Линия Маннергейма - Надежда Залина

Дед во время прогулок что-то рассказывал, но она, занятая тем, чтобы не отстать, мало что запомнила. Зато дороги, по которым они ходили, врезались в память навсегда. Она смотрела под ноги, чтобы не упасть. Плитка, асфальт, снова плитка. Наконец дед останавливается и говорит:

– Посмотри.

Лера поднимает глаза. Они стоят на Стрелке. Но с высоты своего небольшого роста она не видит ничего, кроме воды. Вокруг одна вода.

– Что видишь? – спрашивает дед.

– Река, – отвечает Лера. – Вода… много, – добавляет она, видя, что дед ждет от нее чего-то другого.

– Теперь посмотри в небо.

Лера послушно задирает голову и замирает. Раскинувшаяся перед ней картина поражает ее детское воображение. Скопление облаков застыло на низком питерском небе, причудливо подсвеченное солнцем. На этом фантастическом небесном полотне при желании можно было увидеть все что угодно. Но почему-то большинство видевших это зрелище сходились в едином мнении – это напоминало город. Некий город над городом – небесный град.

– Что это? – Глаза у Леры горят, словно она видит сказку наяву.

– А что ты видишь?

– Волшебное царство.

– Почти угадала. Это верхний город, который охраняет наш, нижний.

– А туда можно пойти?

– Это надо заслужить. Кого попало туда не пускают.

– Как это – заслужить?

– Потом объясню, сурок, когда подрастешь.

И Лера начинает сосредоточенно думать о том, как бы поскорее вырасти. Дед объясняет еще что-то, но она не слышит, целиком захваченная городом на небе.

– Это главное место в городе, – слышит она, думая о волшебном небесном явлении, – ты не туда смотришь.

Лера испуганно поворачивается к деду, пытаясь понять, куда же нужно глядеть.

– Знаешь, что самое важное в любом городе?

Лера молчит в недоумении.

– Река, – говорит дед. – Самое главное – это река.

– Почему?

– Потому что любой город может разрушиться, исчезнуть с лица земли, а река останется.

– А почему главное место здесь? Река – вон какая большая!

– Потому что здесь из одной реки получаются две…

14

В квартиру Лера входила осторожно. Но, видимо, скрежет ключа был достаточно громким, потому что и Вика, и Федор уже поджидали ее у двери.

– Как это называется?.. – начала Вика, но, увидев Леру, замолчала. – Кто вы такая? – уже с другой интонацией заговорила она.

– Это я. Мне пришлось… вот, – и Лера сняла парик с головы.

– Что ты себе позволяешь?! – первым опомнился Федор. – Тебе что было сказано? Сидеть дома. А ты где шляешься?

– Я много узнала.

– Скажите пожалуйста! А если бы случилось что, как тебя искать? Мы тут уже в милицию собирались…

– Но все же обошлось. Я замаскировалась.

– Да уж, крашеная выдра в кожаных штанах – маскировка высшего класса, – заметила Вика.

– Больше ничего не нашлось.

На кухне виднелись следы кипучей работы. Везде валялись исчерканные Федором листки, пепельница ломилась от окурков, и даже запах кофе не мог заглушить сигаретного дыма.

– Надо проветрить, а то дым скоро ложками можно будет есть. – Лера попыталась открыть фрамугу.

– Не успела явиться, а уже указания раздает! Ты лучше объясни, где тебя носило! – Вика продолжала злиться, сказывалось волнение.

– Я не нарочно. Получила письмо от Отшельника и пошла узнавать то, что он попросил.

– Почему его указания ты выполняешь, а мои – нет? – взорвался Федор. – Еще неизвестно, кто он такой, твой электронный приятель. Вдруг это его рук дело? А ты по глупости доверяешь ему.

– Я думала. Это не он.

– Скажите пожалуйста! – опять перехватила инициативу Вика. – А о нас ты вспоминала? Мы тут с ума сходили, а она… Где была?

– В нашей квартире бывшей. Разговаривала с Анной Ивановной.

– Это еще кто такая?

– Помощница Лидии Сергеевны.

– И что она рассказала?

– Много всего. Давайте по порядку. Вы-то что узнали?

– А ты изменилась, – заметил Федор. – Совсем другая стала.

– Это из-за маскировки. Я пыталась в образ войти.

– А теперь не знаешь, как выйти? – поддел ее муж. – Или новый образ оказался так близок, что решила задержаться в нем подольше?

– Хватит препираться, – вмешалась Вика, – давайте о деле.

– Я и пытаюсь о деле, а он…

– Прекрати! Так, я начинаю. Специально для тебя, – и Вика выразительно посмотрела на Леру, – Федору я уже рассказывала. В больнице я узнала, что к ним приходила некая журналистка из Германии. И самое любопытное, что интересовалась она не кем иным, как твоим дедом.

– Я знаю, – кивнула Лера. – Она должна была встретиться с гадалкой, но не успела. А меня приняли за нее. За эту самую фрау Бергер.

– Кто?

– Помощница. Я же не знала, как представиться, а Анна Ивановна сразу спросила, вы, мол, журналистка из Германии? Ну, я и подумала: зачем отказываться от такой удачи?

– А я звонила, между прочим, этой Бергерше, – сказала Вика. – Знаешь, как она меня послала? И чего все иностранцы такие пугливые? Чуть что – сразу деру.

– Их, наверное, можно понять. Не привыкли к такому.

– Да ладно, – не согласилась Вика, – жила я в этой Германии – тоска смертная.

– Оставьте вы эту немку в покое, – подал голос Федор, – о другом давайте. Хотя погоди, Лера, я с соседкой разговаривал, той самой, что тебя видела на лестнице. Она знаешь что сказала?

– Ну?

– Она поднималась к себе в квартиру и увидела около двери Смирновой женщину. И стала ее разглядывать, заинтересовалась костюмом. Уж больно красивый был. Не знаю, что вы, девочки, вкладываете в это понятие, я как-то не сообразил, что ей так приглянулось в наряде. Но соседка говорила: сразу видно – дорогой. Наверное, за границей купила – так она подумала. Из кожи какой-то, что ли. Или материал, похожий на кожу. А когда та самая женщина развернулась и пошла к лестнице, соседка разглядела лицо, и оно показалось ей знакомым. И уже дома она вспомнила, что дама в костюме похожа была на внучку бывшей соседки, Вероники Петровны. Даже имя твое назвала.

– Она из двадцатой квартиры?

– Да. Ирина Леонидовна Потапова. Так она представилась.

– Потапова? – удивилась Лера. – По-моему, у нее другая фамилия была. Я не помню точно, погодите… Она училась с мамой в медицинском, и мама рассказывала, что дразнили ее как-то… Что-то черное или белое… Вспомнила! Черно-белое кино! У Ирины Леонидовны волосы светлые были, а фамилия не то Чернова, не то Черная. В общем, что-то в этом роде.

– Замуж вышла. Вот и фамилию сменила.

– Но Потапова…

– Чем тебе фамилия не нравится?

– Мой начальник, он же тоже Потапов…

– Сколько раз говорил – уходи из своей дрянной конторы! – закипел Федор. – Так и знал, что у вас там не все в порядке.

– Издательство ни при чем. А вот Потапыч…

Пока Лера рассказывала о связи между начальником и гадалкой, а также о ее клиенте Саныче, Федор вскочил, схватил относительно чистый листок и принялся что-то записывать. Потом бросил его, достал блокнот и, отыскав неисписанную страницу, стал быстро заполнять ее мелким почерком.

– Так, – сказал он, – я поеду сейчас поищу что-нибудь на твоих Потаповых и про немецкую журналистку тоже попробую узнать. Скорее всего, дама в костюме – она и есть. Значит, около пяти часов вечера это она там была…

– Это не все, – остановила мужа Лера. – Там еще Штирлиц был.

– Он-то откуда взялся? – не понял Федор. – Из телевизора вышел?

– Это Анна Ивановна так его называет. Из-за кожаного плаща или куртки.

– Что-то слишком много кожаных вещей вокруг, тебе не кажется? – задумчиво проговорила Вика.

– Другое непонятно, – отмахнулся Федор, – журналистка мне покоя не дает. Она что, так на Леру похожа, что их можно перепутать? Или ты была в том доме в пятницу?

– Нигде я не была! – возмутилась Лера. – И потом, нет у меня никакого костюма, чтобы сражать наповал чужих соседок. Я вообще костюмы не ношу, ты же знаешь. И уж тем более дорогие и бросающиеся в глаза.

– Получается, все-таки журналистка. Похожая на тебя. Надо бы с ней встретиться.

– Как же, – хмыкнула Вика, – она, небось, давно в своей Германии капусту трескает.

– Посмотрим, – сказал Федор, – если что – разыщем. Не так уж далеко. Рассказывай про своего Штирлица. Снова что-то связанное с Германией…

– Значит, вот что я узнала…

Лера постаралась рассказать по порядку все, что было известно, опустив только момент «идентификации», устроенной ей Анной Ивановной. Федор, слушая ее, даже не перебивал, как обычно, а делал новые пометки в блокноте. Вика сидела с сигаретой в пальцах и не отрываясь смотрела на подругу, забывая стряхивать пепел. Лишь после того как повествование окончилось, она сделала свой комментарий:

– Сколько ты успела узнать! Мы вдвоем и то меньше накопали. Точно с тобой что-то произошло. На себя непохожа. Другой человек. Вот что парик может сотворить!

– Лера непохожа на себя, а кто-то другой похож на Леру, – произнес Федор – видимо, эта мысль засела у него в голове.