Обреченный десант. Днепр течет кровью - Владимир Першанин

В движении на дороге чувствовалась настороженность. И немцы, и полицаи не забывали о присутствии в тылу советского десанта. Машины в одиночку не ездили, чаще – группами. Грузы перевозились в сопровождении вооруженной охраны. Раза два звучали пулеметные очереди. Охранники на всякий случай прочесывали пулями лес и кусты.

Проследовал обоз из пяти-шести груженых подвод. В них находилось продовольствие: лежали мешки, бочонки, корзины. Везли еду для немецких солдат. Добыча для оголодавших десантников была самая подходящая. Кроме того, уничтожив охрану, можно было разжиться боеприпасами.

Морозов ударить не рискнул. Кроме вооруженных полицаев-ездовых колонну охранял конный дозор и бричка с пулеметом «максим». Полицаев было не так и много, но угадывалась та же настороженность, обычно не свойственная в подобных ситуациях.

Отсутствовала какая-либо расхлябанность, охрана не прикладывалась к фляжкам или бутылкам. Пулеметчики сидели, готовые открыть огонь, а конный дозор из пяти человек внимательно осматривал обочины.

– Врежем, – шепнул лейтенанту Павел Чередник. – Их всего четырнадцать человек.

Морозов отрицательно покачал головой. Справиться с пулеметом и всадниками, сновавшими взад-вперед, не так просто. Сержант недовольно сопел. Долгое ожидание ему надоело. Обоз исчез за поворотом, дорога оставалась пустынной.

– А ведь можно было ударить! – упрекнул он Морозова.

– Успокойся!

– И лошадей бы привели. «Максим» могли бы захватить.

Лейтенант промолчал. Возможно, после многочисленных потерь он стал и правда излишне осторожным.

– Это даже не фрицы, а полицаи сраные. Надо было врезать!

– Заткнись! – теряя терпение, впервые с такой злостью оборвал Морозов своего надежного помощника. Затем добавил, стараясь смягчить тон: – Видел, какие рожи у них? В любую секунду огонь могли открыть. А у конных два автомата. Кровью бы умылись, пока этот обоз взяли.

Просидели в засаде долго. Голодные, без курева, бойцы перешептывались, явно не одобряя осторожности лейтенанта. Вооружена была группа неплохо. Уничтожив по дороге полицейский пост, разжились гранатами и сотней патронов. Можно было рискнуть!

После обоза подходящих объектов не попадалось. Машины двигались группами, не меньше чем по две-три штуки. Еще один обоз насчитывал полтора десятка подвод и сильную охрану.

Наконец появился одинокий грузовик. Это был массивный «Крупп» с откинутым впереди брезентовым тентом. На крыше торчал пулемет, виднелось несколько касок. Дорога позади грузовика была пустая. Морозов коротко скомандовал:

– Действуем! Огонь по моей команде.

Место для засады было выбрано на склоне. Тяжелый вездеход снизил скорость, двигатель работал с нагрузкой, из трубы над кабиной летели выхлопы отработанного топлива. Морозов поднялся и открыл огонь, стоя во весь рост. Это не была рисовка, так он лучше видел цель.

Первая очередь ударила в пулеметчика на крыше. Затем по кабине, где сидели водитель и офицер. Стрельба из ДТ без упора подкидывала ствол, рассеивая пули. Ветровое стекло покрылось пробоинами.

Опытный водитель резко свернул с дороги. Сумел не перевернуться, миновал откос, глубокий кювет и стал набирать скорость, уходя вдоль склона. Он намеревался выиграть хотя бы еще сотню метров, чтобы не быть расстрелянным в упор и не угодить под гранаты.

Морозов успел всадить несколько пуль в двигатель, повредил его, но мощный вездеход упрямо тянул, хотя и сбавлял набранную скорость.

Из-под брезента сверкали вспышки выстрелов. Федор, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом с ним, посылал трассы в задние колеса, стремясь остановить машину. Это ему удалось. Но в целом бой начался не слишком удачно.

Огромный грузовик весом шесть тонн, с тремя ведущими мостами и автоматической подкачкой пробитых колес, трудно остановить пулями.

Гранаты продырявили осколками брезент, расщепили доски кузова, но взорвались в основном с недолетом. Двигатель хоть и густо дымил, но не загорался. А из кузова спрыгивали солдаты, отбегали в сторону и, прячась в траве, открывали стрельбу.

Группа уже несла потери. В первые минуты погиб десантник, бросавший гранаты, кто-то был ранен. Морозова с силой тянули, пригибая к земле:

– Ложитесь, товарищ лейтенант! Вы ранены.

Только сейчас он почувствовал боль в боку. Упрямо оттолкнул руки:

– Надо добивать! Если ввяжемся в перестрелку…

Федор Морозов не договорил. Его поняли и так. Павел Чередник уложил автоматчика и едва увернулся от трассирующей очереди. Матерясь, целился в фельдфебеля, старшего машины. Сумел его ранить, что вызвало замешательство среди немцев и позволило десантникам обойти грузовик с двух сторон.

Забросали вездеход оставшимися гранатами, выпустили последние патроны. Половина немецкого взвода сумела уйти, а возле дымившегося грузовика осталось одиннадцать неподвижных тел.

– Гаси огонь, трофеи пропадут! – кричал Чередник, срывая тлеющий брезент.

Трофеи оказались не слишком богатые. Старый пулемет «дрейзе», несколько винтовок и автоматов, запас патронов к ним. В машине ехали связисты. Среди груза находились катушки с кабелем, инструмент, аккумуляторные фонари.

Разжились немного харчами. Немцы без запаса еды по России не ездили, хватали, где что сумеют. Собрали у мертвых завоевателей документы, подожгли грузовик и торопливо двинулись в обратный путь.

Погибшего бойца похоронить не сумели. На дороге появились еще машины, надо было спешить. Кроме того, трое десантников, в том числе Морозов, были ранены. Шли с трудом. Для одного из раненых соорудили носилки, несли трофейное оружие, кое-какой инструмент, несколько аккумуляторных фонарей, которые пригодятся в лесной жизни.

На коротком привале перекусили, выпили по сто граммов, оживились. Чередник перевязал лейтенанту Морозову рану на боку и задетую пулей руку.

– Нормально фрицам врезали, – говорили бойцы.

– Одиннадцать гадов на тот свет отправили.

Но истекал кровью один из своих. Не удалось остановить кровь из перебитой артерии. Хвалиться перестали, молча выкопали могилу, похоронили парня и двинулись дальше.

Когда вышли к стоянке, увидели, что людей стало гораздо больше. Расхаживали незнакомые офицеры, дымила полевая кухня.

Майор-десантник оглядел перевязанного, в заляпанном кровью комбинезоне лейтенанта Морозова. Спросил резко, словно пролаял:

– Назовитесь? Кто такой?

– Лейтенант Морозов, командир роты. Возвращаемся с боевого задания.

– И от кого вы его получали?

– По собственной инициативе засаду на дороге устроили. Вас это устраивает?

Но уже спешил старый товарищ Костя Левченко. Обняв, тормошил за плечи:

– Живой, Федор? А Серега Шабанов?

– Убили Сергея.

Комбат Орлов немного оттаял. Стало неудобно, что выплеснул неудачи последних дней на лейтенанте, который не отсиживается в лесу, а воюет.

Отошли в сторону вместе с комиссаром Майковым, капитаном Юткиным, Левченко, Якушевым. Морозов достал пачку трофейных сигарет, пустил по кругу.

– Тебе, может, сначала перевязаться, – предложил Орлов.

– Нет, сначала обсудим, что с десантом произошло.

– Хорошего мало. Бригады были сброшены в самых разных местах, с большой высоты. Сразу понесли большие потери. Батальоны и роты действуют в основном разрозненно, ищут друг друга. Ну, а нас всех немцы ищут.

– Почему так получилось? – спросил обычно молчаливый капитан Юткин.

– Долго перечислять причины. Несогласованность командования, сильное зенитное прикрытие… ветер, который тоже сыграл злую шутку. Хватит об этом. Наверху разберутся. А нам надо сохранить людей и начинать боевые действия. Впрочем, они не прекращались с момента высадки.

Батальон Василия Семеновича Орлова держал захваченный плацдарм в течение двух суток. К нему прибилось еще около сотни десантников, поддерживала артиллерия с левого берега.

Рота под командой комиссара Майкова сумела перебраться на берег. Наши части предприняли еще одну попытку переправиться на плацдарм Орлова. Снова повторилась та же история с плотами, тихоходными понтонами. На этот раз немцы поймали удачный для них час, когда громоздкие переправочные средства на рассвете стаскивали с мелководья и заливов.

К обычной артиллерии прибавилось несколько мощных восьмидюймовых мортир. Снаряды весом более ста килограммов превратили прибрежную полосу воды в бурлящее месиво бурой жижи, обломков, разбросанных повсюду останков человеческих тел.

Но понтоны и плоты продолжали свой безнадежный путь. Бойцы плыли на вязанках сухого хвороста, использовали любой подручный материал. Откуда-то пригнали рыбацкие лодки, которые устремились вперед. Бойцы лихорадочно работали веслами, их поддерживали огнем пулеметчики.