Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

— Я не представляю, что должно было случиться, чтобы я эмигрировал с Земли.

— Да прямо-таки. — Вэнь ухмыльнулся. — Думаю, показали тебе заманчивые проспекты, фильмы какие-нибудь, и ты захотел повидать Вселенную.

— Вряд ли. — Крокодил отвернулся. Земляк казался ему большим чужаком, чем смуглолицый офицер в миграционном офисе. — Вот ты — почему эмигрировал?

— Я всю жизнь разъезжал. Мне, наверное, сказали, что на Раа налоги ниже, за квартиру меньше платить, а зарплата больше, — он блеснул желтоватыми зубами, — я и поехал.

— Скажи: что сейчас на Земле? Связь возможна?

— На Земле динозавры, — помедлив, признался Вэнь.

— Что?!

— Ну, я, когда устроился, тоже стал выяснять. Тут много наших вообще-то. В смысле, землян. И оказалось, что актуальное время на Раа соответствует нашему юрскому периоду. Мы эмигрировали в далекое прошлое Раа… прошлое относительно нашего времени. Все относительно, как сам понимаешь. — Вэнь доброжелательно кивнул. — Тут хорошо. На Лимбе, наверное, тоже неплохо, но здесь лучше.

— На Лимбе — тоже прошлое? Или будущее? — спросил Крокодил безнадежно.

— Там, где ты, всегда настоящее. — Когда Вэнь смеялся, морщины на его молодом лице становились глубже.

— А было такое, чтобы ты изначально собирался на Кристалл, а потом тебе отказали?

— Кристалл? — Вэнь нахмурил лоб. — Нет. Мне предлагали выбрать между Лимбом, Раа и этим… Олу или Ору, я уже не помню. Раа лучше, конечно. Мы с тобой умные, хорошо выбрали.

— Я хочу вернуться на Землю.

Вэнь разлил по маленьким чашкам дымящийся напиток. Крокодил даже не стал спрашивать, что это. Жилище Вэня было похоже на поросшую мхом пещеру. Хозяин и гость сидели, скрестив ноги, на упругом моховом ковре, за каменным столиком без ножек.

— Назад дороги нет, — сказал Вэнь. — Еще мамонт не вывелся, Христос не родился. Что ты там будешь делать?

— Но почему? — Крокодил сцепил пальцы. — Я так понял, что если заплатить им временем… Я бы десяток лет жизни отдал.

— Чего стоит десяток лет в сравнении с миллионами, которые нас отделяют от двадцать первого века? Или хотя бы от девятнадцатого?

Крокодил поперхнулся.

— Два года в уплату — мелочи, булавки, — авторитетно заявил Вэнь. — Главную прибыль они получают, когда переносят нас в прошлое. Мне один яйцеголовый говорил: это все равно что сбрасывать воду с плотины. Слить сверху вниз, из будущего в прошлое — получается энергия. А чтобы закачать воду наверх, или нас с тобой закинуть из прошлого в будущее, — энергию надо потратить… Так вот: ни у тебя, ни у меня нет таких ресурсов, чтобы обратно проситься.

Крокодил все никак не мог откашляться.

— Так что расслабься, забудь и радуйся жизни. — Вэнь кивнул маленькой сморщенной головой. — Может, на Земле и впрямь какая-то беда стряслась. Все наши, в смысле, кто с Земли, — из две тысячи девятого. Позже — никого. Раньше — есть. Это семейные. Если семьей эмигрировать, больше времени в уплату идет, от двух с половиной лет до пяти. Пять лет в уплату, ты прикинь! И ведь соглашались же люди…

— Сколько тут наших? Землян?

— В окрестностях две-три семьи наберется, ну еще полдесятка одиночек, устроены неплохо… Тебе, кстати, тоже надо устроиться. — Вэнь, кажется, обрадовался перемене темы. — Лучше всего — при общине. То есть будешь государственный зависимый, вот как я. А то еще есть частные опекуны: поспрашивай наших, тебе порекомендуют, кому тут можно продаваться.

— В смысле — продаваться?

— В смысле, твой опекун-хозяин получит за тебя ресурс от общины и для начала устроит тебе учебу. Ты по специальности кто?

— Редактор. Журналист.

— Ну, здесь тебе редактировать нечего, все пишут, что хотят, все читают, в общем доступе все лежит, в сети, безо всяких редакторов… Рисовать умеешь?

— Нет.

— Жалко, у них полно специальностей, где надо хорошо рисовать. Придется учиться чему-то местному. А учеба стоит ресурсов, ну, денег по-нашему. С нуля трудно вылезти, надо, чтобы хозяин-опекун помог.

— Ты зависимый?

— Да. Государственный. Мой хозяин — община.

— Объясни мне. Что это значит? Тобой кто-то руководит, ты кому-то принадлежишь…

— Да нет же! Это не рабство! — убежденно сказал Вэнь. — Наоборот: ты будешь гораздо свободнее, чем там у себя! Дома небось жилы рвал, а тут работаешь понемножку, по той специальности, которую сам же выбрал, в остальное время — делаешь что хочешь. Зато если заболел — тебя точно вылечат, и без жилья не останешься, и без еды — никогда.

— Ты кем работаешь?

— Семена сортирую. Окончил учебный курс по работе с сортировочными устройствами. Уж не знаю, сколько я там зарабатываю, мне в обмен, по-моему, даже больше идет! Дом, развлечения, путешествия. В прошлом году был на той стороне материка, там в горах снег, а побережье завалено черным жемчугом… Здорово, да. — И Вэнь замолчал, глядя поверх головы гостя, вспоминая, по-видимому, прекрасные минуты жизни.

— Ты любишь сортировать семена? — спросил Крокодил.

— Да что их там сортировать? Это нетрудно… А ты свою прежнюю работу очень любил?

Крокодил задумался.

— Этот их тест, — проговорил наконец. — Проба на гражданство. Ты пытался ее пройти?

Вэнь перестал улыбаться. Посмотрел с долей сочувствия:

— Я знаю тех, кто пытался.

— И что?

— Ну что? Отвозят тебя на остров с компанией местных подростков. И там — дикарский такой лагерь. Как бывало в древних племенах: лагерь молодых волков, юных орлов или что-то в этом роде. И ты там, с этими местными сопляками, должен сдавать кучу тестов и доказывать, что ты не верблюд.

— Я в