Пылающий символ. Том 1 - Галина Виноградова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иосиф налил в чашу вина и продолжил:
– В память об Иисусе пусть вино будет кровью Его. Каждый из нас сделает глоток и причастится души Господа нашего.
После трапезы все помянули мучеников за веру и стали решать, как помочь малолетним сиротам: вдовец в черной тунике оказался работником мансио.
Потом встала женщина, сделалось тихо, и она негромко запела, выводя прекрасную и печальную мелодию, которая постепенно усложнялась, подхваченная другими голосами.
Констанций проглотил комок в горле, и ему поверилось, что столь возвышенное пение ниспослано Богом.
Уже в ноябрьские календы Констанций с завидным упорством бил деревянным мечом по тренировочному столбу в гарнизоне. Движения были неловкими – правую руку только что освободили от повязок. Но с каждым взмахом меча к нему возвращалась былая сноровка.
Почувствовав чей-то взгляд, Констанций обернулся и увидел, что за ним наблюдает Ролло. Он опустил меч и подошел к приятелю.
– Получи новости, – сказал Ролло и протянул свиток.
Констанций сломал официальную печать, развернул пергамент и не сдержал улыбки: в документе было разрешение на гражданский брак.
– Особенно не радуйся. Тебя вскоре ждут в Дакии, сам Аврелиан дал задание. Зима для тебя будет жаркой, на восстановление даю две недели. – Ролло взял тренировочный меч и предложил: – Поработаем в паре?
Вечером Констанций, раздираемый противоречивыми чувствами, зашел к Иосифу и потребовал, чтобы его крестили сейчас же.
– Это невозможно, ты не готов, – Иосиф устало посмотрел на нетерпеливого оглашенного. – Наставления длятся по крайней мере год.
У Констанция сдали нервы, и он схватил Иосифа за грудки.
– Придумай что-нибудь! Через две недели мне возвращаться на службу!
– Давай сядем и поговорим, – Иосиф высвободился из рук Констанция, и они сели. – Сколько лет ты служишь?
– Пять лет.
– Ты воевал и знаешь врагов Рима, не так ли?
Констанций кивнул:
– Знаю, и хорошо.
– Помнишь стих из Нагорной проповеди, где Иисус призывает любить врагов?
– Глупость, по-моему, – усмехнулся Констанций.
– Это ключ к победе, а ты этого не понял. Что ты знал о людях, против которых сражался?
– Знал достаточно: они нападали, а я защищался. Иногда я сам нападал, когда они выступили против священного Рима.
– А ты не задумывался, почему они это делали? Знал, как они живут, во что верят, что для них дорого?
– Мне это незачем.
– О врагах надо знать все, как о самом дорогом человеке. Тогда ты их победишь, но победа может выглядеть не так, как ты ожидаешь.
Констанций с раздражением прервал Иосифа:
– Моя невеста хочет, чтобы я стал христианином.
– А ты не путаешь вожделение и святость? – Иосиф насмешливо посмотрел на жениха. – Скажи Елене, что в следующее воскресение я дам благословение на ваш брак.
Словно гора свалилась с плеч Констанция. Уходя, он спросил Иосифа:
– Вот уже несколько дней не вижу в кузне Давида. Здоров ли он?
– Надеюсь, что здоров. – Остановившимся взглядом Иосиф смотрел в пространство. – Мой сын сейчас на пути в Рим.
– Ну, что же… Давид обладает необыкновенным талантом и в Риме добьется многого, – сказал Констанций, но так и не понял, услышал ли кузнец его последнюю фразу.
Capitolo IX
Эгейское море.
Лайнер «Олимпик».
Наше время
Ночью корабль покинул порт Кушадасы и взял курс на Родос, греческий остров, до которого было не меньше двухсот морских миль.
Элина проснулась в лазаретном боксе, когда медсестра принесла ей завтрак и сообщила, что скоро придет доктор. Но тот не спешил и явился только после обеда.
– Доброе утро, мадемуазель Элина. Как ваше самочувствие? – Он присел на стул возле кровати.
– Здравствуйте, месье. Сегодня намного лучше.
– Пожалуйста, покажите мне шею…
Элина подняла подбородок и закинула голову назад. Выждав в минуту, спросила:
– И как вам шея?
– Прямо скажем, неплохо. Я ожидал худшего. Давайте-ка мы с вами подышим. – Доктор вынул из кармана фонендоскоп и вставил дужки себе в уши.
– Давайте, – Элина приподняла рубашку.
– Дышите… Глубже… Не дышите… Вдохните, задержите дыхание… Выдохните. А теперь посмотрим ваше горло.
Она раскрыла рот и, пока доктор осматривал ее горло, наблюдала за его безэмоциональным лицом.
– Могу вернуться в свою каюту?
Он молча свернул фонендоскоп и обронил:
– Это, я думаю, преждевременно.
– Но, доктор!
– Вас нужно понаблюдать.
– А если я время от времени буду заходить в лазарет и показывать шею?
– Нет, не думаю…
– А если каждый день?
– Над этим можно подумать. Однако пообещайте, что так и будет.
– Клянусь!
Вырвавшись наконец из лазарета, Элина поднялась на прогулочную палубу продышаться на морском ветерке. Потом села в лифт и спустилась в свою каюту.
Открыв дверь, она вошла в прихожую, но, как только огляделась, тут же бросилась в спальню и замерла, уставившись на вспоротый матрас. Все вещи были разбросаны по полу, желтая дорожная сумка изрезана, а все, что могло послужить тайником, – разбито и раскурочено.
Пройдясь по всем помещениям, Элина задержалась у балконной двери и убедилась, что та открыта.
– Ну что же… – задумчиво проронила она. – Пора приглашать полицейских.
Покинув каюту, Элина вскоре вернулась туда в сопровождении Айзака Таскирана и его помощника Ядигара.
Следователь молча прошелся по каюте, заглянул в спальню и обронил:
– На одной из ваших подушек отсутствует наволочка.
– Что? – она заглянула в спальню и, посмотрев на подушку, обескураженно подтвердила: – Да, действительно, ее здесь нет.
– Что скажете на это? – спросил Таскиран, и она ответила:
– Ничего. Возможно, ее забрал тот, кто разгромил каюту.
Он развернулся и прошел в гостиную.
– Вчера перед отъездом на экскурсию здесь все было в порядке?
– Разумеется, – проговорила Элина.
– А после того, как вернулись?
– Этого я не знаю.
– То есть как не знаете?
– Как только я подъехала к лайнеру и вышла из лимузина епископа, меня тут же увезли в лазарет.
– Очень жаль… – Таскиран с досадой взглянул на помощника. – В таком случае нам будет нелегко отыскать виновника этого бардака. Для того чтобы здесь похозяйничать, у преступника был весь вчерашний день и прошедшая ночь.
Ибрагим Ядигар вышел из каюты и вскоре вернулся.
– Видеокамера наблюдения в рабочем состоянии, но интуиция мне подсказывает, что мы не обнаружим на записи ничего интересного.
Таскиран открыл балконную дверь и, выглянув наружу, спросил:
– Соседей по балкону знаете?
Элина тут же сообразила, к чему приведет разговор, но все же ответила:
– Тех, кто живет слева, не знаю.
– А тех, кто справа?
– Там живет Богдан Апостолов.
Айзак Таскиран и Ядигар тревожно переглянулись.
– В таком случае нет смысла выяснять, кто занимает каюту сверху и каюту под вами, – сказал следователь.
– Ну-у-у-у… – разочарованно протянула девушка. – Опять вы за свое! По-вашему, выходит, что он разгромил не только мою каюту, но и свою. Зачем ему это делать?
– А вы, я вижу, защищаете Апостолова на постоянной основе?
– Еще скажите, что я его сообщница или любовница.
– Скорее сообщница, – с некоторым вызовом сказал Таски-ран. – Иначе как объяснить, что именно ваши каюты разгромили столь варварским образом?
– Хотите, чтобы я объяснила? – поинтересовалась Элина.
– Попробуйте.
– Даже не подумаю, – она высокомерно вскинула голову. – А что касается вас, попробуйте доказать.
– Что-нибудь перевозите? – Айзак Таскиран приблизился к ней и остановился, будто прислушиваясь. – Что именно?
– Боже мой, какой бред вы несете! – Элина беспомощно всплеснула руками, не понимая, что он очень зол и с большим трудом себя сдерживает.
В конце концов его прорвало:
– Желаете узнать подноготную своего приятеля?!
– Имеете в виду Богдана Апостолова? – осведомилась Элина.
– И как же вы сразу догадались! – Таскиран зловеще и несколько наигранно рассмеялся. – Значит, в подозрениях относительно вас двоих есть доля правды.
– Довольно острословить! – на этот раз прикрикнула Элина. Она разозлилась не меньше следователя и была оскорблена подозрениями. – Говорите, что вам известно про болгарина.
– Он черный искатель.
– А если подробнее.
– Основное занятие Апостолова – скупка и продажа исторических артефактов, нелегальные изыскания и чёс по монастырям. Такие, как он, прибирают к рукам все, что плохо лежит.
