Письма - Екатерина Сиенская

оказывается людям, укорененным в себялюбии, меняющим направление при малейшем ветерке. Все это происходит от недостатка света, от греховного мрака. Стало быть, необходим свет.

Я говорю, что мертвый не может хоронить мертвого, то есть умерший для Благодати не имеет ни дерзновения, ни силы погрести мертвого (грех ближнего своего), ибо и сам мертв, как он. Оттого он не хочет исправиться и не знает, как это сделать; видит, что сам охвачен тем же недугом, но не лечится. Не заботится он и о своем подданном, хотя видит, что тот болен. Тяжесть недуга, называемого смертным грехом, такова, что человек ничем не может помочь другому, если сначала сам не исцелится. Пребывая в смертном грехе, он обеднел, утратил богатство истинных, реальных добродетелей, перестав идти вслед за распятым Христом, — поэтому он и не в состоянии помочь бедному, лишившись, как я сказала, богатства божественной благодати. Из-за мрака он потерял свет и не видит порока там, где он очевиден. Вот почему творится несправедливость, а справедливости нет. Из-за недуга человек теряет силу святого и истинного желания, стремления к славе Божией и к спасению ближнего. Болезнь продолжает развиваться, до тех пор пока человек не обратится к врачевателю, распятому Христу, не извергнет в святой исповеди всю нечистоту из своих уст. Сделает это — обретет жизнь и здравие, нет — обречен на смерть, ибо, как было сказано, мертвый не может похоронить мертвого. Можно ли впасть в большую бедность, чем лишиться света, здравия и жизни? Не знаю худшего несчастья. Люди, которых оно постигло, не способны и не пригодны к управлению другими, так как не могут управлять собой.

Итак, надобно поступить, как указано выше, потому я и сказала, что хочу видеть вас истинными господами. Но, рассудив, что нельзя быть истинным господином, не умея управлять собой, то есть обуздывать собственную чувственность разумом, поведала я вам, какие огромные неприятности ожидают тех, кто, на свою беду, позволяет собственному убожеству властвовать им, вместо того чтобы самим собою распоряжаться. Остерегайтесь подобной участи. Отверзите, отверзите очи разума, не позволяйте ослепить себя беспричинному страху. Доверяйте слугам Божиим и полагайтесь на них, а не на нечестивых служителей дьявола, которые в попытках скрыть свое нечестие представляют вам то, чего нет. Не настраивайте против себя слуг Божиих, ибо, похоже, Господь скорее стерпит что угодно другое, но не оскорбление, поношения и бесчестие, которым подвергают Его слуг. Поступая так по отношению к ним, вы поступаете так по отношению к Христу. Подобные поступки влекут за собой неминуемую гибель. Дражайшие братья и господа, не допускайте, чтобы кто-либо поступал так — вы сами или кто-то другой; отсеките язык клеветнику, то есть осудите того, кто клевещет, и не верьте ему. Поступив так, вы совершите доброе дело, и многие поношения прекратятся. Но, похоже, из-за наших грехов мы еще не заслужили этого. Похоже, творится прямо противоположное, а именно: злым внимают, добрых презирают.

Я слышала, что протоиерей Монтальчино или кто-то другой вселил в вас подозрения; он делает это, дабы скрыть несправедливость, допущенную по отношению к аббату Святого Анфима, великому и совершенному служителю Божию[333], какого вот уже весьма долгое время не было в этих краях. Имей вы хоть немного света, вы не только бы не подозревали аббата, но и проявили бы к нему должное уважение. Итак, я прошу вас ради любви к распятому Иисусу Христу не препятствовать аббату, а поддержать, помочь, в чем нужно. Целыми днями вы сетуете, что священники и прочие клирики остаются без вразумления, а теперь, когда появились люди, желающие их вразумить, вы им мешаете и продолжаете жаловаться.

Относительно моего приезда с близкими мне людьми[334] в вас также вселили недовольство и подозрения, как мне сказали; не знаю, правда ли это. Но если бы вы были столь же дороги себе, сколь дороги мне и им, то не вселялись бы в вас и во всех прочих горожан с такой легкостью сомнения и страсти и вы закрывали бы уши, чтобы не слышать. Я вместе с другими стремилась и постоянно продолжаю стремиться к спасению вашему — как духовному, так и телесному, невзирая ни на какие трудности, обращая к Богу мои нежные и исполненные любви желания, обильно сопровождаемые слезами и воздыханиями, дабы не свершился над вами божественный суд, коего заслуживаем мы по нашему нечестию. Нет во мне достаточной добродетели, чтобы знать, как действовать иначе, нежели несовершенно; а вот те, кто совершенен и стремится лишь к славе Божией и спасению душ, поступают по-другому. Но неблагодарность и невежество моих сограждан не побудят меня вплоть до самой смерти оставить усилия, направленные на ваше спасение. Научимся же от славного апостола Павла, сказавшего: «Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим»[335]. Будем и мы поступать так же, последуем его правилу. Истина сделает нас свободными[336]. Я люблю вас больше, чем вы сами себя любите; и, так же, как вы сами, желаю вам мира и благополучия. Поэтому не верьте, будто я или кто-то из моих близких способен поступить иначе. Мы призваны сеять слово Божие и собирать урожай душ. Каждый должен проявлять усердие в своем деле. Нам же Господь поручил именно это дело, следовательно, нам подобает не зарывать талант в землю, а пускать его в оборот[337], иначе мы заслужим великое осуждение; надобно действовать в любое время и в любом месте и в отношении каждого человека. Господь взирает не на место или на человека[338], но на святые, истинные желания. В соответствии с ними и подобает действовать.

Я вижу, что дьявол огорчается из-за того, что потерял и еще потеряет по милости Божией в результате этого приезда. Я прибыла для того лишь, чтобы отведывать и вкушать души, вырывать их из рук дьявольских[339]. Я бы и тысячу раз отдала за это жизнь, будь у меня такая возможность. И потому я приеду и останусь по указанию Святого Духа. Пётр[340] сообщит вам лично главную причину, по которой я приехала и нахожусь здесь. Ничего более не скажу. Омойтесь в крови распятого Христа, если хотите жизни. Иначе нас постигнет вечная смерть. Не досадуйте, читая и выслушивая это, но будьте терпеливы, ибо это скорбь и страстное желание побуждают меня к многословию. Страстное желание, говорю я, вашего спасения и скорбь о нашем неразумии. Дай Бог, чтобы Божественный суд не лишил нас света познания истины. Ничего более не скажу. Пребывайте в святой и сладостной любви Божией.