Месть Владигора - Сергей Карпущенко

«Время работает на нас, — рассуждал Владигор, — скоро борейцы съедят весь свой хлеб и приведенных с собой лошадей, сожгут деревья рощи. Голодные, замерзшие, не понимающие, почему не подвигается вперед работа, они передерутся между собой. И вот тогда я, выведя в поле дружину, дам им главное сражение. Пусть им помогает Крас, но нам, я знаю, поможет Перун!»

Между тем с каждым днем Гилун Гарудский становился все мрачнее. Днем он ходил близ огромных ям, из которых борейцы уже выбрали землю для насыпей, по ночам не раз отправлялся к стенам города, сам взбирался на насыпи. Он слышал, как один за другим рядом с ним опорожнялись мешки, как падали на землю камни, бревна, но насыпи оставались все той же высоты, не доходя и до середины стен. Однажды он даже сделал кинжалом глубокую зарубку на стене на уровне своей груди, но через два дня, придя ночью на насыпь, с великим удивлением увидел, что холм не поднялся ни на пядь, хотя и не уменьшился.

— Вожди! — обратился он к Грунлафу, Старко и Пересею на следующий день. — Происходит что-то непонятное! Каждую ночь борейцы вываливают на холмы по три сотни мешков с землей, не считая камней и бревен. Взгляните по сторонам — скоро нам негде будет пройти, повсюду ямы. Прикиньте, сколько из каждой вынуто земли. Ее бы хватило на то, чтобы сделать холм не меньше того, на котором стоит дворец Владигора. Но ведь насыпи не прибавляют в высоте? Что происходит — не понимаю!

Сразу же откликнулся Старко Плусский:

— А пусть ответ дает Грунлаф! Это он доверился мошеннику Кутепе. Думаешь, князь игов, я не заметил, сколь тщетны оказались попытки возвести холмы?

— Так позвать же этого проныру! — прорычал Пересей. — Сейчас он скажет, почему бесплодны оказались эти работы!

Не дожидаясь, покуда Грунлаф даст ответ, послали за Кутепой. Крас, давно уже заметивший, что холмы, несмотря на усилия борейцев, не растут, явился. Дрожа, словно осиновый лист, он пал на колени. Он знал, зачем его призвали. Нет, смерти он не боялся, но его достоинство было уязвлено. Он и сам пока не мог понять, куда девается приносимая земля, а поэтому стыд терзал его, стыд за собственную недогадливость.

— Ведаю, зачем позвали, князья всеблагороднейшие! — стал целовать он руки каждому из вождей, ползая на коленях. — Ведаю, но сам пока в толк не возьму, что с нашими холмами происходит!

— А не подумал ты, песий выродок, что землю синегорцы могут уносить?! — с яростью схватил его за горло Пересей. — Неужто думал, что Владигор, точно глупый баран, будет спокойно взирать на то, как под стенами Ладора возводятся холмы, и не поймет, кто строит их и для чего они нужны?!

— Да ведь мы все меры приняли! — завопил Кутепа-Крас. — Ночью они не могут на нас напасть, а днем наши лучники из-за щитов поразили бы любого, кто посмеет спуститься вниз с лопатой. Да и не видели такого мы, чтобы кто-нибудь из синегорцев пытался раскидывать наши холмы. Правда, попытался было Владигор вниз соскочить, да мигом по веревке наверх взобрался, когда стрелы в него начали пускать. Ах, сам не понимаю, что происходит! Не иначе как проседает под насыпями нашими земля, слабая, должно быть!

Гилун расхохотался. Стоя над пресмыкающимся возле его ног Красом, он сказал:

— Дурень ты, Кутепа! Как еще тебя Грунлаф приметил да дело осады на такого мерина сивого возложил! Мерзлая земля — и вдруг проседает. Это ты, козел, скорее просядешь в землю на пять локтей, когда я сейчас по глупой твоей башке тресну!

Он уж было поднял руку, желая выместить свой гнев на виновнике последних бедствий, но Грунлаф удержал его словами:

— Умерь свой пыл, Гилун. Замысел Кутепы, сам знаешь, был хорош. На него и ты свое согласие дал. Так чего же на одну-то голову все и валить? Пусть Кутепа сведает все поскорее, узнает, как да почему наши холмы не растут. Понятно, что не в мягкости земли тут дело, а в хитрости ладорцев. Недаром даже не пытаются они препятствовать нам ночью землю и камни в мешках таскать.

Кутепа завопил в восторге и обхватил руками сапоги Грунлафа:

— О, благороднейший! Только светлый ум твой и помог мне отыскать причину, по которой не могут возвыситься даже на пядь наши холмы спасительные! Ах, отчего молчал ты раньше, я бы новый измыслил способ!

— Новый способ?! — рявкнул на него Гилун. — Хватит с нас и прежних. Пойдем на приступ с трех сторон, где уже есть насыпи. Легче будет нам поставить лестницы на них, а воинам мягче, — ухмыльнулся, — падать.

— Нет, рано, рано, княже! — кричал Кутепа. — Позволь сегодня ночью затаиться в одном из тех холмов. Приду туда я с ратниками твоими, кои, как обычно, потащат землю. Завтра будете вы знать доподлинно, как ладорцы уносят землю, а зная это, вскорости найдем мы противодействие всем синегорским хитростям. День лишь дайте, один день!

Страстные вопли Краса, казалось, подействовали на всех.

— Ну, день один не решает ничего, — с зевком сказал Пересей. — Но знай, Кутепа, если…

— Все знаю, благороднейшие, все! — прокричал чародей. — Если не открою способ, как спасти холмы, привяжите меня вниз головой к ветвям двух сосен да и распилите меж ног на две части. Этого достоин буду!

Избранная самим Кутепой казнь даже видавшим виды воинам такою страшной показалась, что каждый подумал про себя: «Уж если он готов на такие муки, значит, надеется..:»

В ту ночь Крас пошел к одной из насыпей вместе с воинами, несшими мешки с землей. Как обычно, ссыпали они ее на холм и ушли. Чародей остался на холме. Он поглубже зарылся в землю, не боясь

холода. Прихватил он с собой слуховую трубку из бересты, раструб ее один широким был, а другой, для уха, узким. Догадывался уже Крас, как действуют ладорцы, но хотел проверить. О том, что день занялся, не мог он знать, находясь под землей, но безошибочно почувствовал, когда взошло солнце. Тогда он трубку слуховую одним концом к уху приложил, другим — к земле.

Поначалу ничего не слышал он. Тяжелая тишина царила в земле. Но вот вздрогнул Крас от радости — откуда-то из глубины холма в полтора человеческих роста высотой послышался скрип, потом скрежет.

«Ах, синегорцы! — с радостью и сожалением одновременно подумал Крас. — Второй уж раз сумели провести вы Краса, который вас во много раз умнее! Да кто ж вам помогает? Кто вселяет в пустые ваши головы желание и способность противиться моей воле? Что, снова какой-нибудь Белун убогий? Нет, добрые овечки! Крас разгадал все уловки ваши. Ладор падет, но это еще не станет падением Владигора. Он мне еще послужит. Я сделаю его своим!»

Когда Крас, весь перепачканный землей, вошел в избу, где совещались вожди, Грунлаф заметил, что на его лице уже не было прежнего страха, оно выражало лишь спокойную покорность и учтивость.