Ядовитый сезон - Мара Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Откуда ты знаешь? – спросила она, но не язвительно, а с неподдельным страхом. – Почему так уверена?
Леэло указала на упавшее дерево, и они присели рядом. – Я была маленькой, когда папа погиб, но все же его смерть оставила огромную дыру в моем сердце и гораздо большую в мамином. Но у нее было двое детишек, о которых нужно заботиться, и она вынуждена была продолжать жить ради нас. Поначалу она жила машинально, готовила нам еду и шила одежду, но в конце концов начала возвращаться к нам. Она улыбалась, когда Тейт корчил рожицы, и смеялась, рассыпав муку на пол. Возможно, она не стала прежней, но с ней все в порядке.
Изола сорвала полевой цветок у своих ног и начала отрывать лепестки.
– Но у твоей мамы было ради кого жить. Разве у меня есть?
– У тебя есть родители. Сейдж и я. Тетя Китти сказала, что поговорит с советом от имени твоей семьи. – Она опустила ту часть, что жизнь Изолы навсегда загублена. От этого не было толку, к тому же Леэло надеялась, что со временем люди простят ее. – Однажды ты даже можешь встретить человека, которого полюбишь так же, как и Питера.
Изола уронила ощипанный цветок и растоптала ногой.
– Нет.
– Возможно, нет, – согласилась Леэло. – Но ты не узнаешь, если не попробуешь.
Они сидели в тишине долгое время, пока Леэло не выдержала. Сегодня она пришла сюда не просто так, и хотя знала, что Изола не станет сплетничать, осторожность не повредит.
– Изола, мне нужно тебя кое о чем спросить.
– Если о том, почему я помогла Питеру, не утруждайся. Никто не поймет, а я устала объяснять.
Леэло хотела сказать Изоле, что она прекрасно поймет, лучше, чем та может себе представить, но знала, что Изола ей не поверит.
– Нет, о другом.
Изола рассеянно махнула рукой:
– Вперед.
– Я нашла маленький домик. Тот, в котором ты прятала Питера.
Изола застыла.
– О чем ты говоришь?
– Не беспокойся, – быстро продолжила Леэло. – Я никому не скажу. Но мне стало интересно, как ты оберегала его всю зиму.
– Леэло, если ты думаешь, что Тейт сможет вернуться…
– Нет, клянусь. Это не касается Тейта.
– Тогда что? Если ты не заметила, я не уберегла Питера. В домике стало слишком холодно. В итоге мне пришлось тайком провести его в дом. Тогда мама его и обнаружила.
Конечно. Это объясняет, почему Изола пошла на такой риск. К счастью для Ярена, холодов бояться не стоит.
– Ты построила его? – спросила Леэло.
– Мы с Питером нашли домик, когда были детьми. Мы ведь были лучшими друзьями. До его отплытия мы договорились, что однажды он вернется на Эндлу и мы вместе будем жить там. Тогда это казалось возможным. Мы были детьми. И не знали.
Леэло накрыла рукой ее руку.
– Разумеется, не знали.
Изола подняла глаза, полные слез.
– Я не думала, что он правда решится на это, Леэло. – Ее голос надломился, когда она начала плакать. – Я чувствовала себя ужасно, заставляя его оставаться одного. Там было так холодно. Если бы мы могли развести огонь, возможно, все бы обошлось. Но нельзя было рисковать, дым могли увидеть.
– Мне очень жаль, Изола.
Она кивнула, вытирая глаза.
– Кто-нибудь еще знает о домике?
Изола покачала головой:
– Нет. Как я уже сказала, мы не решались развести даже маленький огонь.
Леэло не нравилось заставлять Изолу снова переживать боль, но она должна была понять.
– Я не хочу тебя обидеть. Мне искренне любопытно. Почему ты не отправила его обратно, пока не растаял лед?
– Я пыталась. Он не захотел. Сказал, ему некуда возвращаться.
Леэло думала, что любовь к Изоле сделала его безрассудным.
– Но жители деревни на том берегу знали его имя. Наверное, там у него была своя жизнь.
Изола усмехнулась:
– Как, по-твоему, там живется инканту, Леэло? Думаешь, они устраиваются и ведут счастливую размеренную жизнь, как мы на Эндле? Мы же отсылаем их детьми. Если не находится кто-то, чтобы заботиться о них, они вынуждены жить как воры. Или того хуже. Может, Питер и знал кого-то, но у него не было семьи. Не было никого, кто любил бы его так, как я.
Леэло вздрогнула при слове «хуже». Что может быть хуже полного одиночества? Ей стало больно при мысли о Тейте, вынужденном красть еду или спать в холоде, но он говорил, что с ним все будет хорошо. Что бы мама ему ни сказала, Леэло должна верить, что это поможет ему.
– Но другие инканту не возвращаются, – тихо произнесла Леэло. – Значит, некоторым все же удается устроиться.
Разве что они все мертвы. Она отбросила эту идею, слишком ужасную для размышлений.
Изола немного смягчилась.
– Прости. Знаю, ты боишься за Тейта. И уверена, некоторые действительно попадают в хорошие семьи или осваивают торговлю и живут честно. Но Питер изменился. Он был совершенно сломлен, Леэло. Словно птенец, слишком рано выброшенный из гнезда и так и не научившийся летать. Я не могла не любить его. Не могла не пообещать, что он может остаться со мной. Хотя знала, что это не продлится вечно, что в итоге мне придется попрощаться с ним.
Леэло обнимала Изолу, пока та рыдала, прижавшись к ней, все еще такая ранимая спустя столько недель.
Леэло не любила Ярена. Даже не знала его. Ее не должно волновать, жив он или мертв.
Но глубоко в душе она знала, что виновата в его присутствии здесь. Она пела молитву для Тейта в запрещенное время, и Ярен услышал ее, каким бы невероятным это ни казалось. Если его найдут, то узнают и о ней. Ради матери она должна безопасно вывести его с острова, пока никто не узнал, что она сделала.
Когда Изола немного успокоилась, Леэло осторожно спросила:
– Ты знаешь, где хранится лодка? На которой переплывают инканту?
Покрасневшие глаза Изолы подозрительно сузились.
– Ты не слушала, что я говорила? Ты не можешь вернуть Тейта. Ты знала, что половина совета проголосовала за мое изгнание за помощь Питеру?
Леэло словно окатили ледяной водой.
– Что?
Изола горько усмехнулась:
– Верно. Они хотели вышвырнуть меня как инканту.
Леэло не знала, что сказать. Невозможно было представить, чтобы все избегали ее так, как Изолу. Если они почти изгнали ее за помощь инканту, то Леэло грозила куда большая опасность, чем она предполагала.
– Мне позволили остаться только потому, что я уже знаю… – Изола умолкла. – Не важно. Просто забудь об этом, Леэло. Тейт не
