Старовер - Ольга Крючкова

По приезду члены тайного офицерского общества связались с ячейками «Алексеевской организации», во главе которой в Казани стояли генерал-лейтенант Романовский, полковник артиллерии Сушко и отставной поручик гвардии Геркен.

Однако появление в рядах Красной армии генерала Петрова радикально изменило планы офицеров, они единодушно решили остаться на Волге, дабы принять участие в создании Волжского фронта.

В тот момент офицеры даже не подозревали, что войдут в историю под именем «каппелевцев», будут сражаться в рядах армии адмирала Колчака, а те кто выживет – в Забайкалье под началом атамана Семёнова.

Дмитрий Бекетов, бывший штабс-ротмистр 17-го уланского Новомиргородского полка, также присоединился к «Алексеевской организации». Судьба свела его со штабс-капитаном Алексеем Вишневским, от которого он узнал, что генерал Петров решил предложить подполковнику Каппелю должность во вновь создаваемой военной части.

Бекетов ещё в годы молодости, когда он вместе с поручиком Каппелем охотился в лесах за бандой Лбова, проникся к нему уважением и привязанностью. Теперь же штабс-ротмистр с нетерпением ожидал приезда подполковника в Самару, ибо не сомневался: бывший однополчанин примет единственно правильное решение и присоединиться к алексеевцам.

Дабы скоротать время Бекетов и ещё несколько офицеров прогуливались по тихому патриархальному Симбирску. Недавно утвердившаяся власть большевиков покуда не принимала никаких особенных репрессий по отношению к буржуям, офицерству и купечеству. Съестных припасов и хлеба в городе было в достатке. Хлеб безо всяких карточек, очередей и ограничений можно было приобрести по сходной цене в любой булочной. На витринах кондитерских соблазнительно красовались различные пирожные. И Бекетов, имевший в полку репутацию сладкоежки, не удержался от соблазна полакомиться ими.

По наблюдениям алексеевцев Симбирск был маленьким городок, населенным мелкопоместными дворянами, купцами и мещанами. И ввиду отсутствия фабрик и заводов практически не имел рабочего класса, гегемона революции. Поэтому офицеров первое время никто не трогал. Складывалось такое впечатление, что Советы о них просто забыли.

Тем временем кавалерийские офицеры объединились вокруг полковника Ошанина. В бывших городских казармах помещался эскадрон Красной гвардии, которым командовал вахмистр 4-го эскадрона 5-го уланского Литовского полка подпрапорщик Кирюхин.

Кирюхин часто навещал бывших однополчан на съёмной квартире. Туда захаживал и штабс-ротмистр Бекетов с сотоварищами. Бекетов сразу же заметил, что подпрапорщик тяготится своим новым положением. Однако Кирюхин также состоял членом «Алексеевской организации» и был бесценным человеком, обладавшим последними сведениями о состоянии дел в местном Совдепе.

– По моим последним сведениям, – поделился как-то Кирюхин, – Советы готовят провокацию против чехов. Им не дают покоя пятьдесят тысяч вооружённых свободно перемещающихся иностранцев, большинство из которых не разделяют их воззрений. Троцкий с пеной у рта требовал их уничтожения в случае неподчинения новой власти. Однако Наркомвоенсовет не поддержал Троцкого, обвиняя в излишней жестокости. И просто предложил, чтобы чехи добровольно разоружились. Мол, оставили одну-две винтовки для несения караула в своих частях. Остальное же оружие сдали местным большевистским властям.

Бекетов раньше всех понял последствия требований большевиков.

– Требования Троцкого приведёт к вооружённому мятежу чехов, господа. И нашей организации это может принести несомненную пользу. Большевики породят как минимум сорок тысяч наших сторонников. Тем паче, что чехословацкие эшелоны растянулись по всему Транссибу.

– Согласен с вами, штабс-ротмистр. Однако нам остаётся только ждать и уповать на Господа.

– Как говорится, подпрапорщик, на Бога надейся, а сам не плошай. И потому следует надеется на прибытие подполковника Каппеля в штаб генерала Петрова. Поверьте, господа, этот человек лишён страха и личных амбиций. Ему можно довериться полностью. Я прослужил с ним бок о бок ни мало лет. Вот увидите, он сумеет сплотить не только всех нас, но и чехов, если таковые окажутся поблизости.

В тот момент алексеевцы и не думали, что слова никому не известного штабс-ротмистра окажутся пророческими. И он пойдёт с Каппелем до конца.

– Лично я, господа, буду просить перевода в Самару, дабы все формальности были соблюдены и мои действия не вызвали подозрений у краснозадых, – продолжил Бекетов.

Многие офицеры его поддержали.

Увы, но спокойствие Симбирска, оказалось обманчивым. В середине июня большевики резко изменили свою политику: начался террор, пошли аресты и расстрелы. Сигналом к этому было выступление чехословаков, предсказанное штабс-ротмистром Бекетовым.

С приходом к власти Временного правительства было принято решение сформировать из пленных чехов (кстати, там были и сербы, хорваты, поляки, румыны) полки специального назначения. К тому времени чехов насчитывалось почти пятьдесят тысяч, и в умелых руках это была бы сила.

Однако с падением Временного правительства, чехи не успели покинуть пределы России, их эшелоны растянулись по всей Сибирской железнодорожной магистрали. Многие из них жаждали только одного – вернуться домой. Но большинство не поддержало новой власти. Хотя были примеры, когда чехи, проникнувшись революционными идеями большевизма, вступали в Красную армию. Но это скорее исключение, нежели закономерность.

Итак, Чехословацкий корпус продвигался эшелонами к Владивостоку, где должен был погрузиться и переправиться на французский Западный фронт. Головные эшелоны уже достигли Владивостока, а шедший в арьергарде 1-й пехотный полк имени Яна Гуса пребывал на трассе между Пензой и Уфой.

Достигнув договорённости с Германией, большевики попытались остановить дальнейшее продвижение эшелонов и разоружить чехов. Троцкий боялся чехословаков, видя в них оплот нарождающегося Белого движения. И потому он приказал принять решительные жёсткие меры. Наилучшим образом мысли Троцкого выражало сообщение Наркомвоена, от 29 мая 1918 г. Оно гласило:

«Чехословацкий корпус в течение месяцев стремился покинуть пределы России. Военный Комиссариат принял со своей стороны необходимые меры, чтобы сделать это возможным. При этом было поставлено условие: чехословаки сдают все оружие, за вычетом небольшого количества винтовок на каждый эшелон для несения караульной службы. Продвижение эшелонов шло беспрепятственно, при полном содействии местных Советов. Японский десант во Владивостоке и выступление семеновских банд сделали дальнейшее продвижение эшелонов на Восток невозможным. Народный Комиссариат приостановил движение, чтобы выяснить условия возможности путешествия чехословаков через Архангельск.

Тем временем контрреволюционеры, среди которых главную роль играли правые оциал-революционеры., вели среди чехословаков демагогически бесчестную агитацию, уверяя их, будто Советская власть питает какие-то черные замыслы против чехословаков. Часть командного состава чешских эшелонов, и в том числе русские офицеры, находилась в непосредственной организационной связи с контрреволюционерами. Обнаружилось, что эшелоны недобросовестно отнеслись к обязательству сдать оружие и сохранили значительную его часть у себя. Демагогия и провокация контрреволюционеров привели к ряду конфликтов, которые в некоторых пунктах развернулись в настоящие боевые операции.

Народный Комиссариат по военным делам совершенно точно и ясно известил всех заинтересованных лиц и, в первую голову, самих чехословаков о том, что Советская власть питает самые дружественные чувства по отношению к массе рабочих и крестьян чехословаков, являющихся братьями русских рабочих и крестьян. Однако, Советская власть не может потерпеть того, чтобы сбитые с толку реакционными негодяями, белогвардейцами и иностранными агентами чехословаки с оружием в руках захватили железнодорожные станции и производили насилия над Советами, как это произошло в Ново-Николаевске.

Военный Комиссариат издал распоряжение о немедленном и безусловном разоружении всех чехословаков и о расстреле тех из них, которые с оружием в руках будут противиться мероприятиям Советской власти. Вместе с тем, Военный Комиссариат от имени всего правительства снова торжественно заявляет и подтверждает, что Советская власть относится с самыми дружественными чувствами к чехословакам, и, с своей стороны, сделает все необходимое для того, чтобы дать им возможность в самый короткий срок покинуть пределы России.

Но условием для этого является полная и безусловная выдача всего оружия и строжайшее подчинение предписаниям Народного Комиссариата по военным делам. До тех пор, пока это не выполнено, распоряжение Народного Комиссариата о беспощадных действиях против мятежников останется во всей своей силе. С Урала, из центральной России и Сибири двинуто достаточное количество войска для того, чтобы сокрушить мятежников и раз навсегда отбить у контрреволюционных заговорщиков охоту вовлекать одураченных ими людей в мятеж против Советской власти.