Маленькие дикари - Эрнест Сетон-Томпсон

— Может, еще раз выстрелишь в меня? Получится наверняка. Я ведь без оружия.

— Послушай, отец, — перебил его Сэм, не дав Калебу вступить в разговор. — Все это неправда! Я знаю, и ты должен знать: все, что говорят про Калеба, будто он стрелял в тебя, — вранье. Если б уж он стрелял, то тебя бы в живых не было. Я видел, как он стреляет.

— Не ты ли клялся, что у тебя нет оружия? — спросил Рафтен, указывая на револьвер. — Я видел его у тебя в руках десять лет назад. Не боюсь я тебя и твоего револьвера, — сказал Рафтен, заметив, что Калеб схватился за рукоятку. — И слушай: чтоб больше ноги твоей не было в моих лесах и пса твоего, который загрызает моих овец! Вон и костер развел, когда такая сушь стоит!

— Слушай, Рафтен! — громко сказал Калеб и выхватил револьвер. Выстрел последовал бы мгновенно, если б Ян не повис на руке Калеба, а Сэм не стал между ним и отцом. Гай предусмотрительно спрятался за дерево.

— Прочь с дороги, мальчишки! — крикнул Калеб.

— Видишь, он опять меня застал безоружным, — с издевкой сказал Рафтен. — Уйдите, ребята, я сейчас с ним расправлюсь.

— Послушай, отец, — снова начал Сэм. — Ты неправ! Калеб не стрелял в тебя тогда. А этот костер мы развели с Яном, и мы его сейчас погасим. Ты нападаешь на Калеба, как бабушка Невилль, которая забрала всю твою провизию. Стыдись, отец! Это нечестно, так не поступают мужчины! Если у тебя нет доказательств, то молчи.

Рафтен опешил от такого бурного натиска, да к тому же увидел, что все против него. Он сам часто смеялся над гневом бабушки Невилль, которой ничего дурного не сделал. Ему никогда и в голову не приходило, что иной раз сам поступает так же. Гнев его остыл. «Ну и разошелся мальчишка! — подумал он о сыне. — Говорит, как адвокат, а силы-то как у боксера. Может, сделать из него адвоката, а не зубного врача?…»

Буря миновала. Калеб был вспыльчив, но быстро отходил. А Рафтен, потерпев неудачу, поспешил уйти.

— Костер как следует загасите! — проворчал он. — И спать давно пора.

Мальчики потушили огонь и молча двинулись к лагерю. Сэм и Ян несли на палке тушку енота. Калеб проводил их до палатки и пошел к себе. В ту ночь мальчики спали крепким сном.

XXIII Лесной дух и ночной разбойник

На следующий день, занимаясь выделкой шкуры енота, Ян и Сэм обсуждали ночное происшествие. Они решили, что правильнее будет не заговаривать с Калебом об этом. Гая предупредили, чтобы он молчал.

Обследуя, как обычно, «книгу посетителей», Ян снова обнаружил отпечаток, похожий на след копыта, а около реки — следы очень большой птицы, похожей на лапы индюка.

Ян позвал Калеба, чтобы тот взглянул на следы.

— Это, наверное, синяя цапля прилетела, — сказал он о следах птицы, — а вот копыто чье, ума не приложу. Очень похоже на след большого оленя. Но здесь они давно перевелись. Найдутся, только миль за десять отсюда. Один след еще ни о чем не говорит.

— Нет, я нашел много, только разобраться в них трудно.

Вечером, возвращаясь после набега на бледнолицых, Ян услыхал со стороны пруда резкий, пронзительный крик. Он приближался, разрастаясь в устрашающий рев. Звук несся откуда-то сверху, и Ян заметил, что над ним медленно пролетела большая птица.

На следующий день Ян был за повара. С восходом солнца он отправился за водой, как вдруг увидел, что с запруды поднялась огромная синяя цапля и, тяжело взмахивая крыльями, исчезла за деревьями.

С восхищением мальчик следил за полетом птицы. Придя на место, откуда она снялась, Ян нашел там множество таких следов, которые он уже раньше зарисовал к себе в тетрадь. Это была та же птица, что кричала прошлой ночью.

Как-то Дятел вышел из типи. Неожиданно ухо его уловило необычный звук. Кто-то не переставая скулил все громче и громче. Вой не кончался, и Сэм позвал товарищей.

— Это, наверное, — новая цапля, — шепнул Ян.

Но звук все усиливался и перешел в громкое мяуканье. Вдруг Маленький Бобр вспомнил, что слышал этот крик у себя в Гленьяне!

— Это рысь, — уверенно сказал он.

На следующий день Калеб подтвердил слова мальчика. Через несколько дней стало известно, что ночью у Рафтена пропал еще один ягненок.

Утром Ян снял барабан и увидел, что кожа на нем стала мягкой и влажной.

— Ого, будет дождь! — возвестил он.

Калеб посмотрел на него с удивлением:

— Смотрю, ты стал настоящим индейцем. Они всегда говорят, что будет дождь, если барабан нужно подсушить у огня, прежде чем играть.

После полудня сгустились тучи, а на закате начался дождь. Калеб остался ужинать. Припустил настоящий ливень, и казалось, ему не будет конца. Калеб вышел из типи и вырыл вокруг нее канаву с отводным желобком, через который уходила вода.

После ужина все сидели у костра. Поднялся ветер, и капли дождя полетели в дымовое отверстие. Яну пришлось выйти. Сквозь шум дождя он опять услышал знакомый вой. Мальчик вернулся с большой охапкой хвороста, и в типи ярко запылал огонь. Ветер налетал порывами, и брезент неприятно хлопал по шестам.

— Где ваша якорная веревка? — спросил Калеб.

Сэм протянул ему свободный конец веревки, другим же концом она была накрепко привязана к шестам наверху. Все время стояла сухая погода, и веревка была ни к чему. Калеб обмотал ее вокруг толстой палки, а палку вбил в землю. Потом вышел наружу и вбил поглубже все колышки. Теперь племени не страшны были никакие бури.

Старый охотник не любил возвращаться к себе в пустую хижину. Дик и Сарианна не заботились о нем, жил он впроголодь, и мальчики без труда уговорили Калеба остаться ночевать.

Дым клубами ходил вверху. Вскоре в типи стало очень душно.

— Подыми брезент с подветренной стороны, Ян, — сказал Калеб.

Но тут ветер с дождем, ворвавшись в типи, поднял вихрь из дыма и золы.

— Вам надо иметь особую подкладку, — сказал Калеб. — Дайте мне тот кусок, я сделаю.

Калеб с большой осторожностью привязал подкладку к трем шестам так, что дымовое отверстие находилось теперь над ней и ветер не дул в спину мальчикам, а проносился у них над головой. В типи стало легче дышать, а капельки дождя, которые залетали в отверстие, падали на подкладку.

— На этих подкладках индейцы обычно делают рисунки, вспоминая свои приключения и подвиги. Тотемы они рисуют снаружи, а победы — на подкладке.

— Тебе есть работа, Маленький Бобр, — сказал Сэм, — нарисуй наши тотемы на типи.

— Знаете что? — сказал вдруг Ян. — Давайте примем в наше племя мистера Кларка. Вы будете нашим Чародеем.

Калеб довольно усмехнулся, по-видимому соглашаясь.

— Теперь я нарисую четыре тотема, — сказал Ян.

Он набрал желтой глины, и голубой, которая, высохнув, становилась белой, и другой — желтой, которая после обжигания становилась красной, и еще угля. Фон, на котором он собирался рисовать, Ян вымазал растопленным жиром енота и сосновой смолой. В общем, все было сделано так, как у индейцев.

Он, конечно, мог достать ярких масляных красок у бледнолицых, но это было бы нечестно.

— Послушайте, Калеб, — начал как-то Гай, — расскажите нам что-нибудь об индейцах. Про их храбрость, например. Я больше всего на свете люблю храбрость! Помню, как старый сурок выскочил на меня… Кое-кто испугался бы на моем месте, и…

— Цыц! — крикнул Сэм.

Калеб молча курил. Дождь все хлестал по брезенту. Покрышка колыхалась от ветра. Воцарилось молчание. И вдруг по лесу разнесся громкий, устрашающий вопль. Мальчики вздрогнули. Будь они одни в лесу, перепугались бы насмерть.

— Вот он! — шепнул Сэм. — Это банши.

Калеб испытующе оглядел ребят.

— Что это? — спросил Ян. — Такой звук мы уже слышали много раз.

Калеб молча покачал головой и посмотрел на собаку, лежавшую у огня. Турок только поднял морду, обернулся, посмотрел на хозяина большими печальными глазами и снова опустил морду на лапы.

— Турок и ухом не ведет.

— Собаки не слышат банши, — возразил Сэм. — И духов не видят. Так бабушка Невилль говорит.

Спокойствие собаки еще больше напугало мальчишек.

— Ястребиный Глаз, — сказал Дятел, — ты самый храбрый. Выйди и выстрели в банши. Я дам тебе свою стрелу против колдунов. Если ты его подстрелишь, мы присудим тебе «гран ку». Ты же сам говорил, что больше всего любишь храбрых.

— Пустые болтуны! — ответил Гай. — Я с вами и говорить не буду! Калеб, расскажите нам что-нибудь про индейцев, — добавил он.

— Индейцы любят храбрость, — подмигнув, ответил Калеб.

Ян и Сэм засмеялись, правда негромко, потому что боялись, как бы и их не призвали показать свое мужество.

— Я, пожалуй, лягу спать, — сказал Гай.

Ян скоро последовал его примеру, а Сэм остался сидеть с Калебом. Оба молчали, пока храп Гая и мерное дыхание Яна не возвестили, что мальчики крепко спят.

Сэм уже давно намеревался поговорить с Калебом, и тут ему представился удобный случай.