Игры кошачьей богини - Ирина Игоревна Фельдман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Думаю, миссис Хант немало огорчилась бы, узнав, что потенциальная пара таковой не являлась. Молодые люди вели себя дружелюбно, и только.
Я разглядывала активно заполняющуюся гостиную, в которой с минуты на минуту должно было начаться представление. Здесь не было мест, как, например, в театре. Зрители рассаживались, где им было удобно, благо в их распоряжении были диваны, кресла и пуфики. Также отсутствовало подобие сцены и прочих атрибутов вроде самоходных тарелок и дощечек с буквами. Даже атмосфера не напоминала о сверхъестественном, не было здесь ни черепов, ни страшных оккультных изображений. Радовали глаз изящные лампы с нарисованными бабочками и цветами, статуэтки в виде слонов и пузатых купидонов, бархатные подушечки с кисточками и прочие безделицы. А от вида обильных угощений на натюрморте у меня тоскливо сжимался желудок. Из-за отравления пришлось вынужденно сесть на диету и хотя бы на сегодня забыть о сладком и жирном.
– Надеюсь, мисс Хант, вы не испугаетесь гостей из потустороннего мира, – неудачно пошутил Оз.
Неудачно, потому что реакция Чарли оказалась для меня предсказуемой.
– А с чего вы решили, что я должна испугаться? Раз я женщина, значит, должна падать в обморок, услышав мышиный писк?
– У вас более деликатная нервная система. – Оз избрал более или менее верную тактику, не став напрямую говорить о женщинах как о нежнейших волшебных созданиях. – Женщины легко возбуждаются и много переживают, а о нас, мужчинах, в этом плане природа позаботилась гораздо лучше.
Ага, как же. Встречала я в своей жизни и «железных леди», и слабохарактерных мужиков-паникёров.
– То есть природа женщин обидела, – не удержалась я от подкола. – Оттого они такие убогие и несчастные.
– Ну что ты, Бен. Не убогие и несчастные, а утончённые и ранимые.
Чарли положила на колени сложенный веер. Она вообще этот аксессуар не любила и обмахивалась им редко.
– Как мне надоело это лицемерие! Если женщины, как вы говорите, утончённые и ранимые, то почему нас мучают нелепыми запретами, неудобной одеждой и обязанностью рожать целую армию детей, когда двух-трёх вполне достаточно?
Я заметила, что некоторые люди заинтересовались нашей беседой, однако, к счастью, не решились к ней присоединиться.
– Это мужской шовинизм, бессмысленный и беспощадный. – Я откинулась на спинку дивана и похлопала Чарли по плечу. – Надо бороться с патриархатом и стремиться к равноправию полов.
– Откуда ты берёшь такие дерзкие фантазии? – хмыкнул Оз.
– Что в этом дерзкого? По-моему, общество, в котором мужчины и женщины имеют равные права, гораздо лучше того, где особи одного пола всячески принижают других. Я бы с удовольствием жил в таком.
Приятель с тихим смешком покачал головой.
– Боже, ну и глупость.
Ни фига не глупость! Это моя родная стихия! Ну ничего, я всю дурь из тебя выбью!
– Ах так! Да женщины ничуть не глупее нас!
– Может, им ещё политикой заняться?
– А как же королева? – вмешалась Чарли. – Или она, по-вашему, только личным хозяйством управляет?
– Боже, храни старушку, – вставила я с серьёзной миной.
Оз даже не улыбнулся.
– Бен, а ты какой партии сочувствуешь?
– Я беспартийный, – гордо ответила я.
Чарли неопределённо фыркнула. Каюсь, наверное, ошиблась, но я не виновата, что мне никто не подсказал нужный ответ. Зато кое-что я знаю точно.
– В ближайшие сто лет женщины добьются равноправия. Они будут учиться в университетах и получать профессии, о которых даже мечтать не смели. Их одежда станет гораздо удобней и привлекательней, в частности нижнее бельё. Никто не будет навязывать им нежелательных мужей и заставлять рожать, если они не хотят.
– Какое страшное пророчество, – рассмеялся парень. – Тогда же настанет хаос!
– А сейчас что, тишь-гладь-Божья благодать? Нет чтобы нормально разобраться с грязью на улицах и разворованными приютами, мужчины вбухивают все силы и средства в войны.
– А мне нравится «пророчество», – заявила Чарли, не дав Озу и рта раскрыть. – Я бы хотела быть более самостоятельной. Мистер Тёрнер, это же нечестно! Почему, если девушка рождена в бедной семье, ей придётся смириться со своим незавидным положением, а молодой человек может сделать карьеру и сколотить капитал? Или посмотрите на меня. Я воспитана в благополучной семье, но в случае отцовского разорения могу в лучшем случае рассчитывать на место гувернантки. А я не такой доли себе желаю. Да будет вам известно, честолюбие мне не чуждо, я бы нашла, куда применить свои таланты. К сожалению, из меня пытались вырастить всего лишь «украшение гостиной», однако, если верить словам матушки, любое чучело со стеклянными глазами будет более достойным образцом, нежели я.
Ай, молодца! Миссис Хант удар бы хватил от дочкиных откровений.
Оз вытянул шею, явно стараясь разглядеть время на каминных часах. То ли мы его достали, то ли ему не терпелось увидеть медиума.
– Мисс Хант, может, вы тоже изречёте какое-нибудь пророчество?
– Нет уж, – отбила троллью атаку Чарли, – пусть этим занимается Бен, у него лучше получается.
Я с радостью возобновила поток «хороших новостей».
– Русские первыми полетят в космос, появится мгновенная электронная почта, и президентом Соединённых Штатов Америки станет негр.
Чарли с Озом одновременно засмеялись. Блин, на нас уже народ косится с откровенным презрением. Наверное, думают, что мы насмехаемся над миссис Хайнц.
– Вот вы гиены, я же правду говорю, – моя обида была почти настоящей.
Рискуя потерять облюбованное место, к нам приблизился юноша с зализанными волосами и в смешных очочках.
– Прошу прощения, – заблеял он. – Мне правда очень неудобно…
– Неудобно спать на потолке – одеяло падает, – ляпнула я, вызвав новый приступ веселья у Чарли. – Вы хотели сказать что-то более существенное?
Парнишка сдавленно покашлял, словно этот ритуал должен был придать ему смелости.
– Сэр, вы действительно знаете будущее?
Бедный лошарик принял мои слова за чистую монету! С одной стороны, приятно, что хоть кто-то воспринял меня всерьёз, с другой же, было жалко этого простофилю. Неудивительно, что при наличии подобных ему зрителей бизнес медиумов и столовращателей процветает.
– Смотря что, – уклончиво ответила я. – С тех пор как
