Письма - Екатерина Сиенская

Божиих вопиять перед Ним за Вас, дабы даровалась Вам жизнь Благодати. Подумайте, отче, Вы можете с головы до ног омыться слезами и потом, которые милость Божия заставляет проливать за Вас Своих слуг. Не пренебрегайте ими, не отвечайте неблагодарностью на такую благодать. Посмотрите, как любит Вас Бог! Ни язык Ваш не в состоянии передать, ни сердце помыслить, ни глаз увидеть[289], сколь велики милости, которые Он хочет излить на Вас, дабы Вы освободили град души своей от рабского служения смертному греху. Будьте благодарны и признательны, дабы не иссяк в Вас источник преданности[290]. Ничего более не скажу. Будьте, будьте верны, смиритесь под крепкую руку Божию![291] Любите и бойтесь распятого Христа, укройтесь в ранах распятого Христа, будьте готовы умереть за распятого Христа! Простите мое неразумие и самомнение, побуждающее много говорить; меня извиняет любовь и стремление к спасению Вашей души. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией.

О том, что просил меня слуга Ваш, посланный ко мне...[292] Иисус сладостный, Иисус любовь.

ПИСЬМО 25 (29)

Госпоже супруге Бернабо Висконти[293]

Во имя распятого Иисуса Христа и сладчайшей Марии. Достопочтенная мать в Иисусе Христе! Я, Екатерина, слуга и раба слуг Христовых, пишу Вам в Его драгоценной крови, желая видеть Вас облаченной в одеяние самой пылкой любви, дабы Вы послужили средством и орудием примирения супруга Вашего со сладостным Иисусом Христом и с Его наместником, Христом на земле. Я уверена, что, если поселится в Вас такая добродетель, как любовь к ближнему, Ваш супруг не сможет не почувствовать ее жара. Так угодно первичной Истине, чтобы у Вас двоих был один дух, одно чувство и одно святое желание[294]. Вы не сможете добиться этого, если не будет в Вас любви.

Но Вы скажете мне: «Если нет у меня любви, а без любви я не могу этого добиться, то как мне обрести ее?» Скажу Вам, что любовь приобретается лишь любовью, ибо, кто хочет быть любимым, тот должен сначала полюбить сам, то есть иметь волю к любви. Когда возникнет у человека эта воля, ему надо открыть взор познания и увидеть, где и как обретается любовь. В самом человеке она обретается. Как так? Познав, что в нем самом нет бытия, видя, что сам по себе он не существует, человек познает и признает, что от Бога исходит бытие и благодать, укорененная в этом бытии, то есть все духовные и мирские милости и дары, которые Бог нам ниспосылает. Не будь нас на свете, мы не смогли бы получить благодать. Итак, все, что имеем мы и что приходит к нам, даруется неизреченной милостью и любовью Божией. Когда душа обретает и видит в себе огромную милость Божию, она поднимается и возрастает, рождается и возрастает в ней такая любовь и такое желание, что начинает она презирать и ни во что не ставить мир со всеми его наслаждениями. И я не удивляюсь этому, ведь таков закон любви: когда человек видит, что его любят, он тут же сам проникается любовью в ответ[295]. А полюбив, скорее предпочтет умереть, чем оскорбить того, кого любит. Он питается огнем любви, так как осознает, сколь сильно любим, когда видит себя тем полем и камнем, куда было вбито древо святейшего Креста. Вы хорошо знаете, что ни земля, ни камень не удержали бы Креста, и ни гвозди, ни Крест не удержали бы Слово, Единородного Сына Божия, если бы Его не удерживала любовь. Любовь Божия к нашей душе была тем камнем и теми гвоздями, которые удерживали Его.

Итак, вот способ обрести любовь. Теперь, когда мы нашли место, где обитает любовь, каким образом надлежит нам любить? О, досточтимая и нежнейшая мать, Он есть мерило и путь, иного пути нет. Его путь, который Он указывает нам, путь, которым мы должны следовать, коль скоро хотим света, хотим обрести жизнь Благодати, — это терпеть скорби, позор, насмешки, мучения, унижение и преследования и страданиями теми уподобиться распятому Христу. Он — непорочный Агнец, презревший богатство и власть мира сего. Хотя Он — Богочеловек, однако, как мерило и путь, Он стал исполнителем, а не нарушителем закона[296], и нас учит тому же. Он кроток и смирен — до такой степени, что не вырвалось из его уст ни единой жалобы. Он разъял Себя по щедрости любви Своей. Он вкушает наше спасение и наслаждается им, не ища и не видя Себя, но лишь славу Отца и благо людей. Он не избегает страданий — напротив, идет им навстречу. Великое дело — видеть сладостного и благого Христа, направляющего и пасущего весь мир; Сам же Он пребывает в такой нужде и бедности, что нет подобного Ему. Он столь беден, что у Марии не было пеленки, чтобы завернуть Своего Сына. В конце концов Он умирает нагим на Кресте, дабы одеть человека и прикрыть его наготу. Из-за совершённого греха человек стал нагим, утратил покров Благодати; потому-то Христос и лишает Себя жизни и облекает ею нас. Говорю: душа, нашедшая любовь в чувстве к распятому Христу, устыдится следовать иным путем, нежели путем распятого Христа. Она не захочет наслаждений, высокого положения, роскоши; напротив, возжелает уподобиться в этой жизни странникам или путникам, не помышляющим ни о чем ином, кроме как достичь своей цели. Ни благополучие, которое найдет она в пути, ни превратности судьбы не замедлят ее движения; если она мудрая странница, она мужественно идет вперед, влекомая любовью и стремлением к цели, которую жаждет достичь.

Хочу, чтобы и Вы поступали так же, нежнейшая мать и сестра в сладостном Иисусе Христе. Не смотрите на высокое положение, которое занимаете, ни на большое богатство и утехи, ни на возможные превратности судьбы или испытания, что могут выпасть на Вашу долю. Пусть ни удовольствие, ни страдание не отвлекает Вас; с мужественным сердцем ступайте по намеченному пути, неизменно услаждаясь добродетелью и перенося страдания ради распятого Христа, столь нежно учившего нас тому и другому. К вещам мира сего относитесь исходя из естественной потребности, а не из неуемной привязанности, ибо весьма неугодно Богу, чтобы Вы отдавали свою любовь тому, что меньше Вас. Это значит потерять свое достоинство, ведь человек уподобляется тому, что любит[297]. Если я люблю грех, то есть нечто, в чем нет бытия, то и я становлюсь ничем. Упасть ниже невозможно. Грех же происходит лишь оттого, что мы любим ненавидимое Богом и ненавидим Богом любимое. Следовательно, любя