Ядовитый сезон - Мара Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понимаю.
– Как нога? – спросила она. – Лучше?
– Чувствительность вернулась. Еще раз спасибо за помощь. – Он поблагодарил ее уже сотню раз, но решил, что шансы выжить повысятся, если быть благодарным. Он прекрасно помнил, как в прошлый визит она держала клинок наготове.
Она протянула ему еду и полный бурдюк воды.
– Я заберу пустые мехи и наполню их водой.
– Рядом есть источник? – Ярен не мог полагаться только на Леэло, доступ к воде был бы кстати.
Она кивнула:
– Да, тут поблизости несколько родников.
– Значит, яд озера не проникает в питьевую воду?
Леэло бросила на него взгляд:
– Полагаю, что нет.
– Верно. Иначе вы все были бы мертвы, – сказал он и тут же пожалел об этом. – Есть новости о лодке?
Она покачала головой:
– Нет. Послезавтра у меня выходной. И я смогу заняться поиском.
Ярен побарабанил пальцами по полу. Он понимал, что не может предложить помощь. Сомневался, что угонится за ней, нельзя было рисковать, чтобы его увидели. Но ему также не хотелось просто сидеть тут целыми днями и ничего не делать.
– Может, это прозвучит странно, но как думаешь, ты могла бы научить меня читать музыку? – спросил он.
Леэло моргнула, явно застигнутая врасплох.
– Зачем тебе это?
Он взял из стопки книгу и протянул ей.
– Я нашел это и захотел выучить песни. Просто чтобы скоротать время.
Она вырвала книгу у него из рук, словно он ее украл.
– Она не должна у тебя быть.
– Прости. Я не знал.
Он растерянно наблюдал, как она засовывает книгу в рюкзак.
– Это сборник песен эндланцев. Он не для чужаков.
Леэло явно разозлилась. Она смотрела на Ярена так же, как и при первой встрече – с подозрением.
– Я не из Бриклбери, – сказал он, отчаянно желая сменить тему.
– И?
– То есть да. Я чужак. Но я чужой и в Бриклбери. И почти ничего не знаю об Эндле.
– Но ты знаешь о наших песнях и насколько опасными они могут быть. Так почему хочешь их выучить?
Теперь он осознал, что его желание скоротать время таким образом прозвучало оскорбительно и невежественно. Но в душе он чувствовал, что дело было не только в этом. Остров был загадкой, а его непроизвольная реакция на него тем более. И хотя он негласно признал, что «магия» существует, но слово значило для него лишь что-то, чего люди пока не смогли постичь. Но, возможно, есть способ понять. В конечном счете у всего есть объяснение.
– Из любопытства, полагаю, – наконец ответил он. – Честно говоря, прежде я мало пел.
Она приподняла светлую бровь:
– Мало?
Он поморщился:
– Ладно, я вообще не пел.
– Никогда? – переспросила она, подняв уже обе брови.
Он помотал головой:
– Не то чтобы. Разве что случайную народную песню. Мама была самой музыкальной в семье, но это даже громко сказано. Она всегда пела нам перед сном или во время работы. Но у нас никогда не было инструментов.
– Что такое инструмент?
Возможно ли, чтобы она никогда не слышала игру инструмента? Что, если единственный известный эндланцам инструмент – это их голос?
– Флейта, – предположил он. – Или скрипка?
Она смотрела на него так, словно они говорят на разных языках.
– Может, у вас их нет. С помощью инструментов человек воспроизводит музыку. Флейта – это длинная труба, в которую нужно дуть. А скрипка из дерева, со струнами над отверстием… – Он умолк, видя, что она все еще не понимает.
– Если принесешь мне немного пергамента и угля, я смогу нарисовать их для тебя, – предложил он. – Но придется поверить мне на слово, что они создают прекрасную музыку.
– Ты сказал, что не из Брикл…
– Бриклбери. Деревушка неподалеку.
– Верно.
– Я из города под названием Тиндервейл. Он далеко отсюда, далеко от гор. Там все по-другому. В Бриклбери все друг друга знают. И суют нос в чужие дела. А в Тиндервейле я даже не знал ближайших соседей. Там так много людей, что кажется, будто они решили, что если невозможно знать каждого, то вообще нет смысла с кем-то знакомиться.
– Сложно представить, – тихо сказала Леэло, теребя выбившуюся из одеяла нитку, словно была смущена своей неопытностью.
– Я тоже не мог представить место вроде Бриклбери, пока не переехал сюда. Я прогулялся с девушкой, и потом все только об этом и говорили.
Леэло покраснела, все еще не поднимая глаз.
– Представь, если бы они увидели нас в этом домике.
Он улыбнулся:
– Думаю, у них лопнули бы головы от такого количества сплетен.
– Ты собираешься на ней жениться? – спросила Леэло, не глядя на него.
Ярен засмеялся, и она покраснела еще сильнее.
– Прости, – добавила она. – Это слишком личное.
– Вовсе нет. Я едва ее знаю. Она продает мед на рынке. Кстати, она с острова. Даже не знаю, почему я раньше об этом не подумал. Может, ты ее знаешь. Девушку зовут Люпин.
Леэло склонила голову набок.
– Я знаю только одну Люпин, но она уже старушка. Ты уверен, что она с Эндлы?
– Да. Но догадываюсь, что она могла сменить имя. У нее длинные светлые волосы, темнее твоих. И зеленые глаза.
Леэло покачала головой:
– На Эндле много девушек с такой внешностью. Когда она уплыла?
– Ей восемнадцать, как и мне. Так что шесть или семь лет назад.
Леэло задумалась.
– Раньше я не обращала особого внимания на тех, кто уплывал. К тому времени я пела уже много лет. Может, мама ее помнит.
– Это не важно. Как я уже говорил, я ее едва знаю.
Внезапно Леэло просияла:
– Значит, эта девушка нашла дом в Бриклбери? С кем она живет? Она здорова?
Ярен рассказал все, что знал о Люпин. И то, как Леэло ловила каждое слово, навело его на мысль, что она, возможно, довольно хорошо знает кого-то из инканту.
Когда он закончил, девушка выглядела счастливой и спокойной. Он хотел спросить ее об этом, но боялся снова сказать лишнее. Ему нравилось видеть ее улыбку.
Они какое-то время сидели в тишине, пока это не начало казаться неловким. Ярен пошевелился, и Леэло моргнула, глубоко погрузившись в раздумья.
– Я должна идти, – сказала она деловым тоном. – Как я сказала, послезавтра у меня свободный день и я смогу поискать лодку. Приду, когда смогу. Ты справишься до тех пор?
Он кивнул:
– Думаю, да. Но я очень хочу помочь. В конце концов, я тот, кто не должен быть здесь. Поэтому обязан все исправить.
– Понимаю, что ты не можешь сидеть без дела. Но поверь, прямо сейчас это лучшее, что
