История Невского края - Константин Сергеевич Жуков

к Швеции по Столбовскому договору;

 — место подписания Столбовского договора

В течение шести лет существования Новгородского государства под протекторатом Швеции жизнь в устье Невы заметно активизировалась. Необходимое Новгороду продовольствие перестало поступать из России, охваченной Смутой, и Нева стала для него практически единственным каналом получения продуктов питания. Возведение Ниеншанца и постоянное пребывание вблизи устья Невы шведского гарнизона, по-видимому, обеспечивало безопасность совершавшихся торговых операций, количество которых столь возросло, что это побудило шведскую администрацию устроить здесь весной 1615 года таможню для сбора пошлины «с торговых с немецких и с руских людей, которые ездили с Невского устья в Орешек и в Новгород и назад и которыя немецкия и руския торговыя люди стоя торговали на Невском устье». Заметим, кстати, что, хотя таможенная пошлина собиралась «по наказу боярина и болшово ратново воеводы Якова Пундосовича Делегарда», осуществляли сбор русские подьячие и записи в таможенных книгах велись на русском языке. Опубликованные недавно записи из этих книг содержат чрезвычайно ценные сведенья о проходивших по Неве кораблях. Так, за навигацию 1615 года через Невское устье прошло 14 кораблей из Голландии, Стокгольма, Норчёпинга, Выборга, Ревеля, Нарвы, Ивангорода и других городов. Их грузом в основном был провиант: мясо, рыба, масло, хлеб, мука, соль, мед, сыр, фрукты, напитки. В следующем году таможенный сбор в Невском устье был взят уже с 32 кораблей: из них 20 кораблей везли из Балтийского моря через Неву зерно, напитки, соль, мясо, сельдь, фрукты, сахар; из 12 шедших в обратном направлении только два были порожними, груз остальных составляли металл (медь, железо, олово), пряжа, ткани и одежда, мыло, сало, мед.

Столбовский мир изменил статус Ижорской земли. Впервые в своей истории она оказалась с Новгородом по разные стороны границы. В составе шведского королевства появилась новая провинция, которая получила название Ингерманландия.

Документ № 4 ПИСЦОВАЯ КНИГА ПО НОВУГОРОДУ ВОТЬСКОЙ ПЯТИНЫ 7008 ГОДА[85] (фрагмент, описывающий владения наместника в Спасско-Городенском погосте Ореховского уезда)

Великого князя[86] волость Лахта, что живет за намесники[87], за Ореховскими из старины.

Село Лахта[88], дв.[89] Куземка да Максимка Исаковы[90] <…>[91] да Степанко Олексеевы, дв. Калинка Осташов, дв. Бориско Тимохин, дв. Ивашко да Ондрейко Даниловы, дв. Степанко Ивашков, дв. Бориско Харитонов, дв. Гаврилко да Якуш Ивашковы, дв. Микулка, Якушов сын, десятцкой[92], дети его: Тараско да Ивашко, да Игнат Пантелеев сын, дв. Омоско Васильев, дв. Семенко Микитин, Минька Палкин, братанич его Федот Овсевов; сеют ржи двенадцать коробей[93], а сена косят двесте и сорок копен, восьм обеж[94], два наслега[95].

Село на Фомине Острову[96] на Неве у моря, дв. Федко Микулин <следует перечисление 32 дворов[97] с 34 «людьми»>; сеют ржи шестьдесят коробей, а сена косят триста копен, двадцать и шесть обеж; а наслегов у них пол пята наслега[98], и на два наслега им дана лгота на три года лета седьм тысяч осьмого, а отсидят лготу, и им тянути со всех с полупята наслега сполна. А непашенных[99] крестьян в том селе: дв. Михейко, захребетник[100] Тереха Дмитрова, дв. Федко Игандуев, дв. Ивашко Васьков, дв. Игола Еремин, да двор тиунь на приезд без пашни[101], а ставят тот двор всею волостью Городенского погоста и Корбосельского[102].

Деревня Тетеркино у Тосной, дв. Тимохно Ивашков, дв. Федко Ивашков; сеют ржи четыре коробьи, а сена косят тридцать копен, обжа, пол наслега.

Деревня Дубок на Неве[103], дв. Олекса Ондрейков да Кондратик Грихнов, дв. Михал да Якуш Филиксовы, дв. Васько Сипа, сын его Куземка; сеют ржи семь коробей, а сена косят шестьдесят копен, две обжи, полнаслега.

И по старому письму[104] деревни четыре, а дворов в них сорок и семь, а людей в них шестьдесят и два человека, а обеж сорок и семь, а сох шестьнадцать без трети сохи. И при старом письме убыло десять обеж, а прибыло шесть дворов, четыре человекы[105]. А по новому письму два села и две деревни, а дворов в них пятьдесят и три с непашенными четырмя дворы, а людей в них шестьдесят и шесть человек и с непашенными четырма человеки, а обеж тридцать и семь, а сох двенадцать с третью сохи. А наслегов у них и со льготными двемя наслеги пол осьма наслега[106].

А угодей у той волости под деревнею под Дубком тоня Хутря, тоня Пучаха, по половинам со князем с Иваном с Темкою, да тоня на Пукуеву ручью, Дубковским крестьянам три жеребьи, а Темке четверть; тоня одних Дубковцом под двором на Неве ж, а те тони ловят крестьяне Дубковцы на себя[107].

А наместничих тонь под деревнею под Валитовою[108] тоня, а дают ее наместники в наймы, а емлют с нее на год найму по десяти денег, а иногды по гривне[109].

(Текст печатается по книге: Михайлов Н. В. Лахта. Пять веков истории. 1500–2000. М.; СПб., 2001.)

Глава V

Невский край в составе шведского королевства

Под властью шведской короны

После заключения Столбовского договора отношения между Швецией и Россией в течение почти сорока лет носили мирный характер. Москва, конечно, не могла смириться с потерей прибалтийских территорий, но тягаться с могучим скандинавским королевством ей было не под силу. Швеция же продолжала укреплять свои внешнеполитические позиции: победив в войне 1643–1645 годов Данию — свою главную соперницу, она стала одной из сильнейших держав Европы.

Обустройство новой провинции не было для Стокгольма делом первостепенной важности; значительно большего внимания требовали взаимоотношения с Данией или Польшей, однако и Ингерманландия не оказалась забытой. По мнению шведских властей, лучшим средством для объединения всех земель, составлявших тогда Швецию, являлось распространение на все эти территории одних и тех же законов, единой административной и судебной системы. А шведское законодательство в ту пору было одним из самых прогрессивных и эффективных в мире.

Свои заморские приобретения король поспешил раздать в качестве феодальных поместий — ленов — шведским и немецким дворянам. Русским дворянам, не уехавшим в Россию, предоставлялись те