Мето. Мир - Ив Греве

По возвращении я натыкаюсь на Аттика, который убирает в моей комнате.

Я улыбаюсь и залезаю в постель, а он говорит:

— Ты опаздываешь. Тебе нужно быть осторожнее. Я чую: ты что-то затеваешь… Мето, я всегда буду на твоей стороне, даже если придется умереть.

— Нет, Аттик, жить — наконец-то начать жить.

Оглушительно звонит будильник, и у меня нет никаких объективных причин, чтобы не выйти на утреннюю пробежку. Прежде чем стартовать, я проверяю обувь изнутри. Силы мало-помалу восстанавливаются, и я не позволяю себя обогнать. Когда мы возвращаемся в раздевалку, со мной никто не разговаривает, но я чувствую, что им не терпится сообщить мне скверную новость. На выходе Стефан набирается смелости и говорит:

— Ночью твой приятель снова заболел, и теперь он вне игры. Думаю, тебя это не удивляет. Слабакам здесь не место.

Я не хочу доставлять ему удовольствие и не прошу уточнить смысл выражения «вне игры». Лучше поговорю об этом с одним из Цезарей.

Я возвращаюсь в Дом для солдат, где по-прежнему царит оживление. Повернув за угол, я наблюдаю сцену наказания: двое солдат нещадно избивают третьего, а все сборище снисходительно наблюдает, отбивая руками такт. Мой конвойный хватает меня за руку и подгоняет. Хозяева уже меня ждут. Квирин произносит вступительную речь:

— Ты будешь весь день ходить за Элегием. Не отступай от него ни на шаг и внимательно выполняй инструкции. Этой ночью войска не на шутку разволновались, и хотя им дали успокоительное, кое-кто может представлять опасность. Задавай необходимые вопросы, но не рассчитывай на то, что будешь регулярно получать ответы.

Тут вмешивается Ахиллес:

— Твой план кажется мне надуманным, Мето: попросту не верится, что сверху тебе предоставили свободу действий. Может, лучше придумать сценарий попроще, чтобы заманить в ловушку Иеронима? Небольшой отряд группы «Э», ну и мы для подстраховки…

— Ахиллес, это не нам решать, — перебивает Квирин. — Мы должны выполнять приказы.

— Даже если это рискованно?

Командир выходит из комнаты, ничего не ответив. Остальные следуют за ним. Я остаюсь наедине с Элегием и, пользуясь случаем, спрашиваю:

— Что сделал тот парень, которого они мутузили в коридоре?

— Заснул на посту. Один из его напарников погиб. За ошибки здесь наказывают без промедления.

— Командует Квирин?

— Да, Ахиллес — его помощник. Он в курсе всех решений, ведь он должен будет заменить номер 1, если тот вдруг умрет.

— От чего? Разве Квирин болен?

— Все мы с возрастом дряхлеем: незалеченные раны, пересаженные кости ломаются, кровь портится, инфекции. Причин для преждевременной смерти хоть отбавляй. В коридорах не высовывайся и никому не отвечай. Первая остановка — склад боеприпасов. Это в тридцати метрах направо.

На этом коротком отрезке я получаю тычок локтем в живот и удар по затылку. Мы разминулись с группкой солдат, так что нельзя точно сказать, кто это сделал. Я оказываюсь в помещении, где хранятся гранаты, огнестрельное оружие, военная форма и ножи. Двое часовых стоят на посту у железной клетки с частыми прутьями и стеллажами, которые заполнены белыми ящиками. Качнув головой, мой проводник дает понять, что ни за что не скажет, что здесь хранится. Он приоткрывает дверь, чтобы проверить, свободен ли проход.

— В пятидесяти метрах справа — комната с картами острова. Пошли!

Помещение хорошо освещено. На стенах висят карты острова и Зоны № 17, на некоторых изображены места, которые мне не удается опознать. Другие карты свалены в кучу на широких столах. Мы здесь одни, Элегий молчит и, кажется, чего-то ждет. Открывается дверца, входит Ахиллес и обнимает меня.

— Я так долго ждал весточки от своего друга, что уже начал сомневаться: увижу ли перемены еще при жизни?

Он приглашает меня сесть на стол, а Элегий отходит в сторону, чтобы следить за дверью.

— Ровно три года назад, перед самым побегом, когда я еле-еле оправился от операций на костях, ко мне зашел Иероним. В тот день мы поклялись уничтожить Дом и покарать Юпитера. Мы должны были каждый по отдельности организовать восстание — он снаружи, а я изнутри. Я создал в войсках оперативную подпольную организацию, способную вступить в бой в нужный момент. Наконец-то он тебя прислал! Я почувствовал это, как только ты вошел: ты не похож на обычного исполнителя. Мне известна твоя биография, и я знаю, что ты умеешь рисковать. Мето, расскажи, что вы затеяли.

Я обрисовываю в общих чертах свой план, подробно останавливаясь на спорных вопросах. Что делать с противниками? Как убедить Мир, что остров перешел в черную Зону? Затем я добавляю:

— Сейчас благоприятный момент: Юпитер в коме, преемник еще не избран. Я хорошо знаю Ромула. Он нашел способ борьбы с Цезарями, которые хотят использовать Рема как свою марионетку. Я помогу ему победить, а потом…

— Ромул тоже заодно с нами? — с тревогой спрашивает мой собеседник.

— Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было, и верю, что он нам поможет.

— А я сомневаюсь. Власть и деньги меняют людей. Хорошенько подумай, прежде чем ему довериться. На карту поставлено слишком много жизней.

После минутной паузы он спрашивает:

— Ты подружился с кем-нибудь, пока был у пещерных мятежников?

— У меня там несколько близких людей. Остальные считают меня пособником Юпитера и предателем. Их трудно будет переубедить. Но скоро я встречаюсь с их командиром с глазу на глаз.

— Наедине? Это самоубийство.

— Я собираюсь усыпить остальных на время переговоров.

— Я хорошо знаю Кассия — того, кто сейчас именует себя Каабном. Помню, мы вместе играли в инч. Это человек чести. Я хочу участвовать в беседе и думаю, ты отправишься туда в одну из ближайших ночей. Держи нас в курсе.

Он смотрит на часы и прибавляет, поднимая руку в прощальном жесте:

— Элегий, отведи его домой через потайной ход — я хочу быть уверенным, что с ним ничего не случится. До скорого, Мето.

Мой проводник открывает стенной шкаф и влезает туда на четвереньках. Ход тесный и совершенно темный, я бьюсь о стенки затылком и плечами. Через пару минут Элегий замирает и шепчет:

— Мы на месте. Тебе осталось лишь толкнуть дверь.

— Что довело солдат до такого состояния?

— Так бывает всегда после заданий. Действие военных наркотиков проходит, и вновь появляются боли, во сне их преследуют галлюцинации, а в головах не смолкают крики. Через пару дней все придет в норму, и они снова будут готовы сражаться.

— Как ты это выдерживаешь?

— Только благодаря Ахиллесу и остальным — тем, кто вселил в меня надежду, а теперь и благодаря тебе. Как с нами связаться: во второй душевой кабинке, за трубой в двух метрах над полом, есть небольшое отверстие, которое соединяется с нашими казармами. Засунешь туда записку. Пока, Мето!

Похоже, члены группы «Э» сменили тактику: они оставили для меня место за ужином, и Стефан негромко спрашивает:

— Что ты собираешься делать у солдат?

— Правило номер 9, ребята! Я ничего не должен рассказывать.

— Но ты же разговаривал с Жан-Люком.

— Да, но не нарушая правил. Никогда. Все вы знаете, что я готовлю арест Иеронима и не смогу сделать это в одиночку. Цезари хотят проверить мой план, ведь хоть он и кажется им нелепым, они не желают упускать возможности сцапать вашего бывшего дружка. Понятия не имею, зачем он им так понадобился. А вы сами-то знаете?

Все отворачиваются.

Немного спустя меня вызывает к себе Цезарь 2. Не дожидаясь моих вопросов, он сообщает, что на рассвете Жан-Люк найден мертвым в своей комнате. Наиболее правдоподобной представляет версия самоубийства: под его кроватью были обнаружены пустые пачки из-под снотворного. Я прошу показать его тело, и, как ни странно, Цезарь тут же соглашается отвести меня в санчасть. Мой друг накрыт простыней по самую шею, и мое внимание привлекают темные пятна в уголках губ.

— Цезарь, эти следы… Такое чувство, что его заставляли пить, а он отбивался.

— Я это заметил, Мето. Мы сейчас выясняем, не покидал ли кто-либо из членов группы «Э» своей комнаты сегодня ночью… и не посещал ли он, к примеру, склад медикаментов.

— Надеюсь, вы отыщете виновного, — отвечаю я, стараясь говорить ровно. — Теперь мне можно вернуться, чтобы закончить приготовления? Завтра я представлю вам свой план.

— Иди, Мето, хотя я тут подумал, что этот склад медикаментов тебе хорошо знаком…

— Был знаком, но после возвращения к вам я туда ни ногой.

— Разумеется.

Я пытаюсь сосредоточиться на работе и привожу в порядок свои записи.

Убедить его в том, что скоро начнется восстание, призванное свергнуть власть Юпитера и Цезарей, и что он мог бы сыграть в нем ключевую роль.