Черта с два! - Татьяна Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди ко мне, — позвала я Дениса. Он перелез на переднее сиденье, и мы обнялись. — Все хорошо, — сморозила я жуткую глупость, но придумать что-нибудь поумнее мне не удалось.
— Саш, меня в тюрьму посадят? — спросил он тихо. Я подумала, потом попросила:
— Посмотри-ка на меня. Это я убила обоих. Я. А ты никогда не стрелял и забудь об этом. Они были плохими людьми, они хотели нас убить, что мы еще могли сделать? — Я погладила его спину и добавила:
— Ты молодчина. Без тебя нам бы не выкрутиться.
— Я так испугался… Когда этот гад тебя ударил… Я даже не помню, как нажал на курок. Я просто испугался, и револьвер как-то сам выстрелил… — Денис поежился и вдруг сказал:
— Саша, что это?
Я провела рукой по свитеру и только тогда сообразила, что он насквозь пропитан кровью.
— Он тебя ранил, да? — испуганно зашептал Денис, левое веко у него стало дергаться, я протянула руку и коснулась его лица.
— Все нормально. Зацепил немного, с перепугу я даже не почувствовала. Кончай трястись, не умру же я… лучше поищи аптечку.
Денис полез на заднее сиденье, а я прикрыла глаза. Во рту было сухо, голова кружилась, боль в боку стала ноющей, надсадной.
«А что, если я умру? — с ужасом подумала я. — Ночью, во сне, а Денис проснется утром рядом с трупом… у него и так глаз дергается…»
— Нашел, — обрадовался он, возвращаясь на сиденье рядом со мной, руки его дрожали, он кусал губы, но в общем держался молодцом.
Я стащила свитер и осмотрела свой бок… Господи боже… Неужели там во мне и правда пуля? Нет, тогда бы я умерла. Но ведь не все умирают сразу… и крови-то сколько… самое время упасть в обморок. Один раз я уже видела себя окровавленной: лет двадцать назад, в пионерском лагере. Я умудрилась встать на разбитую бутылку и разрезала пятку, бежала к пионервожатой, оставляя на пути кровавый след. Именно это меня и доконало, я хлопнулась в обморок, радуясь возможности ничего вокруг не видеть. Сейчас было самое время сделать то же самое. Но рядом сидел Денис, а не пионервожатая, и об обмороке нечего было и мечтать.
— Пуля прошла вскользь, — с умным видом заявила я. — Повезло, только задело слегка.
«И откуда во мне столько крови? Говорят, в человеке литра четыре, не больше, а из меня, верно, целое ведро вылилось: и тут не как у людей». Я скомкала бинт и стала аккуратно вытирать бок, челюсти сводило от боли. Через несколько минут кровь я немного смыла, но рана теперь выглядела еще ужаснее. Я точно знала: ее надо чем-то обработать, иначе будет заражение и я умру.
— Найди стрептоцид, — попросила я Дениса, чтобы отвлечь его от созерцания моих ран и чем-то занять. Таблетки нашлись, я растолкла их и посыпала рану. Смотреть на свой бок было невыносимо до тошноты. Как люди могут работать хирургами? Ужас какой!.. «А что, если все это начнет гнить и воспаляться, не помню, как данный процесс правильно называется… А если там во мне действительно пуля, что она будет делать? Конечно, не пуля что-то будет делать, а как все это будет происходить? Я умру сразу или какое-то время смогу двигаться, постепенно теряя силы? Мальчишку надо куда-то пристроить. Уехать километров за триста, сейчас каникулы. Денис выглядит совершенно больным, пойти к врачу, если повезет, его положат в больницу… А что дальше? Да не знаю я, что дальше… Если я вот так загнусь на его глазах, будет лучше?»
«А чего это тебе загибаться? — спросил невесть откуда возникший внутренний голос. — Пуля, может, есть, а может, и нет, наверное ты не знаешь, и вообще в медицине ты дура дурой. Рану надо обработать спиртом или водкой, на худой конец, и перевязать. Вполне возможно, что ты дотянешь до глубокой старости. От нытья толку никакого, лучше успокой мальчишку и ложись спать».
— Помоги мне забинтовать все это, — попросила я Дениса. Он охотно принялся за дело, руки его дрожали, но и я тряслась, после пережитых ужасов — это в пределах нормы.
Я надела чистую футболку, запас свитеров кончился, но в машине было тепло, велела Денису развесить вещи и обувь пристроить ближе к печке, а сама занялась трофеями. Вид оружия вызывал нервную дрожь, и я поскорее отложила его в сторону, а вот бумажники будили живой интерес. Не то чтобы я обнаружила в них что-то очень важное, главное, что Денис, видя меня потрошащей чужую собственность, успокоился. Правда, спросил пару раз:
— Саш, ты как?
— Нормально, — попытавшись придать голосу некоторое удивление, ответила я. Он приглядывался ко мне, а я стискивала зубы и вытирала со лба испарину, стараясь делать это незаметно. Поэтому возня с бумажниками была очень кстати.
В общей сложности я набрала девятьсот долларов, пять сотен российскими и икону Богородицы в серебре. Она была завернута в замшу и лежала в одном из отделений кожаного бумажника. Я тщательно осмотрела икону, вещь старинная и явно дорогая. Интересные люди за нами охотятся, пинать женщину, храня у груди лик Божьей Матери, чересчур затейливо для моего разума. Ладно, о вкусах не спорят.
Я нашла два паспорта, из которых узнала имена покойников и их адреса, а также место работы одного из них: в бумажнике лежал пропуск. Пинавший меня Юра работал охранником на мясокомбинате. Водительское удостоверение и документы на машину я тоже просмотрела. От «Опеля» придется избавляться, а жаль: хорошая машина. Никогда раньше не приходилось садиться за руль такой красавицы, обидно, что повод для данного события такой невеселый.
Денис убрал оба бумажника в «бардачок», и я попробовала пошевелиться, очень неудачно, кстати, и сказала:
— Давай спать.
Устроив себе вполне комфортабельное ложе, мы легли, я, правда, взвыла и вроде бы побледнела, потому что Денис опять испугался.
— Ты не обращай внимания, — посоветовала я. — Сам знаешь: палец обрежешь — и то больно. А здесь выдрало целый кусок. Оттого и болит, а я несдержанная и вою. Но от этого не умирают, и беспокоиться совершенно не о чем. Через пару дней все будет отлично.
Он не очень поверил, но вроде бы успокоился, лег и только тут обратил внимание на телефон, да и то потому, что тот неожиданно ожил.
— Что это? — насторожился Денис, тыча пальцем, а я, подумав немного, решила проявить любопытство. Мужской голос позвал:
— Юрик?
Я подумала, стоит ли отвечать, пока я думала, мужчина нетерпеливо повторил:
— Юрка, где вы?
На меня вдруг напало озорство, и я ответила:
— Его здесь нет.
— А ты кто? — слегка опешил он.
— А ты? — спросила я.
— Слушай, деточка, скажи Юрику, что я ему за такие шутки рога пообломаю…
— Это вряд ли, — заметила я. — Обламывать что-либо Юрику совершенно глупо и даже противоестественно, и лучше вам эту идею оставить.
Он немного повысказывался нецензурно и спросил:
— Идиотка припадочная, где Юрка?
Я фыркнула, смеяться было больно, оттого выходило веселое повизгивание, а озорничать хотелось все больше и больше — видимо, сказывалось пережитое волнение и общая тенденция моего мозга потихоньку съезжать на сторону.
— Почему бы нам не познакомиться? — спросила я. — Как вас зовут? У вас приятный голос.
— Где Юрка? — теряя терпение, рявкнул он и кое-что присовокупил. А меня уже несло:
— Как вы относитесь к авторской песне? Например, к таким словам: «Но толстая Кармен достала первой свой „кольт“, и над столами в морге свет включили».
До него дошло, он вроде бы лишился дара речи, потом длинно и грязно выругался.
— Знакомиться будем? — переждав припадок, спросила я.
— Я с тобой познакомлюсь, — пообещал он. — Я тебя живой в землю зарою.
— Достань меня, придурок, — предложила я, моему озорству просто не было удержу.
Денис сидел рядом и восхищенно таращил глаза, хотя должен был бы дрожать от ужаса. Что должна была делать я — по-прежнему не ясно. Представиться тип так и не захотел, пообещал тихо, но с большим чувством:
— Мы с тобой встретимся.
— Где угодно, когда угодно, — ответила я, пытаясь определить, из какого источника почерпнула эту фразу.
— Хорошо сказала, — кивнул Денис. — Это кто был?
— Думаю, ребятки Меченого, того, с фотографии. Логинов приказал найти пленку, и они за нами охотятся.
— Ясно, — кивнул Денис.
— Давай спать, — попробовала я махнуть рукой, но вовремя остановилась и кое-как устроилась на сиденье. Денис лег рядом, потеснее прижался ко мне и затих. Минут через пятнадцать спросил тревожно:
— Они нас не найдут?
— Слабо, — сонным голосом ответила я, он успокоился и вскоре уснул.
Я же уснуть не могла, боялась умереть. Таращила глаза в темноту за окном и силилась придумать что-то путное. Можно уехать куда-нибудь к друзьям, далеко, например, в Сибирь. Статус беженцев нам с Денисом не положен, и что за жизнь нас ожидает, вообразить нетрудно. Я даже не знаю, сумею ли устроить его в школу. Как объясню, кто я ему и где у парня необходимые бумаги? О себе и думать не хотелось. Я никогда не смогу навестить родителей… Значит, надо все решать здесь. Искать человека, способного помочь. Если повезет и жизнь наладится… меня посадят в тюрьму. Как ни крути, а сегодня я убила двоих, и за это положено наказание. Плохие они или не очень, не важно, важен сам факт. Господи боже… Как это могло случиться со мной?