Механик - Ольга Рузанова

таких же, как она, мажоров, вдруг осмелела и даже попыталась плеваться ядом.

С досады кусая губу, все же набираю ей. Не хватало, чтобы она начала звонить моим родителям.

– Ты в своем уме?! – зло цедит она в трубку.

– Ты о чем?

– Обо всем! Ты на глазах у всех садишься в тачку к какому–то мужику, а потом до тебя никто не может дозвониться!

– Он не какой–то мужик! Он мой парень, Маша…

– Ты с ума сошла?! – ее голос снижает тональность, – парень? Автослесарь?..

– Автомеханик… – спокойно отвечаю я, – что именно тебя смущает?

– Именно это и смущает… Твои родители знают?

– Я сама с ними разберусь…

По коже проходит неприятный озноб. До судьбоносного разговора остается все меньше времени, и лишнее об этом напоминание заставляет живот скручиваться от страха.

– Аня… я слышала вчера, когда ты уехала… Давид… он крыл тебя последними словами…

– Он был пьян…

– И очень зол…

Я сдержанно выдыхаю и, попрощавшись с подругой, отключаюсь. Давид, без сомнения, извлечет из вчерашней ситуации для себя выгоду. Виновной за наш разрыв сделает меня.

Остаток времени до вечера я просто бездельничаю. И впервые задумываюсь о том, насколько беспечный у меня образ жизни. Я учусь в престижном университете, езжу на дорогой машине, одеваюсь в брендовые вещи и даже не задумываюсь, откуда на это все берутся деньги.

Да, лимит моей карты, ежемесячно пополняемой мамой, был жестко ограничен, но на мне никогда не экономили.

И мне не нужно вставать каждый день ни свет, ни заря. Заниматься тяжелым физическим трудом, как Матвею. Думать, чем оплатить кредиты и жить, в прямом смысле слова, прямо на работе.

Разница между нами огромна, и в то же время ничтожно мала. Она состоит лишь в том, что мы с ним родились у разных родителей.

Ближе к вечеру, когда уходит Наталья, я выгоняю машину и отправляюсь на свидание с моим механиком. Прибываю на место ожидаемо раньше назначенного времени и решаю посидеть в машине и полистать новостную ленту.

Неожиданно распахивается пассажирская дверь, и на мгновение я зажигаюсь радостью, думая, что это Матвей тоже приехал чуть раньше.

Но она тухнет еще быстрее, чем загорелась. Рядом со мной опускается тело Давида.

– Что ты здесь делаешь?! – вырывается у меня.

Давид, скалясь во весь рот, смотрит на меня каким–то бешеным взглядом и молчит. От его улыбки становится не по себе.

– Давид…

– Ох–ре–не–ть! – склонив голову набок, наконец, выдает он.

– Как ты здесь оказался?

– Я ехал за тобой.

– Зачем?! – поглядываю незаметно на часы.

До приезда Матвея еще не менее пятнадцати минут. И я очень надеюсь распрощаться с Коганом до того, как он приедет.

– Поговорить, милая! Зачем же еще?! – восклицает парень, – ты же не отвечаешь ни на звонки, ни на сообщения!

– О чем поговорить?..

– Ну, как же… О тебе и твоем нищеброде…

– Закрой свой рот, Давид!

Его слова поднимают во мне волну ярости. Руки сами сжимаются в кулаки, а челюсти больно напрягаются.

Никому не позволю говорить о Матвее гадости!

– Не знал я, Анечка, о твоих пристрастиях… – ехидно улыбаясь, продолжает он.

– Выйди из машины! – рявкаю я, – сейчас же!

– Возбуждают маргиналы? – тихо смеется Давид.

Не сдержавшись, наотмашь бью его по лицу. Его голова дергается в сторону, а уже в следующую секунду он хватает меня за волосы и дергает на себя.

– С–сука… Значит, со мной ты девочка – целочка… А с этим хмырем трахаешься в подворотне!

– Пусти… – шиплю, пытаясь разжать его пальцы на своей гриве.

– Маман твоя знает, что ты с плебеем связалась?!

В этот момент дверь со стороны Давида открывается и в машину проникает крепкая мужская рука, пальцы которой тут же смыкаются на шее бывшего.

Все происходит так быстро, что он, не успев ничего понять, лишь выпучивает глаза и раскрывает рот, как рыба. Отпустив мои волосы, он послушно следует за рукой Матвея и уже скоро оказывается лежащим на асфальте между припаркованными автомобилями.

Я зажимаю рот ладонями и через открытую дверь наблюдаю, как мой механик, склонившись на Давидом, давит коленом ему на грудь. Тот хрипит, глядя на него расширившимися от ужаса глазами и внимательно слушает, что он ему негромко говорит.

Опомнившись, выскакиваю из машины и бегу к парням.

– Матвей! – встаю около них на колени и пытаюсь заглянуть ему в глаза.

Лицо его напряжено, на нем ни одной эмоции, и только во взгляде холодная ярость и желание убивать.

– Аня… – хрипит Давид.

– Матвей, пожалуйста… – кладу ладонь на его, сжимающее горло несчастного Когана, предплечье.

Он резко выдыхает, разжимает пальцы на его шее и, схватив его за ворот рубашки, поднимает на себя.

– Ты все понял?..

– Д–да… да…

Матвей поднимается на ноги и поднимает меня. Давид тоже вскакивает и, держась за горло, быстрым шагом идет к своей машине.

– У вас будут ох@енные проблемы! – выплевывает он через открытое окно и ударяет по газам.

– Он тебя ударил? – спрашивает Матвей, осматривая мое лицо.

– Нет. Схватил за волосы…

– Бывший твой?

Я молча киваю и, обхватив талию парня руками, прячу лицо на его груди.

Слова Давида еще звучат в ушах. А вдоль позвоночника струится холод. Кажется, только что, Матвей нажил себе смертельных врагов в лице моего бывшего и его родителей.

Настроение гулять по Набережной или идти в кино пропадает. Поэтому мы покупаем пиццу и едем в сервис.

– Там кто–то есть? –