Строптивая принцесса - Барбара Картленд

Наконец главарь распорядился доставить Зенку в пещеру на скале, в которой она должна была провести ночь. Эта скала была такой высокой, что в первый момент Зенка не поверила ему: туда было просто невозможно забраться.

Но вскоре она убедилась, что недооценила жигов: они знали горы как свои пять пальцев и лазили по ним не хуже обезьян.

Двое бандитов держали королеву за руки, еще двое подсаживали снизу, и, хотя Зенке претила такая близость немытых разбойников, она молча выполняла их приказы, опасаясь, что жиги рассердятся и сбросят ее вниз.

Когда долгий и опасный путь остался позади, жиги осмелели. Они втолкнули пленницу в пещеру и стали надвигаться на нее. Зенка недоуменно посмотрела на бандитов, и ее самообладание уступило место отчаянному, почти животному страху — так откровенна была похоть, светившаяся в глазах этих диких людей.

Зенка в панике прижалась к каменной стене. Разбойники были все ближе. Ее спас один из жигов.

Он резко прикрикнул на остальных, и те, недовольно бурча, вышли из пещеры.

— Завтра мы вернемся, — пообещал бандит с самым свирепым лицом, и они начали спускаться.

Оставшись одна, Зенка в изнеможении сползла на землю. Ей повезло: жиги не надругались над ней сразу же, а отложили свои страшные и отвратительные намерения на следующий день.

Внизу бандиты развели костер, расположились вокруг него и начали праздновать победу, а несчастная королева сидела в темной, едва освещаемой отблесками огня пещере и размышляла над собственной глупостью и безрассудством.

Какой же она была дурой, когда ослушалась приказа короля и уехала на прогулку без сопровождающих! За свое упрямство она и поплатилась: из этой западни жиги не выпустят ее ни за какие сокровища мира!

Даже если король и освободит сына главаря, бандиты все равно убьют ее, а перед этим вдоволь поиздеваются.

А ведь виной всему ревность, самая настоящая ревность к мадам Ракочи, и обида, что король предпочел общество своей любовницы общению с Зенкой, его законной женой.

Здесь, в темной пещере, в ожидании неминуемой гибели, Зенка проанализировала свое поведение за последние дни, с тех пор как стала королевой, и поняла, что опрометчиво поступить ее заставила элементарная ревность, в которой она сама себе боялась признаться.

Зенка горько пожалела о том, что тратила время и силы, пытаясь доказать королю свою значимость, вместо того чтобы наслаждаться жизнью. Ей вспомнились четыре замечательных дня, проведенных в Тизе. Они были самыми счастливыми днями ее жизни! А ведь она радовалась прежде всего потому, что рядом был король.

Сегодня впервые Зенка поняла, что у нее больше нет ненависти к Миклошу, это жалкое чувство ушло, уступив место стремлению быть рядом с мужем, видеть его, разговаривать с ним. Незаметно дня себя она влюбилась в человека, который женился на ней по необходимости ради спасения своей страны.

«А он, — вздохнула несчастная пленница, — наверняка уже успел забыть обо мне. Обольстительная Дульчия вскружит голову любому».

Девушка представила темные, завлекающие глаза мадам Ракочи, устремленные на короля, услышала ласковый голос Миклоша, что-то нашептывающий очаровательной любовнице, и ей стало так жаль себя, что она закрыла лицо руками.

— Ну почему, почему он никогда не разговаривает со мной так, как с ней? — горестно воскликнула она.

Ей вспомнилось язвительное замечание короля о том, что, будь у него свобода выбора, он никогда бы не женился на ней, а предпочел бы более искушенную в жизни женщину.

Конечно, он имел в виду мадам Ракочи или Ниту Лоплакову! Вот с кем ему невероятно интересно, ведь они такие утонченные!

«Чем скорее я умру, тем лучше! — вконец отчаялась Зенка. — Все равно мне незачем жить на этом свете!»

Эх, будь она чуть-чуть поумнее и поосмотрительнее, сидела бы сейчас во дворце и беседовала с королем. Пусть Миклош и предпочитает ей мадам Ракочи, но королева-то — Зенка, и никто не освобождал его от обязанности разговаривать с ней! А теперь что?

Стало совсем холодно. Зенка попыталась подобрать разбросанную по полу солому, но та оказалась такой липкой от грязи и пота, что девушку передернуло от брезгливости. Деваться было некуда — руки и ноги давно окоченели, начинался насморк, — и Зенка неохотно протянула руку за грязным одеялом.

Огонь внизу погас, смолкли голоса. Жиги разбрелись по своим пещерам, чтобы как следует отдохнуть, а завтра вновь грабить и убивать ни в чем не повинных людей.

Поджав под себя ноги, закутавшись в грязные тряпки, Зенка пыталась согреться, от холода она дрожала как осиновый лист. Вдобавок хотелось есть, ведь за весь день у нее во рту, кроме нескольких ложек похлебки, сваренной жигами, ничего не было.

«Надо походить немного, иначе я совсем замерзну», — подумала Зенка, и в этот момент вход в пещеру заслонила чья-то фигура. До этого лунный свет и мерцание звезд проникали в пещеру, и девушке не было так страшно, теперь же наступила полная темнота.

Зенка вначале даже не сообразила, что произошло, но, услышав тихие шаги, поняла, что в пещеру кто-то вошел. Она хотела закричать, но посиневшие от холода губы не слушались ее, и, прежде чем девушка успела позвать на помощь, незнакомец поцеловал ее.

Сердце Зенки дрогнуло. Никому, даже самой себе, она не смогла бы объяснить, как ей удалось догадаться, что ее обнимает и целует король, но она сразу почувствовала себя в безопасности.

Король увидел, что Зенка немного успокоилась, но на всякий случай приложил палец к губам и еле слышно предупредил:

— Ни звука.

А Зенка от внезапно нахлынувших радости и облегчения и так не могла произнести ни слова. Она лишь благодарно прижалась головой к плечу своего спасителя.

Миклош обвязал талию Зенки веревкой, крепко затянул узел, так что девушка оказалась в одной связке с ним, подошел к самому краю скалы и дернул за веревку.

Путь на вершину был долгим и трудным, но Зенке совсем не было страшно: теперь она не одна, а с верным и любимым мужем. Он оказался рядом, когда она уже не верила, что останется в живых. Рискуя собой, король поспешил на помощь. Значит — и у Зенки навернулись слезы на глаза, — она ему небезразлична.

Порой она чувствовала, что камни царапают ей спину, иногда руки короля больно сжимали ее тело, когда он старался обойти какой-нибудь выступ, но Зенке все было нипочем. Теперь ей ничуть не было страшно, она даже не чувствовала холода: ее согревало воспоминание о поцелуе. Конечно, супруг мог поцеловать ее лишь для того, чтобы она не успела позвать на помощь, но девушка надеялась, что король все-таки немного любит ее.