Женщина в озере - Рэймонд Чандлер

Уэббер проворчал:

— Черт возьми, что здесь общего с вашим поведением в двенадцатом квартале Уэстмор-стрит?

— Это связано с делом Элмора. Джордж Талли расследовал дело Элмора, пока его не засадили за решетку по обвинению в управлении машиной в состоянии опьянения!

— Дело Элмора вел не я, и оно меня не касается, — накинулся на меня Уэббер. — И я не знаю, кто первый всадил нож в грудь Юлия Цезаря. Не уклоняйтесь от темы, черт вас побери!

— А я и не уклоняюсь. Дегамо в курсе дела Элмора, только он не любит, чтобы об этом говорили. Даже ваши парни из патруля — и те в курсе дела. Конни и Добс не имели других причин меня преследовать, кроме одной: я посетил жену человека, который расследовал дело Элмора! Когда они за мной погнались, у меня скорость была меньше двадцати пяти миль. Я попытался удрать, потому что с полным основанием предвидел, что они начнут меня избивать за то, что я там появился. И эту уверенность мне внушил Дегамо.

Уэббер быстро посмотрел на Дегамо. Синие глаза Дегамо безучастно разглядывали противоположную стену, Я продолжал:

— Я не ударял Конни по носу, пока он не вынудил меня угрозами пить виски и не ударил меня кулаком в живот, так что я облил весь пиджак. Не может быть, чтобы вы впервые слышали об этом трюке, капитан Уэббер!

Уэббер сломал вторую спичку. Откинувшись в кресле, он рассматривал свою узкую ладонь. Потом опять посмотрел на Дегамо:

— Что вы можете на это сказать?

— Черт возьми, — ответил Дегамо. — Эта ищейка попала на пару идиотов. Они глупо с ним пошутили — вот и все. А если он шуток не понимает…

— Значит, это вы послали Конни и Добса?

— Ну… я, — сказал Дегамо. — Я не знаю, к чему мы придем, если будем пускать к себе в город разных ищеек и позволять им ворошить старое дерьмо, лишь бы получить возможность выжать из пары старых идиотов приличный гонорар. Таких парней надо учить, и как следует!

— Значит, для вас это так выглядит? — спросил Уэббер.

— Вот именно, так и выглядит.

— Я размышляю, в чем нуждаются такие люди, как вы, — сказал Уэббер. — В данный момент, я полагаю, вы больше всего нуждаетесь в свежем воздухе. Будьте добры, лейтенант Дегамо, отправляйтесь-ка прогуляться.

Лейтенант медленно открыл рот.

— Вы имеете в виду… чтобы я закрыл дверь с той стороны?

Уэббер внезапно быстро наклонился, его острый подбородок был похож сейчас на нос крейсера.

— Будьте так любезны!

Дегамо медленно встал, на его скулах появились красные пятна. Он положил на стол плашмя свою большую ладонь и посмотрел на Уэббера. Некоторое время царило тягостное молчание. Потом он сказал:

— Ладно, капитан. Но вы ставите не на ту карту!

Уэббер не ответил. Он подождал, пока за Дегамо закрылась дверь, потом сказал:

— Вы полагаете, что сумеете связать дело Элмора полуторагодичной давности с убийством Лэвери? Или вы просто пытаетесь увести нас в сторону, хотя сами уверены в виновности жены Кингсли?

— Это дело было связано с Лэвери еще до того, как его пристрелили. Но, может быть, и не очень крепко, да и плохим узлом. Но при всех условиях связано настолько, что мне было над чем задуматься.

— Я несколько основательнее занялся этим делом, чем вы полагаете, сказал Уэббер холодно. — Хотя лично я не имею никакого отношения к делу о смерти миссис Элмор. Тогда я еще не был начальником следственного отдела. Если вы вчера утром и не были еще знакомы с Элмором, то за это время, должно быть, немало о нем узнали.

Я подробно рассказал ему все, что слышал, как от мисс Фромсет, так и от Грейсонов.

— Итак, по вашей теории получается, что Лэвери шантажировал доктора? — спросил он, когда я закончил. — И что это как-то связано с его убийством?

— Это не теория. Это не более как версия. Но с моей стороны было бы упущением пройти мимо такой версии. Отношения между Элмором и Лэвери могли зайти далеко и стать опасными, а могли быть просто соседскими и весьма поверхностными. Я же не знаю, может быть, они вообще ни разу ни говорили друг с другом. Но если в деле Элмора все чисто, то почему он так остро настроен против всякого, кто проявляет к нему интерес? Может быть, арест Талли, когда он расследовал это дело, — чистая случайность. Может быть, случайность, что Лэвери застрелили до того, как мне удалось поговорить с ним вторично. Но то, что двое ваших людей сегодня охраняли дом Талли, готовые задержать меня, если я там появлюсь, — это уже не случайность!

— Это я признаю, — сказал Уэббер. — И не считаю этот вопрос исчерпанным.

Желаете предъявить обвинение?

— Жизнь слишком коротка, чтобы имело смысл предъявлять обвинения полиции.

— Тогда забудем об этом, — сказал он, — и приобщим к нашему жизненному опыту. Поскольку, как я установил, вас даже не зарегистрировали в тюремной книге, вы можете в любой момент ехать домой. И будь я на вашем месте, я бы предоставил капитану Уэбберу заниматься делом об убийстве Лэвери, а также связью между этим убийством в делом Элмора.

— Тогда, может быть, и связью между этим убийством и некой женщиной по имени Мюриэль Чесс, которую выудили из озера Маленького фавна?

Он высоко поднял брови.

— Что вы хотите этим сказать?

— Лишь то, что вы, возможно, слышали о ней под другим именем. Если предположить, что вы ее знаете, то тогда под именем Милдред Хэвиленд, медсестры доктора Элмора. Это Милдред в известную вам ночь уложила в постель миссис Элмор, а позднее — ту нашли мертвой в гараже. И если в этой внезапной смерти было что-то нечисто, то медсестра должна была бы знать об этом. А потом ее либо подкупили, либо припугнули, и она уехала из города.

Уэббер взял две спички и сломал их. Его маленькие серьезные глаза были неотрывно устремлены на мое лицо. Он ничего не сказал.

— И это тот пункт, — продолжал я, — где мы действительно сталкиваемся с причинной связью, единственной, которую я во всей картине вижу четко. Милдред Хэвиленд встретила в Риверсайде в одном кафе человека по имени Билл Чесс. У нее были веские причины выйти за него замуж и поселиться в горах, у озера Маленького фавна. Однако это озеро — владение человека, чья жена имела интимные отношения с Лэвери, который, со своей стороны, нашел труп Флоренс Элмор. Одно это уже можно назвать совпадением, причем не случайным. Может быть, оно и случайное, но в этом есть зацепка. А все остальное лишь отсюда исходит.

Уэббер встал и подошел к холодильнику. Он дважды заполнил бумажный стаканчик водой и выпил обе порции. Потом задумчиво смял стаканчик в руке, скрутил из него шарик и бросил в металлическую корзинку для мусора. Подошел к окну и посмотрел на бухту. В порту горели огни… Он медленно вернулся, сел за стол и провел рукой по лицу. Было ясно, что он принимает какое-то решение. Он медленно произнес:

— И все-таки я не могу понять, какой смысл связывать все это со старой историей полуторагодичной давности.

— Что ж, я согласен, — сказал я. — Большое спасибо, что вы уделили мне столько времени. — Я встал, собираясь уйти.

— Подождите минутку, — сказал Уэббер. — Если уж мы вынуждены в связи с этим вернуться к делу Элмора, то давайте вытащим его на белый свет и внимательно рассмотрим.

— Самое время это сделать, — ответил я и снова уселся.

Глава 28

Уэббер спросил:

— Чего вы хотели добиться от Талли, когда сегодня вечером направились в его дом?

— Он нашел какой-то след, касавшийся смерти Флоренс Элмор. Ее родители наняли его, чтобы он расследовал это дело, но он так никому и не сообщил, в чем заключалась найденная им улика.

— И вы думали, что он расскажет вам? — с иронией спросил Уэббер.

— Во всяком случае я хотел сделать попытку.

— А может быть, вы заинтересовались этим только потому, что Дегамо грубо вел себя с вами и вы надеялись с ним рассчитаться?

— Возможно, это тоже сыграло известную роль.

— Этот Талли — жалкий маленький шантажист, — сказал Уэббер презрительно. — И не только в данной истории. Чтобы от него избавиться, был хорош любой способ. Но я вам скажу, чем он располагал: у него была туфля, которую он украл с ноги мертвой миссис Элмор.

— Туфля?

Он слегка улыбнулся.

— Да, туфля, бальная туфля. Ее позднее нашли у него в доме, где он ее спрятал. Зеленая бальная туфелька, с каблуком, украшенным несколькими маленькими камушками. Изготовлена одним сапожником из Голливуда, который делает туфли для театральных постановок и так далее. Теперь вы можете спросить, что же в этой туфле было важного?

— Что же в этой туфле было важного, капитан?

— У нее было две пары таких туфель, совершенно одинаковых, заказанных одновременно. Это — не редкость, так часто делают. На случай, если одна раньше сносится, либо какой-нибудь невежа наступит своей даме на ногу. — Он сделал паузу и рассмеялся. — Но эта, вторая пара, так никогда и не была в носке.