Венецианская маска - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк-Антуан позволил ему уйти, вложил шпагу в ножны и накинул свой плащ. Он поднялся по ступенькам маленького мостика, — задержался наверху, чтобы, опершись на перила, перевести дыхание и осмотреть канал. Лунные блики плясали на успокаивающейся ряби от падения мессера Оттолино. Они были единственным свидетельством его пребывания где-то под этой кажущейся маслянистой поверхностью.
Призывный крик гондольера разорвал тишину, и неожиданно появившийся фонарь возвестил о гондоле, выплывающей из-за угла, Марк-Антуан не спеша удалился и дошел домой без других приключений.
Глава XIX. ЗАЩИТА
На следующий день, зайдя в кафе Бертази, что стоит при входе на Пьяцца, где Марк-Антуан был известен и хорошо принят, он застал там оживленного майора Санфермо, который заставил его пожалеть о столь раннем расставании предыдущей ночью, развлекая его отчетом о веселых похождениях в Ла Беата. Они танцевали до рассвета, а на пути домой их поджидали и другие развлечения. У моста Св. Моисея они встретили стражей ночи с телом человека, которое они выловили из канала под мостом.
— Как вы думаете, кто это был? — спросил его Санфермо.
— Этого задиристого фехтовальщика мы видели в ложе Ла Фенис с Леонардо Вендрамином. Думаю, вы назовете имя Оттолино.
Рот Санфермо нелепо растянулся в удивлении.
— Черт возьми! Откуда вы это знаете?
— Причина простая. Я сам его отправил туда.
Санфермо был ошеломлен этим сообщением, сделанным с самым невозмутимым видом. Затем гневный блеск догадки вспыхнул в его глазах.
— Силы небесные! Вы хотите сказать, что на вас напали?
Марк-Антуан сделал краткий отчет о происшедшем и добавил:
— Я пришел сюда, разыскивая вас, чтобы рассказать вам об этом и спросить, что же мне теперь делать?
— Делать? Клянусь, вы сделали все, что требуется.
— Но стражи ночи будут искать убийцу.
— Они, скорее, будут удивлены тем, что нашли лишь одного. Таков конец всех подлецов, подобных Оттолино. Человек, которого кормит шпага… Сами знаете.
— Не забывайте, что один из них ушел.
— Понимаю. И вы ожидаете, что он выступит свидетелем? — улыбнулся Санфермо.
— Но есть еще Вендрамин. Он-то будет знать, чья рука убила Оттолино.
— И, конечно же, он пойдет и расскажет стражам ночи, объяснив им, когда они его спросят, что это он послал Оттолино и другого негодяя убить вас. Дорогой мой Мелвил! Вы волнуетесь без необходимости. Для вас это дело закончено, притом закончено удачно. Что на этом не закончилось — так это преступные намерения Вендрамина, — майор стал серьезен. — Этот безжалостный негодяй так просто дело не оставит. Дайте мне кое-что обдумать. А тем временем примите меры предосторожности, особенно по ночам.
— Вы можете рассчитывать на это, — сказал Марк-Антуан.
С этими намерениями Марк-Антуан и прибыл во французское представительство, где, ворвавшись в кабинет посла, выслал Жакоба из комнаты.
— Черт побери, в чем дело сейчас? — проворчал Лальмант.
— Дело в черте. Моя жизнь под угрозой.
Лальмант вздрогнул.
— Тьфу ты, черт…
Затем на его широком лице появилась усмешка.
— Нам желателен предлог для враждебности в настоящий момент. Было бы здорово, если бы депутат Камиль Лебель был убит в Венеции.
— Премного вам обязан, Лальмант. Если Бонапарту нужен такой предлог, я предпочту выжить, чтобы добыть его. Мне же интересно узнать, сколько еще вы намереваетесь откладывать с принуждением Леонардо Вендрамина служить вам?
Лальмант увидел в этом упрек.
— Вы полагаете, что настало время заставить его замолчать? Что он действует во вред нам своим бурным выступлением за вооруженный нейтралитет? Как видите, я информирован о происходящем в Большом Совете. Но вы ошибаетесь. Пройдет немало времени, прежде чем государство вооруженного нейтралитета сможет причинить нам беспокойство. А нам уже очень скоро понадобится предлог для агрессии, и в государстве вооруженного нейтралитета не составит труда найти таковой.
Его умные глаза смотрели на Марка-Антуана, ожидая возражений. Поскольку возражений со стороны этого предупредительно вежливого джентльмена не последовало, посол продолжал:
— Вот письма Бонапарта, которые вы еще прочитаете. Мантуя не сможет продержаться долго. Стоит ей капитулировать, и мы будем в совершенно ином положении.
Марк-Антуан бегло просмотрел письма. Они были короткими и точными, как и все депеши генерала Бонапарта.
— А новая австрийская армия под командованием Элвинзи? — спросил он.
— Вы же читали, что он утверждает. Силы Элвинзи преувеличивают в Венеции. Он будет разбит также легко, как и Уормсер до него или Болье до Уормсера. Единственное, чего мы опасаемся, так это того, что вооруженная в полном объеме Венеция объединится с Австрией. Это мечта англичан. Но это нам не грозит, пока дожем Венеции является бесхарактерный Манин. Поэтому в любом случае нам выгодно, чтобы Вендрамин отстаивал вооруженный нейтралитет. Я буду молиться, чтобы Сенат послушался его.
Для Марка-Антуана тревожная ирония заключалась в том, что усилия, которые делали Вендрамина в глазах графа Пиццамано защитником и спасителем страны, теперь становились именно теми усилиями, которые приветствовались врагами Венеции, потому что делали ее уязвимой для их замыслов.
Лальмант прервал течение его мыслей.
— Но что вы говорили об угрозе вашей жизни?
— Я рад, что это вызвало у вас определенный интерес.
Он рассказал Лальманту о дуэли с Вендрамином и о последовавшем ночном продолжений этой истории.
Посол побагровел от негодования. Ярость его не была показной. Со времени дела Терци его отношения с мнимым Лебедем неизменно становились сердечнее.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? Чем я могу помочь вам? — спросил он.
— Ничем, пока политика не позволит вам сделать того, что я попрошу. Я буду предупреждать вас и делать все сам.
Отвечая на немой вопрос посла, он добавил:
— Я предполагаю воспользоваться средствами, которыми вы обладаете, чтобы связать Вендрамина.
Лальмант сразу понял.
— А, это! Но это может оказаться затруднительным.
— Для меня это не более затруднительно, чем оказаться жертвой убийства Проявите немного гуманности, Лальмант.
— Мой дорогой друг! О, мой друг! — охваченный участием, Лальмант вскочил на ноги. — Подумать, что я бессердечен!
И в самом деле, столь сильной и очевидной была его искренняя тревога за судьбу Лебеля, что он пришел в конце концов к вопросу о том, действительно ли гражданину депутату необходимо задерживаться в Венеции.
Марк-Антуан возмутился. Неужели Лальмант полагает, что он будет спасаться от опасностей бегством? А что касается его деятельности в Венеции, так его работа еще и не начиналась. Это произойдет, когда наступит кризис.
— В любом случае, как я могу уехать, пока меня не отозвали? — он взял свою треугольную шляпу со стола. — Есть только один путь. И я воспользуюсь им.
Его гондола несла его к дому в богатом районе Венеции, где квартировал Вендрамин. Последнего не устраивали дома в Сан-Барнабо, построенные государством для обедневших патрициев. Здесь, на втором этаже прекрасного дворца, он обитал в относительной роскоши, которая была необъяснима для тех, кто знал его истинные средства.
Пожилой слуга в незамысловатой ливрее открыл на стук Марка-Антуана и подозрительно осмотрел его.
— Сэр Леонардо Вендрамин? — спросил Мелвил.
— Да, он живет здесь, — откликнулся человек с заметным акцентом. — Чего вы от него хотите?
— Удовольствия небольшой дружеской беседы.
Следя за входом, слуга сделал полоборота и позвал:
— Сэр Леонардо, здесь вас спрашивает какой-то господин.
Дверь распахнулась. Появилась высокая фигура в парчовом халате малинового цвета, домашних туфлях и с закутанной шарфом головой. Правый рукав халата висел безвольной пустотой.
Он двинулся вперед, вытягивая шею, чтобы увидеть пришедшего. При виде Марка-Антуана его лицо густо покраснело.
— Что вам угодно? Кто просил вас приходить сюда?
Марк-Антуан прошел в узкий коридор. Чтобы помешать захлопнуть перед своим носом дверь, он предусмотрительно уперся ногой в край двери.
— Мне надо поговорить с вами, Вендрамин. Это безотлагательно и очень важно для вас.
Он произнес это тоном джентльмена, разговаривающего с непослушным лакеем, и с соответствующим выражением лица.
— Вы можете поговорить со мной где-нибудь в другом месте. Я не принимаю…
— Нет. Я могу понять это, — твердый взгляд Марка-Антуана метнулся на слугу, чья поза была почти угрожающей. — Но вы примете меня.
Минуту Вендрамин стоял, сверля его свирепым взглядом. Затем он неожиданно уступил.
— Входите, если настаиваете. Дайте ему войти, Лука. Дайте войти.