у нее работало. Я прижимал ее к своей груди – крупную, рослую и безвольную, совсем не чувствуя тяжести. Подоспевшие гости подхватили Вальку и унесли в дом. Когда я, отдышавшись, туда вошел, она уже пришла в себя, и билась в истерике. В комнате пахло нашатырным спиртом, валерьяной и еще какими-то лекарствами. Никто не мог успокоить Вальку, кроме меня. Я держал ее руки в своих до тех пор, пока она не забылась во сне, потом собрался и ушел. На душе было пусто и погано. Последнее время я все чаще ловил себя на том, что думаю о Вальке, а воспоминания о Нонне всплывали все реже. Этому способствовало затишье в нашей переписке. Но я мнил себя джентльменом, боролся с неожиданным чувством и готовился к встрече со своей Нонной.

Вскоре я уехал на военные сборы, затем к месту работы – в МТС, а года через четыре был переведен в район. Сейчас работаю на должности технического контролера.

Он криво улыбнулся, взглянув на меня с грустной иронией:

– Осуществляю инженерный надзор за теми, кто делом занимается. Кого предупреждаю, кого штрафую мало-мало. В общем, помогаю, кому делать нечего. Одно нравится – все время в разъездах и задумываться некогда.

Весной, вот так случайно, встретил Тоську – подругу Валькину. Она сообщила, что та работает биологом средней школы в одном маленьком городишке.

Несколько раз проезжал я мимо. Подойду, постою у ворот а войти не решаюсь. Как бы, думаю, хуже не наделать. Возможно у нее семья, а я тут нарисуюсь с бухты-барахты. Но однажды все-таки решился. Подошел к техничке и спросил о Вальке. Та ведро поставила и смотрит на меня.

– А Вы кто ей доводитесь?

– Да, так – знакомый просто.

Женщина еще раз осмотрела меня внимательно и, глядя прямо в глаза, с видимой надеждой спросила:

– А Вас, случайно, не Валентином зовут? А то она все его ждала. Говорила, что он все равно приедет к ней. Да так и не дождалась.

– А что случилось? Она уехала?

– Утонула наша голубушка. Сама, видно, не думала, не гадала. Разоделась вся и пошла за реку. На мостках запнулась и упала в воду. Люди видели, а спасти не успели.

Валентин закрыл глаза и уронил голову на грудь. Я, пораженный концом рассказа, тоже был потрясен и не мог проронить ни слова. Мы долго молчали. Наконец, пытаясь разрядить обстановку, я спросил:

– Ну, а со своей Нонной любимой ты встречался?

– Нет. Кто-то, видимо, ей написал о нашем происшествии с Валькой. Конечно, наврали больше чем надо. А как докажешь что ничего, в общем-то, и не было? Она разразилась злобным письмом ко мне, а через месяц вышла замуж за какого-то старика – председателя колхоза. Говорят, семью порядочную разбила.

– А ты как? Женой обзавелся?

– Да, и я через год женился. Тут на учительнице одной Ничего, живем нормально.

Чувствовалось, что говорит он без желания. Я не стал ее расспрашивать и мы вновь сидели молча. За окном прозвучало объявление о приходе моего поезда.

Валентин встрепенулся, взгляд его вернулся к действительности. Он посмотрел в окно на подходивший состав.

– Что? Уже? Твой пришел?

Поискал глазами официантку и, неловко улыбаясь, предложил:

– Может остограмимся на прощанье? Когда теперь встретимся? Деньги у меня есть.

Я отказался, ссылаясь на скорую встречу с рабочими совхоза и, дружески хлопнув его по плечу, спешно пошел к выходу.

Валентин как-то осел на стуле, глаза его потухли, на лице блуждала жалкая улыбка. Он прощально поднял над головой руку и так держал ее, глядя на меня, пока