Мальчик и его собака перед концом света - Чарли А. Флетчер

прибыл в Южную Америку со своей армией. В итоге он завоевал целый континент, все золото и серебро, лишь с небольшой армией жестоких вооруженных мужчин, которые не могли вернуться домой. Я не жестокий, я не мужчина, и у меня нет оружия. Но Брэнд сжег мою лодку. И это позволило мне принять собственное решение, каким бы ни было его послание.

Я не собирался домой. Не теперь, после всего, что произошло. Но я собирался к нему домой. Я собирался забрать свою собаку. Забрать его лодку. Лишь тогда я смогу вернуться.

Я же сказал.

Я сильно ударился головой.

Глава 14

Проблеск света

Это лишь часть истории. Была и другая причина. Возможно, я придумал все о сожженных лодках позже, когда мы продолжили путь. У меня было немало времени для размышлений. И достаточно причин, чтобы придумать хорошее оправдание опасностям, которым я подверг себя позже, когда ситуация ухудшилась. Ты когда-нибудь попадал молотком себе по пальцу? Это гораздо больнее, чем простой удар, потому что ты наносишь себе его сам.

Перед рассветом, когда шторм закончился, и вспышки молний скрылись за холмами на севере, я снова проснулся. Мне захотелось в туалет. Я вышел на скользкую от дождя платформу, чтобы добавить еще жидкости на землю, следя за направлением ветра. Закончив, я выпрямился и замер.

В темноте горел свет. Крошечная точка на горизонте на юго-востоке, такая маленькая, что она вполне могла оказаться звездой. Но она была оранжевой, а я никогда не видел оранжевых звезд. К тому же облака разошлись, и я мог сравнить эту точку с другими звездами на небе. Я спустился в комнату, чтобы взять бинокль и компас. Шум разбудил Джипа. Я велел ему остаться, опасаясь, что он упадет с открытой части смотровой площадки, и вернулся обратно.

Свет по-прежнему был там, но очень, очень далеко. Бинокль не приближал его, и я не мог определить источник сияния. Компас был бесполезен в темноте. Папа дал его мне, когда я впервые вышел в море в одиночку. Он пользовался им с детства и сказал, что когда-то отметки светились в темноте, но теперь они стерлись. Я снова спустился в комнату и вернулся с парой зеленых бутылок. В темноте я аккуратно поставил их на край платформы, чтобы далекая оранжевая точка попала между их горлышками. Затем я вернулся и быстро заснул, зная, что когда взойдет солнце, я смогу посмотреть через этот импровизированный прицел и понять, что там находится.

Мне приснился хороший спокойный сон о том, как я вхожу в деревню, которая напоминала ту, что всегда изображалась на последней странице моих любимых детских комиксов: древнее место, окруженное деревянным забором, счастливые жители, сидящие на пиру вокруг большого костра, деревенский музыкант, всегда занятой и раздраженный, потому что жителям не нравилась его музыка. Зато им нравилось воевать с римскими солдатами и есть запеченного кабана. В моем сне жителями деревни были Бар, Фёрг, папа и даже мама. Они смеялись и передавали друг другу еду. Маленькая девочка с воздушным змеем бегала вокруг костра. Она увидела меня, выронила змея и бросилась ко мне, раскинув руки. В тот момент я проснулся.

По крайней мере я думаю, что мне приснилось именно это. Сны, словно маленькие медузы, всегда утекают сквозь пальцы. Ты никогда не поймешь, приснилось ли тебе это по-настоящему или ты додумал сон, когда проснулся. Иногда сложно сказать, запомнил ли ты сон на самом деле или тебе снится, как ты вспоминаешь свой сон. Если это кажется бессмыслицей, то и сны тоже.

Меж двух бутылок на небе ничего не было. Я очень расстроился, придя проверить ранним утром, но рядом не оказалось неожиданного поселения с дружелюбными жителями, жаждущими помочь мне. Конечно, я не ожидал увидеть маму или девочку с воздушным змеем, но, засыпая, я подумал, не живут ли поблизости люди. Люди, о которых мы не знали. Но их не было. По крайней мере не было никаких следов жизни. Поскольку даже после конца света оставшимся людям приходилось завтракать, отсутствие дыма от костров окончательно развеяло мои обнадеживающие иллюзии.

На горизонте виднелась небольшая возвышенность, слишком отдаленная, чтобы разглядеть, есть ли там поселение. Я развернул карту и взял компас. Затем я отметил точку на линии, обозначенной двумя бутылками, и с помощью одного из костылей процарапал линию от башни прямо на карте.

Поскольку оранжевая точка находилась примерно там, куда должен был плыть Брэнд, теперь я знал, куда направлялся. Я мог сверяться со своей отметкой и идти вперед до тех пор, пока не окажусь на другой стороне материка, где находился его дом.

Джип был рад вернуться на землю. Я затащил каяк в холл дворца. Здание собиралось обрушиться, ведь непогода и деревца нашли способ проникнуть в бальный зал, но это займет время, и каяк будет в безопасности. Пока я не вернусь, чтобы забрать его на пути домой.

Интересно, на месте ли он сейчас.

Мы отправились вглубь страны. Мне хотелось обернуться, но я не стал, потому что знал, что начну сомневаться, а решение уже было принято. Пока мы шли по обугленному скелету города, у моих глаз и головы было достаточно зрелищ и тем для обдумывания. Джип носился туда-сюда, припав носом к земле, охотясь за новыми и интересными запахами.

Корпуса сломанных домов жались друг к другу, в то время как дорога уводила нас вверх от моря. Огонь уничтожил растительность, и можно было увидеть старый асфальт, потрескавшийся и покоробившийся от времени и маленьких деревьев, которые пробивались сквозь него и теперь превратились в обугленные стволы с ветками. Здесь пахло гарью, но не чистым запахом сгоревшей древесины. Запах был жирным, маслянистым. Пока я шел по твоему миру и думал, сколько людей жило на этой улице и сколько таких улиц ждало меня впереди, меня охватило странное чувство. Пустые оконные проемы отличались от окон заброшенных домов на островах. Возможно, пожар уничтожил последнее пристанище тех, кто когда-то жил здесь.

Там, где огонь остановился, а дома продолжали тянуться, некоторые с относительно целыми крышами, все выглядело иначе. Не менее пустынно, но более оживленно. Мы шли медленно, пробираясь сквозь запутанные маленькие деревья и кусты, но идти было легко, хотя иногда я терял Джипа из виду. Уцелевшие стекла отражали солнечный свет. Я запомнил один дом, на стене которого желтой краской были выведены огромные буквы в мой рост: УШЛИ. Птицы залетали в окна верхнего этажа, где, наверное, вили гнезда из поколения в