Кровь. Закат - Эльдар Салаватов

Егор забрал у него отполированную рукоять.

– Никогда впустую по лицу наковальню не бей… – сказал он уже спокойнее.

Кровник, тяжело дыша, смотрел на свои руки. Они казались легкими, как пушинки. Ладони горели.

– Так как, Егор? – спросил Игнат. – Пустишь раба божия Константина за ворота, к лунарям?

– Рабу божию там делать нечего, – покачал головой Егор. – Рабы божии должны под солнышком греться, а не погибели для себя и души своей искать.

Он повернулся к Кровнику:

– Чего тебе там надо, служивый? Сгинешь там, пропадешь ведь без вести…

– Где наша не пропадала, – сказал Кровник.

– Смотри, – покачал головой Егор. – Пришлют мамке похоронку…

– По дороге перехвачу, – сказал Кровник. – Заберу у почтальона.

– Пока не скажешь, зачем тебе к лунарям, разговора дальше не будет.

Кровник посмотрел на Игната.

– Сын мой у них и жена тоже, – сказал Игнат.

– Никитка? Маруся? – Егор сверкнул глазами, – Это как же вышло?

– Не знаю, – сказал Игнат. – Пропали сегодня утром. Представление они готовили к дню рождения Никиткиному, сказку репетировали… И делись куда-то… А в обед маляву получил я от лунарей, что у них мои. На стене буквы их поганые выступили… Убьют, говорят, обоих, если не уйдем из города.

Железных дел мастера переглянулись меж собой.

– На правду не похоже, – сказал Егор. – Не выходил никто от лунарей. Ворота на запоре стоят.

– Да… – закивали большие прокаленные люди. – На запоре, никто не выходил.

– У них сын, – Игнат тряхнул головой. – Сердцем чую…

– Много ты своим бандитским сердцем чуешь, – сказал Егор негромко. – Променял горнило кузнечье, свет и тепло дарующее, на черный камень в груди.

– А ты выкуй мне новое, Егор, – ухмыльнулся Игнат, – А? Выкуешь?

– Поздно…

Егор перевел взгляд на Кровника:

– А он тут каким боком?

– Уговор у нас, – сказал Игнат. – Он приведет мне Никитку, а я… сделаю то, что обещал.

– Так значит солдат ты? – спросил, помолчав Егор.

– Непростой я солдат, а специальный, – сказал Кровник.

– На море что ль служишь? – Егор кивнул на его грязную тельняшку.

– На море, на земле, в воздухе и под землей.

– Хоть знаешь, кто такие лунари?

– Догадываюсь, – сказал Кровник. – Света дневного боятся, кровь людскую пьют, так?

– Смотри-ка! – воскликнул Егор. – И впрямь непростой солдат! Игнатка рассказал?

– Нет. Почему лунари?

– А потому как только при свете лунном ходить они по земле нашей матушке могут. А еще потому, что сами думают, будто с Луны они сюда прибыли. На лунном паровозе по рельсам, из лунных лучей катанным… Что там – на обратной стороне – могилы их праотцев. Только кривда все это, ложь и ересь… Не было у них никаких праотцев, никакой праматери… Мертвяки они… Род человеческий извести хотят напрочь, чтоб города наши опустели, чтоб они одни тут остались в своем подлунном мире…

– Егор! – сказал Игнат. – Время идет! Сына моего выручать надо!

– Помолчи-ка ты, Игнатка! – осадил его Егор. – Нет здесь никакого времени, забыл уже? Сами его выкуем, если понадобится!

– Так жен себе выкуйте, – голос Игната звучал глухо. – Семьи себе выкуйте, детей выкуйте… жизнь нормальную…

Егор смотрел на него из-под сдвинутых бровей.

– Дурак ты, Игнатка, – сказал он спокойно. – Правильно тебя отец твой прогнал Прохор Иванович, Царствие ему Небесное… вот кто был Мастер Мастеров. Ивану Поддубному хватку его железную выковал, и звали его с тех пор не иначе как Железный Иван… а Королев за ракетой для Гагарина к нему приходил из стали секретной, заговоренной… Он и ворота из стали этой выковал, которые лунарей наверх не пускают, замок и ключ, особые… Никто больше повторить такого не сможет. Любой – самый толковый да расторопный из нас – только в подмастерья ему разве что и сгодился бы… Кует сейчас светлая душа его в Божьей Кузне крылья для ангелов, только звон малиновый меж облаков стоит… на сына своего бестолкового вниз с небес смотрит, головой качает… А сына меж своих даже балдой не величают… Потому как балда – кувалда нужная, в хорошем деле всегда пригодится… А секрет стали своей заговоренной никому не передал… ибо передается такой секрет только от отца к сыну, а сыну своему – так уж сложилось – он и кочерги выстучать не доверил бы…

Игнат заскрипел зубами.

– Не прогонял он меня… – слова сыпались из его горла как ржавчина. – Я сам ушел. Память у вас тут всех поотшибало что ль?

– Может быть, может быть… – покивал Егор. – А только под зад ногой он тебя так пнул, что летел ты до самого верха. Очень уж ты спешил к своей новой жизни… в князья тебе хотелось… злата и камений…

Игнат прожигал Егора взглядом. Красный огонь, отражающийся в его зрачках, делал этот взгляд совсем уж лютым.

– Я сам, САМ бы пошел и поубивал бы их голыми руками, – пролаял он. – На части порвал бы, головы им поотрывал и в футбол бы ими играл!

– А вишь как – служивый вместо тебя туда идет, не ты… – сказал Егор.

– Ну не могу же я!!! – взвыл Игнат. – Нет мне туда ходу!!!

– Знаю, – Егор говорил негромко, но в голосе его звенел металл. – И не надо было бы тебе идти и служивому и вообще никому, если б не жизнь твоя новая к которой тебя тянуло почище магнита… если б не деяния твои, от которых люди стонут и мрут как мухи, не так разве?

– Я! – Игнат вбивал слова в окружающее его пространство как гвозди. – Хочу! Вернуть! Сына!

– А Марусю? – спросил Васятка. – Чего-то ты про нее сегодня совсем не вспоминаешь… Как же Маруся твоя?

– Как получится… – угрюмо ответил Игнат. – Никитка сын, наследник мой… он мне нужен.

Тишина. Странная. Слышно, как огонь гудит за заслонками. Как шевелится лениво расплавленный металл в круглом колодце.

– Пусть будет так… – сказал Егор.

Он повернулся к Кровнику.

– Не передумал? – спросил он и так двинул его в грудь кулачищем, что на доли секунды Константину Кровнику показалось, будто видит он себя со стороны. Он, поперхнувшись своим ответом, отлетел и стукнулся всем телом о наковальню.

Так – что искры посыпались из глаз. И одна из них – большая и прыткая – вдруг заскакала по кованному горячему полу, запрыгала вокруг, мечась как угорелая по пятачку.

– ЛОВИ!!! ЛОВИ ЕГО!!! – заревело полтора десятка луженых глоток, – ЛОВИ!!!

И Костя увидел маленького кролика. Улепетывающего со всех ног. Он бросился за ним, расставив руки, заметался между ногами-столбами, хватая пустой воздух руками, хлопая безуспешно в ладоши.

Оглушительно засвистел в два пальца Васятка, и свист этот словно хлыст ударил по ушам.

– ЛОВИ ЕГО!!! ЛОВИ!!!

А кролик, словно издеваясь, словно брат его солнечный заяц оказывался то тут, то там, то там, то сям.

– ЛОВИ ЕГО!!! ЛОВИ!!! – паровозными гудками в ушах.

Молнией в мозгу метнулась огненнокрылая фигурка ястреба, быстрее любой мысли камнем падающая с небес, и Костя не думая последовал за ней. Рухнул откуда-то сверху на быстроногого ушастого беглеца. Вцепился пальцами в огненный мех.

– Давай! – закричал на него полуголый рассерженный великан с огромными седыми усами и рывком сдвинул гигантскую заслонку на одном из пылающих огнем горнов:

– Кидай!

– КИДАЙ!!! – прогудело полтора десятка пароходных труб.

И Костя, обмирая, швырнул мохнатый, жгущий ладони комок прямо в открытое жерло, в гудящее пламя.

С грохотом захлопнул Егор заслонку, и в ту же секунду в нее с такой силой ударили изнутри, что выгнулась дверца. Словно не из стального каленого листа сделана она, а из консервной банки.

– ВОТ ОН – ТВОЙ СТРАХ! – Егор ткнул его пальцем в грудь. – ЗАЯЧЬЯ ДУШОНКА!!! СИДЕЛ У ТЕБЯ ПРЯМ В ГРУДИ, ПРЯМ ЗА СЕРДЦЕМ ТВОИМ СОЛДАТСКИМ!!!

Он вдруг схватил Костю за шею и прижал его лоб к своему, нос к носу, глаза в глаза.

– Выкую я тебе обманку, служивый! – горячо зашептал Егор ему прямо в рот сухим жаром, – Думать они будут, что из наших ты, из кузнецов. А кузнецы не по зубам им!.. И ты им будешь не по зубам, понял?!

Он отпихнул Костю от себя и подхватил свой молот.

– Васятка! – закричал он, – Давай!

Миг – и здоровенные клещи цапнули прямо из огня извивающегося червяка. Прижали его к наковальне крепко. Егор размахнулся и ударил с оттяжкой:

– БАМММ!!!

Костя почувствовал, как ступни его налились свинцом. Теперь он не стоял на земле, а попирал ее своими ногами.

– БАМММ!!!

Как грудная клетка вздулась изнутри, словно мощный звериный рык рвался из нее на свободу.

– БАМММ!!!

Как руки его вспухли буграми, а голова водрузилась на стальной штырь шеи.

Он задрал голову в темную пустоту, из которой пришел, и заорал от переполняющей его нечеловеческой силы.

Он выхватил молот у кого-то стоящего рядом, и они с Егором стали лупить в четыре руки, в два молота по куску раскаленной извивающейся плоти.

Вминая ее в саму себя.

Заставляя ее подчиниться.

Выбивая из нее дурь.

– Стой!!! – закричал Егор. – Стой, бедовый!!!