Черта с два! - Татьяна Полякова

Тут я еще раз взглянула на Дениса и поняла, что он спит, подтянув ноги к животу и скрючившись под курткой. Я плавно затормозила, встала коленями на водительское сиденье и, нагнувшись к Денису, укрыла его ноги своим свитером. Личико его было очень бледным и невыносимо жалким. Не удержавшись, я протянула руку и осторожно погладила его волосы. А потом заплакала. Сидела, подперев кулаком подбородок, смотрела на него, и слезы текли по моим щекам сплошным потоком от щемящей душу нежности.

— Я не сплю, — сообщил Денис. — Ты чего ревешь?

— Притвора, — усмехнулась я, вытирая слезы и садясь за руль.

— Ты любишь сказки? — спросил он.

— Люблю, — пожала я плечами.

— Все?

— Как это можно любить все сказки? Нет, только те, которые люблю.

— Ты чего сказала-то? — удивился он, а я фыркнула и покачала головой.

— Да, нескладно получилось… А ты почему о сказках спрашиваешь, хочешь, чтоб рассказала тебе?

— Что я, маленький, что ли?

— Ну, я вроде тоже не маленькая. А послушала бы с удовольствием.

— Это потому, что в сказках конец хороший?

— Наверное. И вообще, сказки придумывают добрые люди. И вот еще что: ты себе голову не забивай, у нашей с тобой сказки конец будет расчудесный, это я тебе твердо обещаю.

Он кивнул и спокойно пробормотал:

— Я верю.

Город из-за дождя выглядел пустынным. Фонари и те горели как-то неохотно, через силу. Узкие улочки старого города были совершенно безлюдны: ни одного прохожего. Впрочем, кому придет в голову прогуливаться в такую погоду? За все время нас обогнали две машины, которые тут же скрылись в переулке. Переулков в старом городе сколько угодно, в один из них я и нырнула, пристроила машину и дала краткое наставление Денису: из машины не выходить, головы не поднимать, сидеть тихо и ждать меня.

— Мотор не глушить? — осведомился он.

— Не глуши. Я могу задержаться, так что не беспокойся и постарайся уснуть.

Я бодро зашагала под проливным дождем к кафе и уже через минуту выглядела мокрой курицей. В холле попыталась придать себе сносный вид, стоя перед зеркалом, но только рукой махнула. Парень за стойкой взглянул на меня удивленно: в заведении отдыхали человек двадцать, почти одни мужчины, у окна сидели две девицы в компании парней, но вид имели такой, что отличить их от спутников было бы затруднительно.

Я попросила чашку кофе и устроилась возле стойки, прикидывая, как половчее начать разговор.

— Вот погодка… — покачал головой парень за стойкой и посмотрел за окно.

— Да… Однако посетители у вас есть, несмотря на дождь.

— Эти постоянно сидят, хоть не закрывай бар вовсе…

— Я ищу знакомого, как-то видела его здесь. Высокий, рыжеватый, волосы длинные, собраны в хвост…

Я продолжила описание, но парень слушал без интереса, потом сказал:

— Да здесь полно таких… может, и знаю, о ком вы, а вот так сразу не сообразишь.

— У вас найдется карандаш и бумага? Я вам его нарисую.

— Да? — Он вроде бы заинтересовался, как видно, особых забот у него в тот вечер не было, и парень искал возможность развлечь себя. Я быстренько набросала портрет по памяти, он наблюдал за мной и улыбался. — Здорово, — сказал, когда я закончила. — Это Суслик. Точно. Здорово похож.

— Суслик? Это что, фамилия такая?

— Нет, конечно. Фамилия Рубин, зовут Дима. Он здесь часто бывает, живет по соседству. Правда, последние дни куда-то запропал. Может, в отпуск уехал?

— А где он работает, не знаете?

— В Гражданпроекте. Он раньше в фотолаборатории работал, энтузиаст своего дела, чокнулся совсем на этой почве. Потом контора их развалилась, он мыкался туда-сюда и устроился в Гражданпроект, тоже что-то по фотографии. Я в таких делах не смыслю, но знающие люди говорят: талант у него. Вообще-то он с чудинкой. Вы хоть разговаривали с ним или он вам издалека понравился?

— Издалека. Я была с приятелем, он подошел к этому Диме, я обратила на него внимание. Приятеля расспрашивать постеснялась. А сейчас еду мимо, думаю, отчего б не зайти наудачу?

— Не было его несколько дней, не повезло вам. Но он появится, так что заходите. Живет за углом, дом 3, а квартиру не помню.

— Ничего, — я улыбнулась. — Я ведь к нему в гости не собираюсь.

— А кто ваш приятель?

— Андрей Суворин. Может, знаете.

— Конечно, знаю. Только вас я с ним раньше не видел.

— Ничего удивительного, встречаемся мы нечасто.

— А вы знаете, что Андрея убили? — спросил бармен, пристально глядя на меня. К счастью, к стойке подошел клиент, и он ненадолго отвлекся, а вернувшись к разговору со мной, проницательностью в глазах уже не пугал.

— Как убили? — очень натурально удивилась я. — Когда? Меня не было в городе дней десять.

Парень принялся излагать свою версию гибели Андрея, она была впечатляющей, но с реальными событиями сходства практически не имела. Однако кое-что полезное я узнала: Андрей учился с Димой Рубиным в одном классе, и дружили они со школы, бармен это знал доподлинно, потому что тоже был их одноклассником. Потом дружки вроде бы повздорили и виделись неохотно: Андрей шел в гору, а у Димки жизнь не складывалась. Начались взаимные обиды и упреки. Ко всему прочему, Димка парень чудной, с «закидонами», ладить с ним непросто. Последнее время им интересовались какие-то типы, и он, узнав об этом, вроде бы испугался. Может, потому и носа здесь не кажет. Хотя трудно предположить, что он натворил что-нибудь, не тот человек… Я выпила три чашки кофе и уже собралась уходить, как парень вдруг сказал:

— А вот и он…

И точно, я повернула голову и увидела Рубина.

— Привет, а тебя девушка ждет, — засмеялся бармен. Дима хмуро уставился на меня и сказал:

— Я вас не знаю.

— Давайте отойдем в сторону и познакомимся, — предложила я. Он согласился весьма неохотно.

— Где-то я вас видел, — заметил он устало. — Вы кто?

— Я знакомая Андрея Суворина. Была с ним в тот вечер, когда вы ему пленку продали.

— Какую пленку? — испугался Дима. — Ничего я ему не продавал.

— Слушайте, я не следователь и ловить вас на лжи не собираюсь, но должна предупредить: в городе появились фотографии с этой пленки. Они попали к разным людям. Один тип, тот, что на них запечатлен, этим очень недоволен. Вы знаете, каким образом появились на свет божий эти снимки. Значит, должны понимать, какой подвергаетесь опасности.

— Но почему я? Я ж ничего… Кто вас послал?

— Никто. Я пришла предупредить. Андрей погиб, а теперь мертвы его убийцы, я думаю, особого желания продлить список своим именем вы не испытываете.

Он облизнул губы и нахмурился.

— Я здесь ни при чем. Меня попросили, я сделал. А разве откажешься? — Парень был так взволнован, что половину фраз проглатывал. — А потом исчезли. Вроде работа насмарку. Тут как раз явился Андрей, увидел одну фотографию, аж затрясся. Ну и… Я без денег сидел, вот и продал. Они сами виноваты, я так и сказал…

Из этого маловразумительного монолога я вынесла впечатление, что Дима не понимает, в какой переплет он попал, поэтому сурово напомнила:

— Хороший свидетель — мертвый свидетель. Вы поняли, о чем я? — и направилась к двери, он кинулся за мной.

— Подождите, кто вас послал? Ведь не Татарин же, правда?

— Я пришла по доброте душевной, — ответила я и вышла на улицу.

Разговор, несмотря на некоторую сумбурность, кое-что прояснил: некто, желая держать на крючке Логинова, поручил Диме сделать фотографии. Он их сделал, но по какой-то причине интерес у заказчика к ним остыл, а есть надо каждый день. Андрей, для целей, одному ему ведомых, купил фотографии. Вряд ли он хотел шантажировать Логинова, это кажется маловероятным, но, безусловно, надеялся извлечь для себя какую-то выгоду. Благодаря моим воровским замашкам пленки он лишился. Логинов, каким-то образом узнав о пленке, послал к нему ребят с поручением. Парни перестарались, и Андрей погиб. Затем они вышли на меня, может, Андрей успел рассказать о том, что я украла пленку, после чего и переключились на мою особу. Хотя могло быть наоборот: Андрей молчал, они его убили, а меня и Дениса искали как свидетелей своего преступления и, вполне возможно, проявляли инициативу, не ставя об этом в известность Логинова. Потому он и удивился моему звонку. Теперь, когда я послала фото, он, конечно, понял, где пленка, а заодно решил и от подручных избавиться. Версия понравилась мне необычайно, даже дождь уже не досаждал так, как час назад, ну идет себе и пусть идет. Под дождь лучше думается.

Итак, что-то в нашей истории наконец прояснилось, но как выбраться из передряги, по-прежнему виделось смутно. Тут меня посетила еще одна мысль: если Вася и его дружок мертвы, возможно, для Дениса опасность миновала, покойников не судят и как свидетель он теперь трепета не вызывает. А вдруг они думают по-другому? Нет, мальчишке пока лучше побыть со мной.

Денис четко выполнил все инструкции: он крепко спал. Стараясь не разбудить его, я плавно тронулась с места, выехала из переулка и зажмурилась: свет фар ослепил глаза.