Маленькие дикари - Эрнест Сетон-Томпсон

Сэм уже давно намеревался поговорить с Калебом, и тут ему представился удобный случай.

— Послушайте, мистер Калеб, — начал он быстро, — я не собираюсь защищать отца, но я знаю его так же хорошо, как и он меня. Это прямой и честный человек. Можете мне поверить! Он часто кому-нибудь помогает исподтишка, чтоб никто не заметил. И об этом никто не говорит. А если уж он с кем-то поссорится, то кричат на весь свет! Я знаю, он плохо думает о вас и вы о нем. Так надо разобраться толком!

Сэм был умный мальчик, и теперь он говорил очень убедительно, совсем как взрослый.

Калеб что-то проворчал и продолжал курить.

— Расскажите мне, что вышло между вами, и мы с мамой уладим все, повлияем на отца.

Хорошо, что Сэм вспомнил о своей матери. Калеб знал миссис Рафтен еще молоденькой девушкой. Она всегда верила в Калеба и даже после ссоры никогда не скрывала своего доброго отношения к нему.

— Да нечего особенно и рассказывать, — горько ответил Калеб. — Он надул меня при обмене лошадьми, потом очень торопил с уплатой долга. Пришлось мне продать овес по шестьдесят центов, а он скупил все и через полчаса продал мой овес по семьдесят пять! Мы крупно поспорили, и, кажется, я сказал, что отомщу ему. В тот день рано утром я ушел из Дауни. Рафтен положил себе в карман триста долларов. У меня же не осталось ни цента. Деньги он взял с собой: банк уже был закрыт. По дороге домой в него стреляли. Наутро в том месте нашли мой кисет и несколько адресованных мне писем. Я думаю, что их подбросили туда, чтобы на меня пало подозрение. Только они перестарались! Так все люди говорят. Потом твой отец натравил на меня Дика Пога, и я потерял ферму. Вот и все.

Сэм помолчал минуту и мрачно сказал:

— Все это верно, и про овес и про долг, — таков уж отец. Но то, что вы думаете про Дика, — это неправда. Отец никогда не пойдет на подлость.

— Ты так думаешь? Что ж, это твой отец.

Сэм не ответил и положил ладонь на голову Турка. Тот тихонько заворчал.

— Все против меня, против моей собаки, — продолжал Калеб. — Пог болтает, что пес таскает овец, и все верят. Никогда я не слыхал, чтобы собака таскала овец! И овцы пропадают почти каждую ночь, даже когда Турок сидит со мной в хижине.

— Так чья ж собака это делает?

— Не знаю, собака ли. Говорят, каждый раз там оставалось пол-овцы. Жаль, что я сам ни разу не видел, а то сказал бы, кто ходит за овцами. По-моему, это рысь.

Снова голоса в типи смолкли. Вдруг по лесу пронесся все тот же вой, от которого у мальчиков волосы становились дыбом. Но Турок и на этот раз даже ухом не повел.

Калеб и Сэм раздули костер поярче и легли спать.

Дождь шел непрерывно, и ветер то и дело налетал на палатку. Утром Калеб поднялся первым и приготовил к завтраку «пирог прерий» из свинины, картошки, хлеба и маленькой луковки. Все наслаждались королевской едой, позабыв про ночные страхи. Дождь перестал, но ветер не унимался. По небу бежали темные тучи. Ян вышел посмотреть на следы, но ничего не нашел.

День провели в лагере, делая стрелы и раскрашивая типи.

Калеб снова согласился ночевать у индейцев. В ту ночь крик банши слышался всего один раз. Но спустя полчаса раздался тоненький писк; мальчики едва уловили его, а Турок вскочил и, пробравшись под дверью, бросился с громким лаем в лес.

— Дичь учуял, — сказал охотник, а когда лай сменился визгом, добавил: — Вот теперь на дерево загнал.

— Вдруг он банши загнал? — встрепенулся Ян и выскочил в темень.

За ним вышли и остальные. Они увидели, что Турок, яростно лая, бросается на большой бук. Но в темноте им никого не удалось разглядеть на дереве.

Не переставая удивляться, что собаку тревожит какой-то писк, в то время как воплей он не слышит, все вернулись в типи.

На следующее утро Ян нашел неподалеку следы обыкновенной кошки: очевидно, ее-то и загнал Турок на дерево.

Когда Ян нагнулся, чтобы получше разглядеть следы, он услышал сквозь ветер знакомый зловещий скрип. Днем это было не так страшно. Взглянув наверх, Ян увидел, как от сильного ветра сталкиваются и трутся друг о друга две большие ветки. Это и был тот «банши», которого боялись все, кроме Турка.

Один только Гай не поверил и по-прежнему считал, что по ночам рычали медведи.

Как-то поздним вечером он разбудил обоих вождей:

— Ян! Сэм! Вставайте! Тот медведь снова здесь! А вы все не верили!

Снаружи слышалось громкое чавканье, прерываемое по временам рычанием или храпом.

— Правда, там кто-то есть, Сэм, — шепнул Ян. — Турка бы сюда и Калеба!

Мальчики слегка приоткрыли дверь и выглянули наружу. При тусклом свете звезд они различили большого черного зверя, который подбирал остатки пищи и выгребал консервные банки из ямы. Сомнений не было — это медведь.

— Что ж делать?

— Стрелять не вздумайте! Это только озлобит его. Гай, раздуй огонь посильнее, — приказал Бобр.

— Почему у нас ружья нет? — стуча зубами, прошептал Гай.

— Тише ты! Послушай, Сэм, Ветка… то есть как его… Ястребиный Глаз сейчас раздует костер, а мы в случае чего будем стрелять тупыми стрелами.

Мальчики вытащили луки. Гай, дрожа от страха, уговаривал их не стрелять.

— Зачем его дразнить? — уверял он. — Наверное, это очень свирепый зверь.

Костер у Гая никак не желал разгораться, а тем временем медведь подбирался все ближе. Он поднял морду, и мальчики увидали его большие уши.

— Не стрелять, пока он не подойдет, — шепнул Сэм.

Услыхав это, Гай оставил костер и мигом взобрался на перекладину между шестами, на которой обычно подвешивали котелок. Увидав, что мальчики натянули луки, он разразился слезами:

— Не надо, он съест нас всех!

Медведь приближался, и мальчики пустили стрелы. Зверь бросился прочь с громким визгом, который уже не оставил никаких сомнений, что это свинья с фермы Бернсов. Видно, Гай снова забыл закрыть калитку, и она пришла по его следам.

Гай слез на землю и присоединился к общему веселью.

— Я ж вам говорил: не стреляйте. Мне сразу показалось, что это старый боров!

— Поэтому ты и забрался наверх? — насмешливо спросил Сэм.

Утром выяснилась еще одна тайна: след, который Ян принимал за олений, был всего-навсего отпечатком свиного копыта.

XXIV Ястребиный Глаз снова требует награды

Однажды после завтрака, когда Ян чистил ножи, вонзая их в землю, он сказал:

— В давнее время воины иногда расходились в поисках приключений, а потом встречались в условленном месте и рассказывали о своих подвигах. Давайте и мы сегодня пойдем поодиночке.

— Тащим соломинки, — коротко сказал Дятел.

— Только держать их буду я! — поспешно заявил Гай. — А то мне опять выпадет идти домой по вашей милости.

— Пожалуйста, — сказал Ян. — Возьми три соломины — длинную для Дятла, среднюю — для меня, а короткую — тебе. Бросаем первый и последний раз. И чтобы никаких споров!

Соломинки полетели вниз, и Старшие Вожди торжествующе завопили: соломинка Гая указывала в сторону его дома.

— Ничего подобного! — возмутился Гай. — Я иду в противоположную сторону.

— Мы идем до тех пор, пока не встретим что-нибудь интересное. Вернуться назад мы должны, когда луч достигнет этого шеста, — сказал Ян.

Солнечный луч, проникавший в дымовое отверстие, служил им «индейскими» часами. В распоряжении ребят было около четырех часов.

Из долгого похода Сэм и Ян вернулись почти одновременно; вскоре пришел и Гай.

— Послушайте, ребята! — еще издали восторженно крикнул он. — Что со мной было! Дайте я первый расскажу!

— Молчи! — отрезал Дятел. — Ты пришел последний!

— Как хотите! Все равно я получу высшую награду! — не удержался Гай.

— Начинай, Вождь-сидящий-на-ветке. И Сэм принялся рассказывать:

— Я пошел прямо туда, куда указывала моя соломинка. Назад я не хожу: это недостойно вождя и воина. — И Сэм печально взглянул на Гая своими раскосыми глазами. — Шел я, шел и дошел до пересохшей речки. Но это меня не остановило. Ничто не могло меня остановить! Перешел я реку и добрался до осиного гнезда. Но я не стал трогать мирных букашек и двинулся дальше. Вдруг — сверху послышалось тихое рычание. Взглянул туда, но ничего не заметил. Рычание стало громче, и тут я увидел голодного бурундука, который собирался на меня прыгнуть. Когда я вытащил стрелу с костяным наконечником, этот зверь заговорил человеческим голосом: «Твое имя Дятел?» Тут я испугался до смерти и солгал впервые в жизни. Я сказал ему: «Нет, меня зовут Ястребиный Глаз». О, вы бы посмотрели на него! Он просто побледнел! Каждая полоска на его спине поблекла, когда он услышал это имя. Он бросился к бревну и юркнул внутрь. Я кинулся к другому концу, он — снова к этому. Так мы бегали до тех пор, пока я не протоптал вокруг бревна настоящую дорогу, а у бурундука вместо хвоста висели только жалкие волоски. Наконец я придумал, что делать. Я стащил сапог и сунул его голенищем в отверстие с одной стороны. Потом я стал бить палкой по другому концу. И тут бурундук помчался прямо ко мне в сапог. Тогда я схватил его и перевязал голенище. Пришлось идти домой в одном сапоге. Но зато смотрите!