Охотница за скальпами. Смертельные враги (сборник) - Эмилио Сальгари

Потом, обернувшись к трапперам, Гарри и Джорджу, она продолжала:

– Я обвиняю перед вами, о воины, этих двух бледнолицых в том, что они расстреляли моего сводного брата, великого воина Птицу Ночи в Ущелье Могил. Я жду, что вы отомстите за погибших.

– Хорошо! – произнес Красное Облако, который тем временем получил обратно свой калюмет и целиком погрузился в раскуривание трубки. – Хорошо! Ты сказала! Теперь будет говорить бледнолицый с седыми волосами. Послушаем!

Джон, к которому были обращены эти слова, нерешительно махнул рукой, как бы отказываясь говорить. Но потом заговорил:

– Правда, я скальпировал мать Миннегаги, но только потому, что я должен был отомстить ей: раньше Ялла скальпировала моего командира и своего бывшего мужа, полковника Деванделля. Я ничего не сделал противного обычаям, царящим в прериях. Но зачем об этом рассказывать так долго? Моя участь решена! Я это знаю и только могу сказать: перестаньте разыгрывать комедию! Вам нужен мой скальп. Вы решили убить меня. К сожалению, я беззащитен и не могу сопротивляться. Расправляйтесь со мною, но помните, что настанет час, и вы за мой скальп заплатите своими, потому что мстители уже близки!

– Длинные Ножи с востока еще далеки, – промолвил равнодушно Красное Облако, – если белый человек надеется на их помощь, он жестоко ошибается. Сидящий Бык позаботится о том, чтобы разогнать их или уничтожить в дебрях Ларами. Пусть говорят теперь другие обвиняемые.

– Что говорить-то! – отозвался Гарри. – Ну, да, я принял участие в расстреле этого самого, как его… Птицы Ночи. Смешно было бы отказываться, отговариваться. Я был не один. Там было много других солдат. Командир отдал приказ расстрелять пленника! Разве воин может отказаться, если вождь приказывает? Я исполнил только мой долг. Вот и все!

– Питал ли ты ненависть к Птице Ночи? – спросил Красное Облако.

– Разумеется, никакой ненависти! В первый и в последний раз в жизни я его тогда видел.

– Что может сказать твой товарищ?

– То же самое! – ответил Джордж. – Брат сказал все, мне нечего добавить.

– Пусть говорит четвертый! – обратился к Бэду Тернеру Красное Облако. – Зачем ты явился в наши степи?

– Охотиться на бизонов! – спокойно сказал шериф.

– Разве в твоем родном краю нечего есть, что ты явился в наши территории истреблять буйволов, которых Великий Дух предназначил исключительно для нас?

– А разве вы не слышали? – с вызовом ответил Бэд Тернер. – В Арканзасе наводнения. Посевы погибли. Я человек женатый и семейный, и у меня мягкое сердце. Чтобы не видеть мою жену и детей умирающими с голоду, я отправился в прерию охотиться на бизонов.

– Хорошо! А попутно служить разведчиком у великого вождя Длинных Ножей?

– Кто тебе это сказал, старичок?

– Дети прерии хитрее, чем ты думаешь, бледнолицый!

– Ты не дикий человек, старикашка! – засмеялся Тернер.

– Почему ты говоришь так? – удивился индеец.

– Хочу дать тебе диплом на великого… дурака! Если бы я был разведчиком американского генерала, то явился бы сюда не в одиночку, а с целым отрядом! Наконец, если бы я действительно шпионил, то постарался бы не попадаться на глаза моим краснокожим братьям.

– Гук! Твой язык ворочается хорошо! Но глаза краснокожих видят лучше, чем глаза бледнолицых.

– А язык краснокожих постоянно чешется, чтобы болтать чепуху. Бросьте ерундить! Вам нужен мой скальп, так берите его, не теряя даром времени на церемонии.

Потом он обратился к Сэнди Гуку со словами:

– Хоть бы вы, мистер Сэнди, сказали моему дражайшему краснокожему брату, что он понапрасну тратит дорогое время.

Сэнди Гук молча улыбнулся, а Красное Облако обратился к дочери со следующим вопросом:

– Что ты еще имеешь сказать?

Миннегага мрачно ответила:

– Человек белой расы всегда был и будет врагом краснокожего. Этого довольно!

Судьи, которым, по-видимому, пришлось по душе краткое суждение Миннегаги, ответили на него одобрительными, но сдержанными восклицаниями. Слушая эти восклицания, Бэд Тернер пробормотал:

– Ей-богу, нравятся мне сердечно эти краснокожие обезьяны. Что бы они ни услышали, на все они одинаково отвечают своим «гуг»! Пойди разбери, что оно означает!

– Что ты говоришь, бледнолицый? – обратился к нему сахем «воронов».

– Я высказал пожелание, чтобы Великий Дух поскорей отправил вас всех к чертям!

Красное Облако молча затянулся, потом, следя за клубами дыма, промолвил:

– Пусть белые возвратятся в свой вигвам! Суд решит их участь!

Красный Мокасин, иначе Сэнди Гук, поднялся со своего места, крикнул стражу и повел пленников в их палатку. По дороге Джон обратился к нему со словами:

– Эх вы, Сэнди! Как вам не стыдно? Как-никак, вы такой же белый, как и мы, а связались с этим красным сбродом и не вымолвили в нашу пользу ни единого слова?

– А на кой черт это послужило бы, Джон? Будто вы знаете индейцев хуже, чем я?

Сделав несколько шагов, он вдруг неожиданно пробормотал почти на ухо Джону.

– Надейтесь!

– На что? – вздрогнул от неожиданности Джон.

– Генерал Честер приближается!

– Вы не лжете?

– Хотите, чтобы я вам давал честное слово?

– Боюсь вам поверить.

– А вы попробуйте! Скажу вам еще одно. Вы, Джон, меня еще не знаете. Оправдываться не буду, но вы помните пословицу: не так черен черт, как его размалевали. И, представьте, я никогда не забывал, что я белый. Я только терпеть не могу молоть языком без толку…

Джон со вздохом ответил:

– Не знаю, ничего не знаю. Боюсь верить… Во всяком случае, что толку от прибытия Честера? Покуда он сюда доберется, ваши краснокожие приятели уже обдерут мою шкуру и снимут мой скальп.

– Не так скоро. Не падайте духом. Я думаю, все еще уладится. Но баста болтать.

Тем временем стража довела пленников до их вигвама, а когда они расположились внутри палатки, Сэнди Гук, аккуратно расставив часовых, возвратился в вигвам Миннегаги, чтобы принять участие в дальнейших «прениях» суда.

Едва затихли шаги удалявшегося бандита, как взволнованный полученными сведениями Джон сообщил своим товарищам о его словах. Нечего и говорить, какое впечатление произвела на пленных сенсационная новость о близости отряда генерала Честера. Пленники оживленно разговаривали, обсуждая все доводы за и против возможности спасения. И странно: в то время как Бэд Тернер оставался скептиком и относился недоверчиво ко всей этой истории, ссылаясь на невозможность верить бандиту, Джон словно ожил и, окрыленный надеждой, готов был признать Сэнди Гука милейшим человеком. Правда, он еще не отрицал, что Сэнди Гук «немножко эксцентричен», но говорил:

– По существу, у него доброе сердце.

Кончилось тем, что и остальные товарищи прониклись верою в помощь Сэнди Гука. Сам шериф из Гольд-Сити вымолвил: