Мост Вечности - Катерина Сергеевна Снежная

– Моя мама была таухуа.

– Тогда должна понимать, как все было.

– Что потом?

– Ничего. Он получил ее, красиво ухаживал, сломал жизнь ее жениху, разрушил карьеры родителей. Плата за все была с его точки зрения приемлемой. Она сказала «да».

– И стала такой, как все?

– Нет. Не стала. У Летти было редкое заболевание. Безопасный обмен возможен лишь при здоровой сильной Ци. Наша не подходит для арктиков, и когда он начал ее покрывать, у бедняжки буквально за пару раз съехала крыша. Мы как-то пришли к ним на какой-то прием, а она вышла к гостям с руками, полными дерьма, раздавала подарки. Могла танцевать голой в парке средь белого дня. Одним словом, плохо закончилось.

– Она умерла?

Злата кивнула.

– Он долго не мог себе простить. С тех пор один.

– А расскажи про цветок Силы. Что это вообще?

После случившегося в шаттле нам и поговорить-то с Ниршаном было некогда, все так быстро произошло, что игра в шахматы в Риме сутки назад казалась чем-то давним. Будто случилось неделю назад.

– Знаешь, у арктиков сложная система зачатия. Чтобы жениться и завести потомство, они должны отдать часть Ци своей женщине. Та обязана ее принять и вернуть, после этого случается свадьба. Они уже потом оплодотворяют эту Ци силой, снова отдают ее жене. Как залог будущей бессмертной жизни, и та ее носит до тех пор, пока не родит.

–А потом?

– Ци переходит в бессмертного, а со следующим ребенком, все вновь повторяется.

– Странно.

– Мне кажется, – Злата грустно улыбнулась. – Думаю, это их семена бессмертия. Без них они были бы обычными людьми.

Злата знала намного больше, чем обычный человек. Она жена арктика и, наверное, будет защищать их. Так что назвать ее своей нельзя. Но она человек. Одна из нас. Можно ли доверять ей? Я думала об этом и, в конце концов, рискнула.

– А ты слышала что-нибудь про Мост Вечности?

Та с удивлением посмотрела на меня, чуть качнулась, повела бровями.

– Смотрю, ты много знаешь для студентки, Максима.

– Слышала от Ниршана, – врать легко, особенно во благо человечества.

– Мост Вечности, зазор между бытием и небытием. Говорят, это место, которое создает Человечество своим сознанием. Пока есть мы, будет зазор. Исчезнем мы, исчезнет и он. И в этом разница между нами и всем остальным живым миром на Земле. Китайцы называют его Великим Пределом, северные народы – Урайни Саг, христиане – Логос.

Она замолчала.

Связь между Мостом вечности и Логосом казалась существенной. Ведь «Логос» – это вовсе не «Слово», как думает большинство людей. С греческого «Логос» переводится как числовое соотношение. Если более точно, это то, что управляет связью, пропорцией, исчислением природной совокупности вещей в природе. Не отдельные числа, а исчисляемые, например «один к одному». Гармоничное отличается от гармонии, как исчисляемое от числа. Если бы люди знали больше о таких простых вещах, они были бы счастливее. Ее слова зацепили что-то внутри, будоражили, звонили по мне.

Вспыхнула искра открытия, чего-то, что прячется от осознания, проскользнуло для меня и исчезло. Идея, которая порой внезапно приходит в голову и, если ее не ухватить, пропадает без следа, а ты потом пробуешь вспомнить, но не можешь. Мы с арктиками не гармоничны, не подходим пропорциями, не складываемся в единое. И в этом наша трагедия.

– Здесь все пишется, – произнесла Злата и выразительно замолчала, после того, как я кивнула.

Больше мы не говорили на серьезные темы, в основном развлекая себя безобидной болтовней. А спустя неделю Злату и Татьяну Савскую отпустили. Мне пришлось остаться одной. Это было началом. Ад только отворял свои ворота. И ничего хорошего в этом не было.

Варианты

Процессуально неоформленный допрос никогда не имеет доказательного значения. Так же как не имеет значения и признание обвиняемого, если оно добыто путем угрозы, насилия или любым другим незаконным методом. Все это знали, и Ниршан и Гуй Ли. Но правило действовало во внутреннем кодексе арктиков, только в том случае, если подозреваемый (даже не обвиняемый) не был шептуном.

Ниршана передергивало и вымораживало каждый раз от методов Гуй Ли. Тот, вне зависимости от того, касалось это выбора времени или места для допроса, подготовки материалов или очных ставок, нарушал все мыслимые и немыслимые границы. Казалось, ему нравится истязать девчонку. И от этого в душе Ниршана рождалась черная ярость, бешенство от невозможности помочь ей и ощущения беспомощности, так как его руки были связаны.

Обычно линия поведения следователя, очередность вопросов и предоставление доказательств, выбирались для как можно быстрого установления психологического контакта с подозреваемым. Обычно.

Разговоры резво закончились, началось давление. Самого отвратительного толка. Он не пытался освежить ей память, помочь вспомнить, чтобы установить факты, нет, Гуй Ли выбивал из Максимы показания. И Ниршан понимал, почему тот не хотел слушать. Ведь любому следователю известно, что ответы на вопросы хуже устанавливают картины произошедшего, чем простой свободный рассказ. Гуй Ли не хотел правды, только показаний.

В этот раз ее привели в допросную в грязной майке и босую. Ниршан с растущим в душе негодованием, мысленно отмечал следы побоев на лице девушки, засохшие царапины на руках и исхудавших плечиках. Волосы были нечесаны, взъерошены в немыслимые колтуны. Выглядела она изрядно помятой.

– Приступим, – как обычно сладкоголосо начинал Гуй Ли. – Мне сказали, ты хочешь в чем-то признаться. Надеюсь в том, что ты шептун?

Сегодня этот ублюдок наряжен в лучший костюм, свеж как жених и выбрит как последняя сволочь. Готовился к отчету для Совета и явно старался.

– Нет, – она подняла усталый взгляд, и оскалилась здоровой частью рта. – Хотела узнать: если подозреваемый – родственник арктика, его отстранят от ведения дел?

Глупый вопрос. Бессмысленная попытка привлечь внимание. Зачем? Ниршан слышал, как последний час в камере Максима, устав бесноваться, осела у двери. Лежа, она била по ней ногами и кулаками. Долбала и долбала, пока не иссякли силы. Пока Гуй Ли не насладился сполна.

– Стоит ли тратить время? Признайся уже, что ты дочь Турина. Все доказано экспертизой. Тебе нужно перестать тратить время. И все закончится, – Гуй Ли очень хотелось пойти на Совет с ее признанием.

Она диковато закинула голову, посмотрела в потолок, упорно рассматривая лампы, раскачиваясь.

– Так сложно ответить?

– Максима, давай я тебе расскажу, что будет дальше, – сегодня Гуй Ли был добр. – Ты думаешь, физическое давление прекратится? Дальше стол и выкачивание Ци, пока у тебя сил не останется даже на то, чтобы сходить на толчок по нужде. Тебя принесут в камеру, и там ты начнешь сходить с ума. Зачем тебе это?

От его слов она истерично рассмеялась, сильно закашлялась, так что согнулась пополам, чтобы не лопнуть со смеху.

– Давай, – согласилась, демонстрируя полное отсутствие страха.

Гуй Ли принял такое поведение за отрицание, за определенное помутнение рассудка. Разве кто хочет выкачивания Ци?