Цвет ночи (СИ) - Грин Алла

— В обмен на то, что ты вытащишь кинжал, она будет служить тебе, пока ты не пожелаешь дать ей свободу, — дополнил ровным голосом он.

— Что?! — выпалила я на одном дыхании, обернувшись на него.

— Это проклятие, подобное моему с песней о Ящере. Его наложили люди во время войны, и теперь, ты, как человек, представитель вида людей, им воспользовалась.

— … вытащи его… — молила Александра. — … прошу…

Она закашляла, и капли крови оросили плитку. Моё сердце бешено заколотилось. Мне казалось, что я и сама ощущаю её боль. Мне становилось плохо.

— Спроси её, будет ли она тебе служить, — сказал Ян.

Вот, зачем он водил меня в лес и учил держать этот нож. Он хотел получить власть над собственной сестрой с помощью меня. Не задумываясь сейчас, насколько это неправильно и жестоко, я решила выполнить требование Яна, лишь бы поскорее избавить её от лезвия под рёбрами, которое находилось там по моей вине, а потом потребовать объяснений.

— Ты… будешь… мне служить? — быстро проговорила я, обращаясь к Александре, не веря, что действительно делаю это — накладываю на кого-то проклятие прямо сейчас.

— …да… — хрипло вымолвила та.

— Ты будешь исполнять каждый её приказ? — строго вопросил Ян.

— …буду… — ответила Александра.

— Ава, будь добра, вытащи его и сразу же прикажи ей не причинять тебе вред, не покидать этот замок без твоего разрешения и никоим образом не пытаться связаться с матерью или отцом.

Он освободил меня от хватки, и я направилась к девушке. Я не знала, как к ней относиться. Ян обращался к ней с подчёркнутой холодностью, как и все здесь собравшиеся. Никто её здесь почему-то не жаловал. И, кажется, она была опасна. И раз они решили сковать её волю подобным образом — они не могли ей доверять. Но сестра была нужна им. А точнее — нам. И как ни странно, теперь она будет слушаться, беспрекословно, именно меня.

Склоняясь над её выгнутой спиной, я тяну дрожащую руку к её животу и обхватываю рукоятку клинка, скользкую и горячую, выпачканную чужой кровью. Аккуратно извлекая её, боясь причинить ещё больше страданий, произношу приказы, надиктованные мне Яном. И отшатываюсь от девушки, словно в испуге. Оказываясь рядом с Велесом и Гаем. Почему-то сознательно не подаваясь в сторону Яна.

Александра громко выдохнула, с облегчением. Выпрямилась, но продолжала сидеть на полу. Она пронзительно смотрела на меня, не моргая, видимо, пылая от злости, но мой приказ о не причинении вреда — вероятно, действовал. Оглянувшись за спину, она осмотрела пропасть и видимо, попробовала проверить, хватит ли сил отползти и прыгнуть в неё, чтобы скрыться, но её тело не подчинилось, потому что я запретила ей покидать крепость. И Александра снова повернулась ко мне, в недовольстве стиснув зубы.

Меня больше не одолевал холод, мою кожу воспламеняла паника и неловкость от её пристального взора.

— Как действует это проклятие? — прошептала я в недоумении, обращаясь к стоящим рядом со мной, глядя со страхом ей в глаза в ответ.

— Много кого из нас прокляли во время войны, когда людей использовали волки, чтобы победить нас, — ответила высоким надменным голосом Валентина. — Я получила от них свои длинные ресницы, например. Они должны были прикрывать мой взгляд, ведь случайно брошенный на любого, в особенности на родных и близких, на моих сородичей, способен разорвать плотную оболочку души на куски, чтобы её проще было расщепить врагам. Полагаю, меня пытались обречь на что-то вроде: «все, на кого ты будешь смотреть, будут умирать», но я немного обуздала эту магию, и теперь могу сознательно выбирать своих жертв.

Я плотнее укуталась в чёрный камзол Яна — холодок страха пробрал меня до костей. Вот одна из многих причин, почему Валентина меня пугала. Словно я подсознательно чувствовала, что она представляет собой смертельную угрозу. Оказывается, ей не нужно было прилагать усилий, чтобы убивать — лишь один её взгляд из-под густых длинных ресниц способен был лишить меня жизни, если бы она того пожелала. Зловещая, свирепая машина для убийств. Идеальный воин.

— У Константина было собственное проклятие в своё время, но его удалось снять, — деловито продолжила она. — Проклятие Александры насильно обращало её в столб смерча каждый раз, когда она отрывалась от земли на драконьих крыльях, и сковывало её волю, если человек умудрялся ранить её ножом. Однако оно имело плюсы — позволяло ей передвигаться в форме смерча намного быстрее, и она не стала с ним до конца расставаться, наивно полагая, руководствуясь своей природной глупостью, что уже никто о нём не помнит, потому что люди и волки, которые его накладывали все до одного мертвы, ведь когда-то мы ошибочно полагали, что их смерть — это ключ к снятию чар. К счастью, наивная доверчивая Александра, забыла о нас, желающих ей добра братьях и сёстрах.

Всё, что говорила Валентина, источало яд. Она словно гордилась, что они обманули Александру, и слушая злобную дракониху, можно было подумать, что Александра и есть здесь пострадавшая сторона. Не знаю, в чём были разногласия, но всё выглядело так, что сейчас — предали именно эту девушку, сидящую на полу. Возможно, я не должна была её жалеть, но в глубине души, жалела.

Бросив взгляд на Яна, я вспомнила о его проклятии. Мой взгляд перехватил Велес.

— Его заклятие тоже можно снять, если ты об этом думаешь, девочка, — прохрипел он. — Это вполне ему под силу, но оно его устраивает. Молодые человеческие женщины, поцелуи.

Велес захохотал. Прыснула и Валентина.

Я покраснела. Как и сам Ян.

Это было правдой. Точно было правдой. Так он и познакомился с Вероникой.

— Может, всё-таки обсудим дела? — процедил Ян сквозь зубы, приводя всех собравшихся в чувство.

Александра, наконец, поднялась с пола и разгладила руками изорванное, залитое кровью одеяние. Пятно на её платье перестало увеличиваться, что наталкивало на мысль о быстром заживлении раны.

— Ты должна провести нас в пекло, — заявил ей Ян.

— Твои приказы я не исполняю, — изломав бровь, горделиво выпалила Александра. — Твои особенные чары на меня не подействуют — я умею им сопротивляться. Я твоя сестра, забыл?

Ян широко улыбнулся, лишь уголками рта, в то время как его лицо осталось холодной бездушной маской.

— Ава, дорогая. Прикажи ей слушаться меня.

Мне вспомнилась его фраза о том, что в их семье они никогда никого ни к чему не принуждают. Видимо, из этого правила были исключения. В каком-то смысле, он, наследник ада, сын владыки пекла, использовал меня, чтобы получить безраздельную власть над сестрой. Ещё никогда прежде меня так не поражали странные, непостижимые отношения, царящие между членами их семьи. И никогда прежде меня не настораживали так сильно поступки Яна. Медля, я всматривалась в его глаза, боясь обнаружить в них разгорающиеся крапинки красного свечения. Но вместо них там отражались лишь мои внутренние сомнения.

Я встряхнула головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей, что увеличили пропасть между нами, образовавшийся разлом на месте нашей близости. У меня не было причин не доверять Яну, и когда, стоя за моей спиной Велес хриплым басом произнёс: «Меня радует, что ты не бездумно исполняешь все его указания. Но сделай это, девочка. Так, правда, нужно для дела» — тогда я выдохнула. Если Велес оправдывал поведение Яна, то ничего предосудительного и непоправимого я не совершала. И без колебаний выполнила его просьбу.

Следующие несколько часов я провела в окружении немногочисленных цмоков в столовой, большинство из которых ушло на совещание с Яном и остальными наследниками ада, в обществе Гая, Велеса, Вольги и даже Барбары. Пробудившись от звука бьющихся стекол и урагана, Кинли теперь резво перелетал из одного конца зала в другой, прячась от маленьких полудраконов, которые со смехом догоняли его, чтобы поиграть.

Я сидела в камзоле Яна, пытаясь согреться у камина, но прохлада зимы, проникающая внутрь замка из разбитого окна не унимала моей дрожи, и пересиливая себя, не желая уходить на середине рассказа Барбары о собственном детстве и юности, о времени до того, как она стала человеческой королевой, на середине рассказов, которые я не найду ни в одной книге, статье или учебнике истории, когда вернусь в явь — я всё равно заставила себя покинуть нашу уютную компанию, предупредив, что желаю полежать и немного отогреться в кровати. Гай вызвался меня провести, но я уверила его, что это ни к чему. Продолжая дурачиться с детьми, Кинли не двинулся за мной.