Бессердечный - Мэри Бэлоу

«Генриетта, наверное, еще не слышала о том, что я женился», – думал Люк, положив письмо на стол и откинувшись на спинку кресла. Вилл уехал до того, как он сделал Анне предложение, и, значит, не мог ничего рассказать Генриетте. Конечно, его свадьба не означала ничего более того, что Генриетта лишится всякой власти. Люк не знал, какое впечатление это произведет на нее.

Ее чувства к нему не умерли за эти годы. Возможно, она даже не пыталась убить их, как сделал это он. Бедная Генриетта – потерять ребенка было для нее жестоким ударом. И теперь она просила его вернуться, хотя знала наверняка, что они не смогут пожениться. Закон запрещал браки между родственниками.

Да, он убил свою любовь к ней. Прошлое ушло. Но почему он так боится возвращения в Баден? Почему его пугает встреча с ней?

«И все же я собираюсь вернуться туда, – угрюмо думал Люк, барабаня пальцами по столу. – Когда-нибудь. И даже скоро».

Женившись, он сделал возвращение неизбежным. Теперь он не мог уехать в Париж. И не мог бесконечно жить в Лондоне. Он снял этот особняк только на три месяца. Когда Анна забеременеет, он должен будет отвезти ее в деревню.

Да, это придется сделать, рано или поздно.

Но не сейчас. Он хотел насладиться жизнью в Лондоне. Так и будет. Вчера, после их разговора в библиотеке, он думал, что она проведет остаток дня у себя и им придется отменить визит на светский раут к миссис Бернсайдс. Он думал, что еще долгое время не увидит ее улыбки.

Однако Анна вышла к обеду. Она была модно одета в темно-розовое атласное платье, которое он еще не видел на ней. Волосы у нее были туго завиты и напудрены. Люку нравилось, что Анна не пользовалась косметикой. Она улыбалась обманчиво беспечно, и глаза ее сияли тем светом, который он раньше принимал за свет счастья.

Может, это и было счастье, подумал он, слушая ее остроумную легкомысленную болтовню. Может, она обдумала их разговор и тоже пришла к выводу, что все не так уж плохо.

Анна блистала на приеме у Бернсайдсов и, казалось, наслаждалась сознанием того, что она в центре внимания – она впервые появилась в свете в качестве герцогини. Его мать представляла ее людям, которые были незнакомы даже ему. Люк заметил, что наблюдает за своей женой с тем же восхищенным интересом, что и до свадьбы.

Долг днем и удовольствие ночью, сказал он ей тогда. Люк рассеянно положил письмо Генриетты в пачку, где лежали другие письма и визитки с приглашениями, и снова откинулся в кресле, положив руки на подлокотники и переплетя пальцы.

Она ждала его в постели, обнаженная. И подарила ему ночь пламенного удовольствия. Они почти не спали. Дождливое утро началось поздно, непривычно поздно, когда он поднялся для своей прогулки верхом.

Она была совсем неопытна в любви – по крайней мере, в начале ночи. Люк на какое-то мгновение подумал о ее любовнике, но заставил себя подавить эту мысль. Он должен забыть о нем. Но, если ей недоставало умения, это с лихвой окупалось ее желанием доставить ему и себе удовольствие, позволяя любые вольности. Тем не менее Люк решил быть терпеливым и приберечь для следующих ночей те удовольствия, которые пока что могли шокировать ее.

И он ждал их. Ждал сегодняшней ночи с нетерпением. Хотя кто мешает ему насладиться своей женой днем? Люк рассмеялся. Да, этим утром он определенно был доволен своим браком.

Но другим членам его семьи тоже требовалось внимание – ведь ради этого он и приехал в Лондон. Дворецкий объявил о прибытии лорда Эшли Кендрика. Эшли вошел в кабинет с забавным выражением решимости на лице, но в то же время и настороженный. Люк угрюмо вспомнил о таких беседах с отцом. Тот всегда сидел за большим темным столом. Люк до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что теперь он глава семьи. Он встал, обошел вокруг стола и протянул брату руку.

– Мы всегда помним Англию как страну зеленых лугов и цветущих садов, но забываем о дождях, которые дают им жизнь, – сказал он, пожав Эшли руку и указывая ему на кресло.

– Старая добрая Англия, – ответил Эшли, садясь и улыбаясь своей мальчишеской улыбкой.

«Он нервничает», – подумал Люк, возвращаясь к столу. Он вытащил из пачки бумаг документ, лежавший под письмом Генриетты. Они могли обойтись и без вступления, и оба знали это. Если мужчина приходит днем, это означает, что его пригласили. Но на утренние визиты вызывают. Сейчас было утро, и он сам вызвал Эшли.

– У тебя, несомненно, есть объяснение этому, – сказал Люк, протягивая Эшлн счет. – Он пришел вчера, когда все другие уже были оплачены. Может быть, почта опаздывает? Как ты можешь видеть, это счет на кругленькую сумму за... ах да, за изумрудный браслет! Наверное, подарок для нашей матери? – Он сел, закинув ногу на ногу.

– Для нашей матери, клянусь жизнью! – рассмеялся Эшли. – Хорошая шутка, Люк! Нет, это для одной леди, которой нравятся игрушки. Для леди, которой я люблю дарить игрушки.

– Леди? – Люк поднял брови. – Той самой, для которой ты снял дом и нанял слуг? Той, которую ты одеваешь в лучшие шелка?

– Она стоит того, Люк, – ответил ему брат. – Говорят, что у тебя были лучшие женщины Парижа. И ты женился на одной из самых хорошеньких женщин Лондона. Видишь, я всего лишь поддерживаю традицию! К тому же у меня еще никогда не было такой женщины.

– Должен добавить, что она и стоит недешево, мой дорогой.

– Проклятие! Ты такой же, как папа и Джордж! Мне двадцать два. Неужели я должен жить, как монах? И не зови ты меня «мой дорогой»! Это звучит, как будто ты готов...

– Полагаю, в Лондоне – как и в Париже – есть роскошные публичные дома, – сказал Люк, вежливо подождав, чтобы Эшли мог закончить свою фразу, если пожелает. – Там любой мужчина может найти удовлетворение со здоровой и искусной женщиной. И ей не придет в голову требовать шелков и драгоценностей даже у самых наивных.

– Черт побери! Но я не хочу проститутку, Люк. Я хочу любовницу. Госпожу. Я брат и наследник герцога Гарндонского, в конце концов. Я ведь должен поддерживать твою репутацию!

– Ах, дорогой мой, ты еще так молод, – ответил Люк. – О, извини. Я забыл, что нахожусь в Англии, где мужчины живут под страхом показаться изящным на словах или на деле. Ты не должен поддерживать ничью репутацию. Каждый живет сам по себе. Особенно если свободен от каких-либо обязательств. Ты скучаешь? Есть ли у тебя еще какие-нибудь планы в жизни, кроме как поддерживать мою репутацию? Между прочим, ты ошибаешься. Я никогда не содержал любовницу и почти не прикасаюсь к спиртному с тех пор, как мне исполнился двадцать один год.

– Да, тебе и не нужно было содержать любовниц, – горько сказал Эшли. – Все говорят, что жены самых знатных людей сами прыгают в твою постель, стоит тебе только мигнуть. Говорят, маркиза де Этьен приехала в Лондон, чтобы...