Механик - Ольга Рузанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Марш наверх!!! – рычит она, – сука неблагодарная!..
– Нет, пожалуйста… отдай телефон…
– Пошла. Наверх. Быстро!
– Мамочка… умоляю… – реву я, – ты же его не знаешь… я вас познакомлю… он тебе понравится…
– Ты сама–то его знаешь?..
– Да, он самый лучший…
– Кто его родители… фамилия… возраст… образование… судимости…
– У него нет судимостей…
– Как его фамилия?!
Я замираю. О, Господи… Я не знаю… Даже не догадалась спросить…
– Анна?! – давит мама, – фамилия, дата рождения?..
– Я… я не знаю…
Она смотрит на меня, неверяще качая головой. А в глазах столько злости и разочарования, что я начинаю чувствовать себя ничтожеством.
– Боже… как у меня могла родиться такая дочь?!
Глотая слезы, я разворачиваюсь и иду в сторону лестницы. Практически наощупь поднимаюсь на второй этаж и слышу снизу:
– Я надеюсь, ты предохранялась?!
– Да, – отвечаю глухим голосом и открываю дверь в свою комнату.
– Потаскуха…
Закрываюсь изнутри на ключ, падаю в кресло и даю волю слезам. Я знала, что мама, узнав о Матвее, закатит скандал, но не представляла его масштаба.
Думала, заберет машину, потребует, чтобы я рассталась с парнем и помирилась с Давидом. Но чтобы поднять руку… Такого даже в самом страшном сне представить не могла.
Проплакав так до вечера, я засыпаю прямо в кресле, а просыпаюсь уже ночью от криков. Они доносятся не с дома, а с улицы. Подхожу к окну и выглядываю во двор.
Он залит ярким светом, потому что включено все уличное освещение. А за воротами на улице в свете фар внедорожника стоят мама, папа и Матвей. Оттуда и доносятся крики. И кричит мама. Та, которая всегда умела опускать людей, не повышая голоса. Одним только взглядом и хлестким словом.
Боже… Матвей не смог мне дозвониться и поэтому приехал сюда. К горлу поднимается болезненный ком, а из глаз вновь бегут слезы. Кидаюсь к двери, пытаюсь найти ключ, который оставляла в замочной скважине, но его там нет.
Быстро включаю свет, шарю на полу и только спустя минуту понимаю, что это родители меня заперли.
– Мама!!! – кричу охрипшим голосом, ударяю в дверь ладонью, – Мама–а!!!
Бросаюсь к окну, открываю его и, высунувшись на половину, ору:
– Матвей!!!
Он вскидывает голову и, вдруг, улыбнувшись, подмигивает. Чувствую, что подбадривает, успокаивает.
– Закрой окно! – рычит мама.
– Открой дверь! – отвечаю тем же тоном.
– Аня, вывалишься! Закрой окно! – просит Матвей, – все нормально…
Я возвращаю туловище обратно в комнату и впиваюсь в него взглядом. Несмотря на яркий свет фар, мне плохо видно его лицо. Не получается рассмотреть мимику и выражение глаз. Но поза его не напряжена, и это позволяет мне выдохнуть, потому что меньше всего я хочу, чтобы мама запугала его.
Спустя десять минут переговоров, Матвей поднимает голову к моему окну, посылает воздушный поцелуй, а затем разворачивается, садится в машину и уезжает.
Глава 14.
Заснуть получается только на рассвете. Остаток ночи я провожу, рыдая в подушку, а утром просыпаюсь от ощущения, что кто–то гладит меня по волосам.
– Анюта… уже полдень…
– Наташа?
Рывком сажусь на кровати, оглядываюсь по сторонам и прячу лицо в ладонях, когда вспоминаю события вчерашнего дня.
– Я тебе покушать принесла. Голодная? – заботливо интересуется Наталья.
– Да, – выхватываю взглядом мой завтрак на прикроватной тумбочке, – мне запрещено выходить?
– Да, детка. Мама строго настрого запретила тебе покидать комнату.
Я утыкаюсь лицом в согнутые колени и всхлипываю.
– Ну–ну… перестань сырость разводить… – поглаживая мое плечо, негромко проговаривает женщина, – Ань, чего натворила–то?..
– С Давидом рассталась…
– Рассталась?.. – хмурится она, – из–за этого тебя наказали?!
– Нет, Наташ… – шепчу я, – я другого парня встретила…
– Когда успела?! Ты же вот на днях у Давида своего ночевала!.. – замирает, округляя глаза, в которых мелькает догадка – не у него, да?..
Я качаю отрицательно головой.
– Ой, батюшки… Кто же он?..
– Он… простой парень… Не из наших… понимаешь?..
– Бедный?..
– Да нет… – уклончиво отвечаю я, – из рабочих он… автомеханик…
– Вот почему Лариса Сергеевна такая сердитая с утра была…
– Она дома?
– Уехала… сказала, по делам… – притягивая за плечи, наклоняется к уху, словно нас могут подслушивать.
– А папа?
– Папа дома, телевизор в гостиной смотрит.
В голову приходит одна мысль, я обнимаю Наталью и жалобно заглядываю ей в глаза.
– Наташ, принеси мой телефон, а…
– Телефон? А где он?
– Я… я не знаю… Мама забрала…
– Ой, Анют, как же я тебе его достану–то?!
Ну, да, она, конечно, права. Вряд ли мать оставила его на видном месте, а заставлять Наталью обыскивать ее кабинет немыслимо. Если родительница узнает об этом, домработница пойдет под суд.
– Наташ, ты специально его не ищи, но, если вдруг, увидишь где, принеси. Хорошо? Мне только один звонок сделать…
– Хорошо…
Женщина, тяжело вздохнув, поднимается и указывает на запеканку головой.
– Ешь, а то остынет…
Аппетита у меня нет, даже несмотря на то, что вчера я осталась без ужина. Ковыляю в ванную и в ужасе застываю у зеркала…
Опираясь руками на раковину, вглядываюсь в свое отражение. Воспаленная кожа щек со следами от маминых пальцев, веки, напоминающие два вареника, нездоровый блеск глаз
