Старовер - Ольга Крючкова

На другой день появился ряд приказов за подписью капитана Степанова: о переходе власти членам Комитета Учредительного собрания. Было также перехвачено большевицкое радио, которое сообщало: ввиду угрозы наступления чехословаков и раскрытия заговора по приговору Екатеринбургского совета отрёкшийся Государь приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение. От этого сообщения алексеевцы впали в уныние. Подполковник Каппель распорядился отслужить по всем церквям города поминальную службу. В тот момент офицеры даже не могли подумать, что вместе с Николаем зверски убита вся его семья: жена, дочери и наследник.

С первых же дней КомУча в городе спешно шло формирование добровольческих частей. Симбирск дал около трех тысяч добровольцев в первую неделю. Пароходы вооружались легкими пушками и «бронировались» тюками хлопка, на баржи устанавливались тяжелые орудия. Речной флотилией командовал лихой мичман Мейер. Наконец, к первому августа были закончены все приготовления. Неожиданно от генерала Чечека, начальника 1-й Чешской пехотной дивизии, был получен приказ: 1-му Чешскому полку оставаться на месте, так как взятие Казани не входило в расчет чешского командования. После переговоров по прямому проводу командиру этого полка, полковнику Степанову, удалось на свой риск повести полк в эту операцию.

Третьего августа двухтысячный отряд Каппеля погрузился на баржи и двинулся вверх по Волге. Впереди шла речная флотилия. С наступлением темноты подполковник Каппель высадил отряд на правый берег Волги около Свияжска, что выше Казани, и захватил его.

1-й Чешский полк самостоятельно высадился у Казанских пристаней, сам же город Казань стоит в семи верстах от реки. Вскоре подошли силы Каппеля. И, развернувшись в боевой порядок, энергично повели наступление при поддержке артиллерии.

Красные оказывали упорное сопротивление, но их артиллерия не приносила каппелевцам никакого вреда, благодаря офицерам-артиллеристам, которые умышленно давали неверный прицел (кстати, также члены «Алексеевской организации»).

В этом бою также участвовал отряд сербов под командой майора Благотича. Этот отряд в составе двухсот человек, находясь в Казани, в полном составе вышел оттуда и присоединился к каппелевцам. Красные спешно покидали город под проливным дождём.

К каппелевцам в Казани примкнул Борис Савенков, бежавший от большевиков. Жизнь Савенкова, эсера, бомбиста-террориста, эмигранта, комиссара Временного правительства, депутата от Кубани напоминает авантюрно-приключенческий роман.

После Февральской революции 1917 Савинков вернулся из эмиграции в Россию и активно включился в политическую жизнь новой страны. В связи с эти был назначен комиссаром Временного правительства в 7-й армии, а затем – комиссаром Юго-Западного фронта. Савинков активно выступал за продолжение войны до победного конца, поддерживал Керенского. Именно он посоветовал Керенскому заменить генерала Брусилова Корниловым на посту Верховного главнокомандующего, мотивируя это тем, что Корнилов заслужил доверие офицерства.

Вскоре Савинков стал управляющим военного министерства, доверенным лицом военного министра, сиречь самого Керенского и реальным претендентом на роль диктатора.

При наступлении Корнилова на Петроград Савенков был назначен военным губернатором Петрограда и исполняющим обязанности командующего войсками Петроградского военного округа. Он предложил Корнилову подчиниться Временному правительству. Однако из-за разногласий с Временным правительством в скором времени подал в отставку.

Был вызван в ЦК партии эсеров для разбирательства по так называемому «корниловскому делу»[44]. Вызов партии Савенков проигнорировал, считая, что она не имеет «ни морального, ни политического авторитета», за что и был исключён из её рядов. На Демократическом совещании в сентябре избирался во Временный Совет Российской Республики как депутат от Кубанской области и вошёл в состав его секретариата.

Октябрьский переворот Савенков встретил враждебно и считал: «Октябрьский переворот не более как захват власти горстью людей, возможный только благодаря слабости и неразумию Керенского». Пытался помочь осаждённому в Зимнем дворце Временному правительству. Лично вёл об этом переговоры с генералом М. В. Алексеевым (впоследствии вдохновителем «Алексеевской организации»), результатом которых стало отбытие Савенкова на Дон, где он активно занимался формированием Белой Добровольческой армии.

В феврале-марте 1918 года создал в Москве на базе организации гвардейских офицеров подпольный контрреволюционный «Союз защиты Родины и Свободы». Предположительно тайная офицерская организация насчитывала около 800 активных членов. Организация преследовала цель: свержение Советской власти, установление военной диктатуры и продолжение войны с Германией. Были созданы несколько военизированных группировок. Увы, заговор в Москве был раскрыт, многие его участники арестованы. После чего Савенков бежал в Казань. Во время захвата города полковником Каппелем при поддержке чехов, не раздумывая, примкнул к каппелевцам и некоторое время сражался в их рядах.

Затем перебрался в Уфу, рассматривался в качестве кандидата на пост министра иностранных дел в составе правительства «Уфимской Директории». По поручению председателя Директории Н. Д. Авксентьева отправился с военной миссией во Францию.

Савинков всеми фибрами души ненавидел советскую власть, прекрасно зная, что она своим рождением обязана интригам германской контрразведки и германским деньгам.

В 1919 вёл переговоры с правительствами Антанты, входил в руководство Русского политического совещания в Париже. Савинков искал всевозможных союзников – встречался лично с Пилсудским и Черчиллем, дабы любым возможным способом помочь Белому движению[45].

Взятие Казани имело неоспоримое значение для всего Белого движения на Востоке. Кроме огромного количества винтовок и патронов, которые впоследствии обслуживали весь Уфимский фронт, и колоссальных интендантских складов, в Казани был захвачен золотой запас на сумму 650 миллионов золотых рублей, 100 миллионов кредитными знаками, весь государственный запас платины, золотые слитки и другие ценности. А также огромные склады военного снаряжения и Академия Генерального штаба в полном составе.

Внутренний золотой запас России в 1914 году, накануне Первой мировой войны, составлял почти два миллиарда золотых рублей. А в заграничных банках золота хранилось втрое больше – порядка трёх с половиной миллиардов рублей.

Однако с началом второй мировой войны внутренний золотой запас резко увеличился. В основном за счёт того, что Николай II и все его царственные родственники закрыли свои зарубежные счета и перевели денежные средства в Россию, чтобы обеспечить победу в предстоящей войне. Огромные средства ушли на закупку оружия, амуниции, продовольствия и лекарственных средств для армии. Однако, несмотря на все расходы, у России ещё оставалось золото.

В начале 1917 году изрядно похудевший золотой запас из соображений государственной безопасности был разделён на две части: переправлен в Казань и Нижний Новгород. Там он и достался большевикам в октябре 1917 года.

…Каппель распорядился подать ночью к Государственному банку, где хранилось золото, трамвайные вагоны, и на них перевезти золото к пароходной пристани. Добровольцы трудились, как муравьи, перенося ящики с золотом. Некоторые ящики были разбиты большевиками. Золотые монеты различного достоинства были рассыпаны по полу. Добровольцы собирали их и клали на стол, за которым сидел Каппель. Он приказал составить комиссию, которая пересчитала собранные монеты и уложила их в отдельный ящик. Никому и в голову не приходило положить несколько монет в свой карман на память. Все это золото было погружено на волжский пароход «Фельдмаршал Суворов» и отправлено в Самару, а в дальнейшем – в Уфу (под охрану полковника Швеца) и Омск. Оно сыграло большую роль в финансировании заграничных закупок оружия правительством Сибирской Директории. На это золото воевали все остальные белые армии. Это помогло придать борьбе с большевиками международный масштаб.

Гарнизон Казани составляла 1-я Латышская дивизия, матросский отряд в одну тысячу человек и отдельные красноармейские отряды – порядка трех тысяч человек. 5-й Латышский полк во главе с командиром сдался каппелевцам. Это был единственный случай за всю гражданскую войну, когда латышские части сдавались. Потери у каппелецев и чехов были очень незначительные – не более пятидесяти человек. Объясняется это обстоятельство внезапностью и стремительностью наступления.

Большевики к этому времени, встревоженные успехами Каппеля, подтянули из центра России свежесформированные красные части. Руководить для поддержания духа войск приехал на фронт тогдашний военный комиссар Троцкий. Разведкой был перехвачен приказ, в котором Троцкий говорил о необходимости в четырнадцатидневный срок вернуть Казань. Это был один из моментов, когда советская власть висела на волоске. Троцкий пытался всячески наладить дисциплину в армии. Для наведения оной он приказал применять дисциплинарное наказание в виде римской децимации (казнь каждого десятого солдата военной части, самовольно оставившей позиции), которую в дальнейшем воплотил в первом же бою за возвращение Симбирска.