Современная мадонна - Шэрон Кендрик

Ее тон начинал выводить его из себя. Хотелось схватить ее и потрясти хорошенько. Но, возможно, он сам себя убеждал, что ему хотелось этого.

— Знаешь, ты относишься ко всему слишком легко! — раздраженно заметил Роури.

— А как еще я могу относиться? Что было, то было! Мы ничего не можем с этим поделать. И, пожалуйста, перестань вести себя так, словно ты страшный волк, а я невинная овечка.

— Но именно так я себя чувствую!

— Это ни к чему! Я знала, что делала. И ты тоже.

— Но я обычно не…

— А я никогда! — вспылила она. — Однако в какой-то момент мы оба повели себя так, как не повели бы в нормальной ситуации. Ну и что? Люди иногда поступают безрассудно! И знаешь, Роури, это одна из тех вещей, которые и делают нас людьми. Не смотри, пожалуйста, так мрачно! Пойдем лучше куда-нибудь поедим, хорошо?

И, как уже не раз случалось с ним с тех пор, как Энджел вошла в его квартиру и в его жизнь, Роури на мгновение лишился дара речи.

Глава одиннадцатая

Энджел влетела в столовую и уселась напротив Роури, который кормил Лоркана в окружении утренних газет и тарелок с едой. Она была очень бледна.

— Ну, догадайся, что я тебе скажу? — заговорила она. — Я не…

Мысли Роури витали где-то очень далеко. Ему совсем не хотелось возвращаться на работу на следующей неделе, тем более что вчера они нашли дом ее мечты. Дом, на который он и не взглянул бы, если бы не Энджел.

— Что «не»? — с отсутствующим видом спросил он.

— Не беременна, конечно! — выкрикнула она и разразилась потоком слез.

Как ни странно. Роури хорошо умел обращаться с плачущими женщинами. Но одно дело женщина, которая рыдает из-за того, что всадила нож в своего любовника, или женщина, которую задержали с пятьюстами граммами марихуаны, и совсем другое — несчастная Энджел, так трогательно размазывающая слезы по лицу крохотным платочком.

И непонятно, что делать ему: то ли бросить недокормленного Лоркана, который, конечно, сразу поднимет крик, и подойти к ней, обнять, успокоить, то ли произносить какие-то слова утешения через стол.

Но не успел еще Роури решить, как ему поступить, Энджел вдруг злобно накинулась на него:

— Полагаю, теперь ты счастлив?

— Счастлив? — Нет, никак нельзя было назвать счастьем ту ноющую боль, что появилась где-то внутри него. Он горько усмехнулся: — Ну, разумеется, я просто вне себя…

— Но ты ведь теперь совершенно свободен!

— Я думаю, это только один из возможных вариантов оценки того, что произошло.

Лучше бы он этого не говорил! Энджел так отчаянно зарыдала, что даже маленький Лоркан вздрогнул и на мгновение оторвался от своей бутылочки.

— Ты не хочешь чаю? — спросил Роури. Если бы только он не был сейчас занят ребенком!

— Я не хочу никакого чая! — выкрикнула она и снова заплакала.

Он решил оставить ее в покое, пока не закончит кормить Лоркана. Все равно такую бурю эмоций лучше было выплеснуть, чем держать в себе. Потом он отнес ребенка наверх, поменял подгузники и положил его в новую прогулочную коляску. Чтобы развлечь малыша, Роури включил музыкальную игрушку с рыбками. В очень маленьких детях хорошо то, думал он, спускаясь вниз в поисках Энджел, что они хоть и переворачивают вашу жизнь с ног на голову, но все-таки большую часть времени спят!

Энджел все еще была в столовой. Она тихонько всхлипывала, но явно была спокойнее, чем несколько минут назад. Роури приготовил свежий крепкий чай, намазал маслом тосты и поставил все перед ней.

— Ешь, — велел он.

— Я не буду…

— Ешь, — повторил он, чувствуя непреодолимое желание защитить ее и заботиться о ней.

Она послушно съела тост, выпила чаю, и ей стало заметно лучше.

— Прости меня, — сказала она.

— Ничего страшного. — Он внимательно посмотрел на ее бледное лицо. — Скажи, так бывает каждый месяц?

Энджел взглянула на него, испытывая страстное желание запустить в него чем-нибудь тяжелым. Как можно быть таким бестактным? Таким глупым?

— Конечно, нет, — ответила она и вздохнула: — Просто последнее время было очень напряженным.

— Да. — Роури, не отрываясь, смотрел на нее. Боже, он мог бы сидеть так целый день. Слезы уже высохли, не оставив никаких следов на ее лице. Энджел казалось такой маленькой, такой хрупкой и беззащитной. Если честно, он был действительно рад, что она тогда не забеременела.

По крайней мере, теперь они могли начать все сначала. Только на этот раз им следует быть разумнее.

Энджел краешком глаза наблюдала за ним, пытаясь угадать, что происходит у него в голове, но чувствовала себя такой несчастной, что не решалась прямо спросить его. Если бы он обнял ее или сделал хоть что-нибудь, вместо того чтобы просто сидеть и разглядывать ее, словно под микроскопом…

А Роури, откинувшись на спинку стула, мечтал о том, чтобы подхватить ее на руки и отнести в кровать, он жаждал повторить все снова. Он даже начал считать, когда будет прилично с его стороны предпринять попытку сближения.

И вдруг он замер.

Да о чем же это он думает?

После того, что она сказала ему, строить планы обольщения? Да как он мог позволить себе даже мечтать о чем-то так поспешно и так безжалостно?!

Сначала Чад, решив во что бы то ни стало вынудить Эиджел отдаться ему, налетел на нее, как ураган, не подумав о том, что она эмоционально была совсем не готова к совместной жизни.

А он сам… Он позволил желанию взять верх над разумом. Разве могла она устоять перед его страстью и его опытностью?

Он безумно хотел Энджел и не сомневался, что сможет сделать так, что она тоже захочет его. Но больше он не хотел принуждать ее. Энджел Мандельсон должна сама принять решение. Если она тоже хочет его, ей придется найти способ дать ему почувствовать это.

Он поднял взгляд и увидел широко открытые изумрудные глаза, в которых можно было утонуть безвозвратно.

— Я уберу здесь, — сказал он, — а ты пойди отдохни, освежись. Когда Лоркан проснется, мы пойдем с ним гулять.

Через два дня они переехали в новый дом.

— Здесь есть все, чего только может пожелать семья, — сказал агент по недвижимости, который уже сломал себе голову, пытаясь понять, что за отношения связывали Роури и Энджел.

Конечно, по долгу службы агент был склонен к преувеличению, но это, действительно, был дом, о котором она мечтала. Пол в холле выложен изразцами. Здесь достаточно места, чтобы поставить вешалки для шляп. Широкая деревянная лестница вела наверх. Кухня тоже большая, со старинной английской кухонной плитой.