Техник-ас - Панов Евгений Владимирович

Потом пришёл поручик Ржевский и всё опошлил. В том смысле, что пришёл сержант госбезопасности Чернаткин и сообщил, что через два часа вылет. Это сколько же времени мы тут гулеванили?

«О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» Именно такое впечатление было от зала ресторана, который я, выходя, окинул взглядом. Слабоваты оказались союзники. Англичане с американцами лежали вповалку кто где придётся. К чести советских вооружённых сил, наших среди этих тел не было. Покрепче мы всё же будем.

– Товарищ гвардии майор! Вот, попейте. Вмиг полегчает. – Бортмеханик ПС-84, на котором я сейчас возвращался в Москву, протянул мне кружку с дымящимся кофе. В другой руке он держал термос. – Я туда коньячку немного добавил.

От выпитого крепкого кофе с коньяком в голове окончательно прочистилось, и из самолёта на Центральном аэродроме я выходил уже в полном порядке.

– Откройте, товарищ Копьёв.

Сталин кивнул на лежащую на столе небольшую коробочку. В ней оказались похожие на стеклянные камушки размером примерно с ноготь.

До меня даже не сразу дошло, что именно это такое. А когда дошло, то я лишь спросил:

– Нашли всё же?

– Нашли, товарищ Копьёв. Под Архангельском. Так что слова вашего попутчика полностью подтвердились. Жаль, что его так и не смогли найти, хотя люди товарища Берии очень тщательно искали. Уже есть предположение, кто именно это мог быть.

Я лишь подумал, какой ценой удалось найти эти алмазы зимой, в лютый мороз.

А Сталин продолжил:

– Вы хорошо поработали в Англии, товарищ Копьёв. Смогли не только провести испытания авиационной техники, но и значительно повысили авторитет нашей страны. Надеюсь, высокие рыцарские титулы не вскружили вам голову, товарищ гвардии майор? – с чуть заметной усмешкой посмотрел на меня Сталин. – Мы, конечно, не англичане и рыцарей у нас не было и нет, но ваши труды оцениваем очень высоко. Есть мнение наградить вас, гвардии майор Копьёв, орденом Ленина.

А для вашей эскадрильи есть новое задание. Вам предстоит отправиться в Ленинград и помочь в обороне города и прикрытии с воздуха ледовой переправы через Ладожское озеро. Обстановка там сложилась крайне тяжёлая. В городе острая нехватка продовольствия и медикаментов. Немцы постоянно обстреливают и бомбят единственную транспортную артерию, связывающую город с Большой землёй. Я возлагаю на вашу эскадрилью большую надежду. Сделайте всё возможное и невозможное для обеспечения бесперебойного движения по ледовой переправе. Что вам для этого нужно?

– Товарищ Сталин! Мне нужна будет одна радиолокационная станция РУС-2, с которой будем поддерживать постоянную связь.

– Насколько я знаю, англичане широко используют такие станции для предупреждения о воздушном нападении. У нас тоже есть такой опыт, и опыт успешный. Вы получите одну такую станцию. В случае успешного выполнения поставленной задачи вы получите подаренные вам англичанами самолёты. Сейчас специалисты изучают ваши предложения по модернизации и улучшению этих истребителей. Думаю, что ваша эскадрилья получит уже улучшенные «аэрокобры».

Сталин не спеша закурил папиросу.

– Я очень внимательно слежу за работой вашего подразделения, товарищ Копьёв. И я впечатлён результатами этой работы. Мы сформировали на разных фронтах ещё несколько подобных эскадрилий, но у них получается не так хорошо, как у вас. Может, вы поделитесь своими секретами?

– Секретов у нас, товарищ Сталин, нет. Вся методика подготовки, все тактические схемы подробно расписаны в методичке. Личный состав, как вы знаете, у нас собран из строевых лётчиков. Может, всё дело в самой атмосфере, которая сложилась у нас в подразделении. Мы все, не побоюсь этого слова, стали одной семьёй. Кроме того, мы летаем, нарушая все наставления и инструкции.

– Вы, товарищ Копьёв, не боитесь в этом признаваться? – хитро прищурился Сталин.

– Нет, не боюсь, – твёрдо ответил я. – Все эти наставления и инструкции хороши для мирного времени. Именно тогда и требуется неукоснительно их соблюдать. А на войне обстановка меняется ежесекундно, и надо реагировать на неё молниеносно, нужно импровизировать, доверять своей интуиции. Начнёшь в бою вспоминать пункты наставления – и тебя сожгут.

– Ну что же, я вас услышал. – Сталин на секунду задумался. – В ваших словах есть логика. Нужно будет передать их ответственным товарищам, чтобы они учли их в своей работе. А теперь идите, товарищ гвардии майор, и готовьтесь к вылету в Ленинград. На подготовку людей и техники вам даётся трое суток.

Эскадрилья находилась на том же аэродроме в Кубинке. До места меня подкинули на посыльном У-2, который пилотировала симпатичная смешливая девчонка, на вид лет восемнадцати-девятнадцати. Честно говоря, лететь на этом тряпично-фанерном самолётике было очень даже неуютно, ледяной ветер, свободно гуляющий в открытой кабине, так и норовил пробраться под зимний лётный комбинезон. В той своей жизни я как-то раз летал на По-2, но дело было летом, и впечатления были совсем другими.

На аэродроме меня встречали так, словно я вернулся из космоса. Весь личный состав, включая и лётчиков, и техников с оружейниками, был построен на лётном поле. Стоило лишь мне спрыгнуть с крыла на землю, как от правого фланга отделился капитан Шилов и, печатая шаг, как на параде, двинулся мне навстречу.

– Товарищ гвардии майор! – Шилов остановился напротив меня, вскинув ладонь в воинском приветствии. – Личный состав тринадцатой отдельной гвардейской истребительной эскадрильи специального назначения построен для встречи своего командира. Докладывал заместитель командира эскадрильи гвардии капитан Шилов.

– Здравствуйте, товарищи! – громко поприветствовал я строй.

От ответа, казалось, даже земля вздрогнула.

– Здравия! Желаем! Товарищ! Гвардии! Майор!

– Вольно! – скомандовал я.

– Вольно! – продублировал команду Шилов и тут же завопил: – Качай его, ребята!

Меня словно волна захлестнула. Каждый норовил обнять или похлопать по плечу. А потом меня подхватили, и началась старинная русская забава под названием «вручную запускаем командира на орбиту». Затем меня потащили в столовую, где все с интересом рассматривали английские награды. А у меня было такое чувство, будто я вернулся домой. Видимо, я сильно сроднился с этим временем, с этими простыми и искренними людьми, на долю которых выпала нелёгкая судьба.

После столовой я собрал в своей землянке комиссара эскадрильи Гайдара, своего заместителя Шилова, особиста Данилина и Кузьмича, как старшего технической службы.

– Значит, так, други мои, – начал я. – Нам поставлена задача вылететь в Ленинград и обеспечить прикрытие с воздуха ледовой переправы через Ладожское озеро. В городе голод, и эта дорога – единственная, по которой в Ленинград поступает продовольствие и вывозятся раненые и дети из осаждённого города. У нас есть три дня на подготовку. Технической службе провести все регламентные работы.

Кузьмич молча кивнул.

– Ещё такой вопрос к тебе, Кузьмич: сколько по минимуму технического персонала тебе нужно, чтобы обеспечить обслуживание машин?

– Илья, ну ты же сам знаешь, что у нас и так всё по минимуму, – удивился моему вопросу Федянин. – Мы постоянно привлекаем местные технические службы для ремонта и обслуживания техники, так что все, кто есть, все нужны.

– Старшина Федянин, вы не поняли, – слегка раздражённо продолжил я. – Повторюсь: мы летим в Ленинград. Город находится в блокаде. Там голод. Поэтому нужно взять с собой как можно меньше народа, в идеале половину, а остальное загрузить продовольствием. Оставшихся здесь постараемся переправить позднее. Кузьмич, думай. Надо как-то выкрутиться.

– Ну, раз такое дело, то, значит, возьмём половину тех-состава. Сегодня же добровольцев кликну.

– Вот и добре! – удовлетворённо кивнул я. – Ещё такой вопрос: нужно бросить клич среди пилотов и скинуться, кто сколько может. На эти деньги приобретём продукты. Тут надежда на вас двоих, – посмотрел я на Гайдара и Данилина. – Нужно в лепёшку расшибиться, но раздобыть продовольствие. Желательно консервы, муку, крупы. Загрузим транспортник и по возможности фюзеляжи «яков».