Пылающий символ. Том 1 - Галина Виноградова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пока не доказаны факты подкупа, воровства или грабежа, Апостолов невиновен. Торговля антиквариатом не возбраняется – это способ заработать на жизнь.
– У него нет такой необходимости. Богдан Стоянов Апостолов – сын состоятельных родителей. Его отец – министр в болгарском правительстве, а мать – наследница текстильного олигарха. Тот случай, когда в хорошем стаде не без паршивой овцы. Надеюсь, вам не надо объяснять, кто здесь паршивая овца? Вы человек бывалый.
– Какие обширные сведения, – задумчиво проговорила Элина. – Как вам удалось их раздобыть?
– По тем же каналам, по которым я добыл информацию на вас. Предпочту их не раскрывать.
– Ваше право. – Она подвела черту и перевела разговор на другую тему: – Я предполагаю, что преступник не забирал мою наволочку перед тем, как напал на меня. Он забрал ее позже, когда разрезал матрас.
– Не понимаю зачем, – без особого интереса обронил Таскиран.
– Затем, чтобы надеть на свою подушку взамен той, которую прихватил с собой, отправляясь в поездку.
– Следуя логике ваших рассуждений, нападение было спланированым? – уточнил следователь.
– Несомненно.
– Об этом стоит подумать.
Элина подошла к Таскирану и протянула руку:
– Вы обещали мне дать словесное описание преступника.
Тот картинно похлопал себя по карманам и издевательски улыбнулся:
– Очень жаль, но я не взял с собой протокол опроса.
Однако Элина знала работу следователя и уверенно заявила:
– Я не отстану.
– Да, но…
– Следующий этап – жалоба в министерство внутренних дел Турции, – продолжила она. – Жертва нападения имеет право знать приметы преступника.
– Умеете вы надавить, – Айзак Таскиран сделал знак своему помощнику.
Ядигар достал из папки листок и отдал ей.
– Вот, прошу.
Она пробежала глазами печатный текст и разочарованно выдохнула.
– Кого-нибудь опознали? – спросил следователь.
– Скорее наоборот.
– Значит ли это, что у вас имеются определенные подозрения касательно конкретного человека?
Элина перевела взгляд на следователя и отстраненно заметила:
– Может быть.
– Поделитесь с нами?
– Пока преждевременно.
– Ну, вот что… – Таскиран не скрывал досады и заговорил отрывисто, словно приказывая: – Даю вам тридцать минут. Потом попрошу освободить каюту, здесь будет работать криминалист. Ориентировку на преступника можете оставить у себя. – Выйдя из номера, он обернулся к Ядигару: – Эта Коган что-то скрывает. Не исключено, что нападение инсценировано. Отсюда вопрос: с какой целью?
Оставшись в каюте наедине с собой, Элина подумала: «Всему есть причина».
События, которые происходили с ней в последнее время, дважды принимали криминальный характер. И это было не случайностью, а закономерным следствием какого-то тайного процесса.
«Значит, нужно разбираться».
Сформулировав этот пункт, она выстроила список приоритетов.
В первую очередь надо найти того, кто на нее напал. Во вторую – выяснить, кто побывал в ее каюте. Скорее всего, это был один и тот же человек. Легко предположить, что он побывал и у Богдана. И в-третьих, она собиралась узнать, что искал преступник в обеих каютах. Элина была уверена, что, пройдясь по этому списку и реализовав его пункты, она доберется до того, кто убил шведку, и выяснит причину убийства.
Турецких следователей Элина в расчет не брала, обосновав это так: у них свое расследование, а у нее свое.
Ближайшие двадцать пять минут Элина потратила на душ и смену одежды. Еще приготовила сумочку, сложив в нее то, что могло пригодиться в течение дня. Никто не знал, когда полицейские закончат осмотр каюты и что будет потом: дадут ли ей новую или приведут в порядок эту.
Предстоял трудный день, и она была готова соответствовать ситуации. Однако, собравшись уходить, Элина вдруг задержалась – ей в голову пришла хорошая мысль: отчего бы не попробовать перелезть с балкона на балкон, чтобы понять, как это сделал преступник. Кому-то эта затея могла показаться идиотской, но она привыкла все подвергать сомнениям, даже очевидные факты.
Элина вышла на балкон, закинула сумку на спину и села на балконное ограждение. Потом перекинула ноги и осторожно сползла вниз, держась за перила. Нащупав ногой едва заметную полку, зацепилась за нее носочками туфель и стала передвигаться в сторону соседнего балкона. Однако, переступив несколько раз, почувствовала, что полка сделалась у́ же, и когда этот выступ сошел на нет, одна нога сорвалась, а за ней сорвалась другая.
Элина повисла на руках, и в голове мелькнула здравая мысль: «Об воду не разобьешься, но покалечиться можно». Она подтянулась, но руки дали слабину: балконные перила отличались от перекладины турника и резали пальцы.
Осталось только одно: сгрупироваться, чтобы как можно удачнее свалиться за борт. Но подберут ли ее? Заметят ли, что упала? Об этом она заранее не думала и решила погромче крикнуть:
– А-а-а-а!
Элина уже приготовилась отцепиться, когда ее подхватил Богдан:
– Держись! – Втащив Элину на свой балкон, он заорал: – Совсем ополоумела?!
– Хотела проверить на себе… – проговорила она и, поведя шеей, болезненно сморщилась.
– Мало приключений? – уже с сочувствием поинтересовался Богдан.
– Пока я была в лазарете, мою каюту разгромили. Так же, как и твою.
– Зачем?
– Вероятно, что-то искали. Преступники, как и следователь, считают, что мы сообщники.
– Чушь собачья.
– А как еще это можно объяснить? – осведомилась Элина.
Он замолчал и недоуменно покачал головой, потом проронил:
– Не знаю…
– Так вот, я и подумала, – она располагающе улыбнулась, – отчего бы тебе не рассказать, в чем тут дело? Раз уж нас считают сообщниками, будет справедливо, если я узнаю, что ищет преступник.
– В твою каюту кто-то зашел…
– Конечно! Иначе как бы ее разгромили.
– Ты не поняла. – Богдан заглянул за балконную перегородку. – Только что в твоей каюте хлопнула дверь. Я слышал.
– Не обращай внимания, – махнула рукой Элина. – Это полицейские. Идем в комнату… – Она бесцеремонно вошла в его каюту и огляделась. – Такая же, как у меня.
– На этой стороне коридора каюты все одинаковые.
– Уверен? Есть у тебя схемы палуб?
Богдан взял со стола проспект и подал ей:
– Зачем это тебе?
– Не мне, а нам… – Она села в кресло. – Нас считают сообщниками, и как бы мы ни доказывали обратное, все будет именно так. Короче, нам нужно объединиться.
– Для чего? – не понял Богдан.
– Чтобы грамотно разобраться и доказать свою невиновность.
– Может быть, лучше… – начал он, но Элина его прервала:
– Не может! Если за тебя взялись, то не отпустят. Не жди. В лучшем случае всю душу вымотают. В худшем – за решетку посадят.
– Мрачная перспектива! – Богдан покачал головой. – Надо ж мне было так вляпаться!
– Ну, так что ты решил? – спросила Элина.
– А разве у меня есть выбор? Но я даже не представляю, в каком направлении действовать.
– Спокойно… Ты в руках профессионала.
– Может, ты и профессионал, но выглядишь как нахалка. – Богдан указал глазами на схему палуб. – Зачем тебе это?
– Объясню. Но только после того, как ты ответишь на мой вопрос.
– Ну…
– Что искали в твоей каюте? Я уже спрашивала, но ты ушел от ответа. Поэтому повторюсь.
– Откуда мне знать? – в голосе Богдана послышалось раздражение и одновременно с этим – беспомощность.
– Не верю, но понимаю, что у тебя могут быть причины это скрывать.
– Предположим…
– Тогда еще один вопрос. Это связано с твоей получасовой задержкой в номере ночью, когда убили шведку?
– На этом свете все связано! – отрубил Богдан. – Даже то, что не имеет точек соприкосновения.
– Твои обобщения к делу не пришьешь, – заключила Элина. – Но положение безвыходное, поэтому садись, нам надо кое-что обсудить.
Богдан сел рядом, и она ткнула пальцем в схему средней палубы:
– Здесь располагается моя каюта – пятьсот двенадцатая. Где была твоя, до того как тебя переселили сюда?
– Дальше по коридору, – он показал. – Пятьсот двадцать шестая.
– Где располагается номер шведки?
– Шестьсот десятый. Это выше.
Элина присмотрелась к схемам обеих палуб и сделала вывод:
– Ее каюта находится почти над моей. Мы знаем, что ни к ней, ни ко мне никто не входил через дверь, значит, преступник проник через балкон. Не исключено, что его каюта где-то поблизости.
– А как быть с моей каютой?
– В каком смысле?
– Она располагалась в другом конце палубы, и у нее нет
