Кобун - Олег Николаевич Борисов

понял, Мураками-сама. Домо аригато за помощь в этом вопросе. Надеюсь, при следующей личной встрече мне будет вас чем удивить.

Уф, поговорил. Но ценник меня сильно удивил. Хотя, чего я ожидал? Если абэноши в начале карьеры уже требуют кучу денег и аппетиты лишь растут — значит, могут себе позволить дизайнерскую одежду и прочие милые радости жизни.

* * *

Телефон зазвонил, когда я уже почти добрался домой. Номер незнакомый, странно.

— Моши-моши [алло]? — типа, слушаю, кого там черти принесли.

— Тэкеши-сан? Это Горо Кудо, твой сосед. Тошико пока в больнице, врачи ее законопатили на неделю. Нашли что-то там. Говорят, если бы не привезли, то могла бы и в реанимацию загреметь.

— Вот это новость… Хотя, пинали ее там знатно. Надеюсь, ничего серьезного… Спасибо, что позвонил, Горо-сан.

— Да ладно, это тебе спасибо. У Тошико-кун постоянные терки с сукебаном из того района. И никак не может понять, что договориться с ними не выйдет.

Забавно. Я вот сумел договориться. Точнее — я сумел себя поставить так, чтобы в спину не лаяли. Когда с поляны уходили — никто не шипел, все своими болячками были заняты.

— Я в тот парк собираюсь каждые выходные бегать. Если что — могу вести профилактические беседы с подрастающим поколением. Мне не жалко.

Ржет, причем так громко, что приходится трубку чуть в стороне держать.

— Ладно, я что звонил. Если вдруг у тебя будет желание и наскребешь на байк, можешь к нам присоединиться. Остальные не возражают.

— Спасибо, это честь для меня. Но я постараюсь добыть четыре колеса, не два. И персонального водителя, ведь старшекласснику права никто не выдаст.

Дождавшись, когда Горо перестанет веселиться, прощаюсь. Обещаю при случае заглянуть в гости к Тошико, она как раз рядом, в Йокомаши Нанбу. Заодно постараюсь записаться на прием к Сакамото-сама, великому и ужасному светочу медицины.

Еще один абонент меня подловил, когда я ботинки снимал. Я так и ответил, с ботинком в руках:

— Слушаю вас, Симидзу-сама.

— Через пару часов можешь быть на станции Йокодай? Южная парковка, буду ждать тебя там. Как раз дела здесь буду решать… Хотя, подожди. Пара часов — не уложусь. Давай с гарантией в пять. Подходит?

— Наруходо, буду в пять.

Просто отлично складывается. Одна остановка на поезде до места, где я назначил встречу любителю анаболиков. Значит, я успею и с сятэйгасира‑хосой насчет китайцев пообщаться, и пожевать перед тем, как стану рожи бить. Есть у меня обоснованное подозрение, что после сегодняшнего полета через окна вряд ли я с этой семейкой смогу полюбовно договориться.

Закрыв телефон, хмыкаю:

— Может, секретаршу завести, чтобы на звонки отвечала? А то просто нарасхват, хоть номер меняй…

* * *

Кэйташи Симидзу сидел в знакомом «БМВ». На парковке кроме него стояло еще три микроавтобуса с логотипами ремонтной кампании и седан в самом углу. Дорого своей машиной владеть в Йокогаме. И за место под четырехколесного друга приходится выкладывать сумасшедшие деньги. Поэтому большая часть народа передвигается на автобусах, подземке и электричках. Например, как я — прикатив на станцию для встречи.

— Конбанва, Симидзу-сама. Надеюсь, дела удалось решить успешно.

«Брат» довольно кивает и протягивает тонкую папку:

— Хисашибури, Тэкеши-сан. Здесь все, что у меня есть на Чжа Хона.

Открываю, начинаю просматривать.

Три фото старика, качество так себе. Но опознать можно. Затем фото яхты у причала. Кстати, видно одного из охранников. Затем краткая справка по банде. Чжа Хон работает вместе с «москитами», те отвечают за поставку наркотиков местным китайским группировкам. Входят как полунезависимая банда в «Бамбуковый союз». Сам союз сейчас занимает лидирующее положение в наркоторговле в Азиатском регионе. Самому Хону формально ставят «в вину» умение перерабатывать стандартную дурь во что-то улетное. Препараты вызывают почти мгновенное привыкание и бьют по башке куда сильнее героина или кокаина.

— Чем конкретно китайцы нам мешают?

— Сначала эту заразу распространяли лишь среди варваров. Мы не вмешивались. Но потом часть партии толкнули налево. А рынок дури принадлежит нам. И ты или договариваешься и работаешь с нашего разрешения, отстегивая процент. Или вообще не работаешь.

— Должен ли я передать что-нибудь Хону перед смертью? — возвращаю папку.

Кэйташи молчит, затем стучит пальцем по собранным материалам:

— Тебе не нужно, что я накопал?

— Почему? Я прочел и запомнил. Кстати, яхту они переставили на два места ближе к выходу из марины. Сейчас стоит предпоследней на причале. И охранников двое вместо одного, как на фото.

Убрав папку, «брат» заинтересованно хмыкает:

— Интересный ты человек, Тэкеши-сан. Очень интересный.

— Учусь много, память хорошая.

— Ага. И в парке шестерых сукебан положил меньше чем за минуту. Играя. А у них куча ножей и цепей с собой было.

— Цепей? Так вот они что там в карманах пытались судорожно нашарить, — усмехаюсь и возвращаюсь к интересующей меня теме: — Значит, послание оставлять не надо? Чтобы не спровоцировать войну между борекудан и китайцами.

— Если Чжа Хон скоропостижно отбудет к предкам, войны не будет. Проблема исчезнет сама собой. Без лидера эта группировка загнется. Свои же сожрут. Их терпят только из-за его талантов.

— Понял. Как у меня будет что-то интересное, я перезвоню. Оясуминасай, — пожелав спокойной ночи, вылезаю из машины и топаю обратно к станции. Надо перекусить и можно личные вопросы решать. Заодно подумать, как именно я буду давить пятерых телохранителей китайца, которые все время болтаются рядом с ним на яхте. Будь пистолет с глушителем — вопрос решился бы куда-как проще. Но наплодить в Токио покойников из огнестрела — это запустить местных злющих шершней в штаны руководству полиции. Землю будут грызть, а найдут. Поэтому придется извращаться, согласно местных традиций.

* * *

Поднявшись на верхний этаж парковки «Птицы», устраиваюсь с максимальным комфортом. В руках коробка с горячей лапшой, разглядываю заходящее солнце и пытаюсь оценить, сколько с крыши до машин внизу. Шесть этажей тут? Или, считая нижний, семь? В любом случае, лететь далеко и неприятно.

В кармане тренькнул телефон — сработал будильник. Только я хотел попенять другой стороне за отсутствие пунктуальности, как потянулась цепочка микроавтобусов. Два, три, четыре… Да, четыре штуки. Выстроились чуть в стороне от меня, распахнули двери. Наружу полезли бритоголовые ребята в разномастных майках, куртках, спортивных костюмах. Но в руках каждый, что характерно, держал что-нибудь неприятное. Кто железный прут. Кто биту. Кто-то умудрился даже меч в потертых ножнах притащить.

Дебилы, простите меня за столь низкую оценку уровня современной молодежи. Что еще сказать.

Последними на сцену выбрался Иошиэки Ота. Судя по роже